Размышления о бессмертной душе

Физическая смерть, это не конец. Сознание и личность человека сохраняются после смерти физического тела. Значит, за гранью этой земной жизни, есть и другая. Значит, человек ВЕЧЕН... Тогда, что есть знания человеческие? Что есть науки? Что они дают в собственность человеку? Если человек вечен, то и собственность его должна быть вечна. Покажите мне эту вечную собственность, это богатство верное, которое я мог бы взять с собою за пределы гроба. Пока я вижу только знания, даваемые, так сказать, на подержание этой жизни и оканчивающиеся землею, не могущие существовать по разлучении души с телом.  

До науки человек даже не знал о существовании многих законов. Открытие одних законов, обнаруживает существование и других бесчисленных законов, ранее закрытых. Многие из них не объяснены, не смотря на усилие человека к объяснению, другие и не могут быть объяснены по причине ограниченности сил и способностей человека. Кажется, мы для того и изучаем науки, чтобы узнать, что мы ничего не знаем, и не можем ничего знать…

Науки и все художества - они для земли. Потребность в них для человека оканчивается с окончанием земной жизни, а большей частью и гораздо ранее. Если все время земной жизни употребить для снискания этих «знаний», оканчивающихся жизнью земною, то, что мы возьмем с собою за пределы грубого вещества? Разве науки могут дать нам, что либо вечное, положительное, ничем неотъемлемое и верное, достойное назваться собственностью человека?

Все попечения о снискании преходящих знаний преходящего мира, есть лишь служение суете этого суетного мира. Это конечно полезно и похвально, но не долг непременный. Апостол Павел говорит: "Мудрование плотское смерть есть, мудрование плотское вражда на Бога: ибо закону Божию не покоряются да и не могут" (Рим.8:6-7). Все земные занятия, временные наслаждения, почести и преимущества - пустые игрушки, которыми играют, и в которые проигрывают блаженство вечности взрослые дети. 

Разве знает кто, какая участь ожидает душу, по разлучении ее с телом? Благо было бы, если б предстал ей Ангел мирный и светлый, воспарил бы с нею в обители Божии. Но за что он предстанет? Какую добродетель, какой подвиг найдет в ней? А что если окружат ее полчища мрачных демонов, ангелов падших, и найдут в ней сродство с собою, свое падение, свои свойства греховные, свою волю богопротивную? И отведут тогда ее, и увлекут в место вечной, лютой скорби, вечного мрака, огня неугасающего, мук и стенаний непрерывных и бесконечных. Разве не бедствие, родиться для скорбей скоротечной земной жизни, а потом вечно существовать во тьме и мучениях ада! Кто тогда будет за нас ходатаем? Сможет ли кто, потом исторгнуться из пропасти погибельной?  

Это сейчас наши взоры обращены к миру. Утехи, служения временные посреди его, только кажутся достоянием, назначением человека. Нам кажется, что смерть как бы не существует для нас, а земная жизнь представляется вечною. Мысль о смерти чужда уму нашему. В недозримую даль вечности не пускаются взоры наши.

В чем состоит падение человека, в чем состоит спасение его, какие их признаки, какие доказательства? Разве науки сообщают нам эти знания? Не стоит видимый мир, чтоб служить ему, и им заниматься. Чем он награждает слуг своих? Сперва игрушками, потом гробом, тлением, темною неизвестностью будущности, рыданием ближних, и вскоре забвением ими.

Другие награды у слуг Христовых. Они проводят здешнюю жизнь в изучении истины, в образовании себя ею. Претворенные ею, они запечатлеваются Святым Духом, вступают в вечность, уже коротко ознакомленные с вечностью, приготовив себе блаженство в ней, извещенные в спасении…

Удел всех людей на земле, удел неизбежный ни для кого - смерть.

Мы страшимся ее, как лютейшего врага, мы горько оплакиваем похищаемых ею, а проводим жизнь так, как бы смерти вовсе не было, как бы мы были вечны на земле.

Гроб мой. Отчего же, я забываю тебя? Отчего же я тебя забываю, и веду себя так, как бы гроб был жребием только других человеков, отнюдь не моим? Почему же, еще прежде, нежели наступило решительное, неотвратимое время перехода в будущность, не позаботься о себе? Нам назначен ад, огонь вечный, червь неусыпающий, для непрестанного угрызения и терзания нас, если проведем земную жизнь в греховных наслаждениях. А мы этих-то наслаждений и ищем, за ними-то и гоняемся. В них все желания и размышления наши. Мы живем так, как бы не было ада, как бы мы были бессмертны, вечны на земле. Грех отнял у нас познание и ощущение всякой истины, он похищает у нас, изглаживает из нашей мысли воспоминание о смерти, об этом событии, столько для нас важном, осязательно-верном.

Тщетно гремит угрозами Слово Божие, тщетно возвещает о страшных бесконечных муках! Мы видим смерть наших близких, участвуем в их погребении, но это не производит на нас никакого впечатления, как будто смерть – удел других людей, отнюдь не наш. Кто из человеков остался навсегда жить на земле? Никто. Так и мы пойдем в след отцов, праотцов, братий и всех ближних своих. И уединится тело в мрачную могилу, а участь души покроется для оставшихся жителей земли непроницаемою таинственностью.

Поплачут о нас сродники и друзья. Может быть, поплачут горько… и потом забудут. Так оплаканы и забыты бесчисленные тысячи человеков. Сочтены они, и помнятся одним всесовершенным Богом.

Так помяни и оплачь сам себя заживо. Пролей о себе горячие слезы и горячие молитвы. Кто другой, с такою заботливостью и усердием помянет тебя после смерти, как ты сам можешь помянуть себя до смерти? Не вверяй спасения души твоей другим, когда сам можешь совершить это существенно необходимое для тебя дело. Зачем гоняться тебе за тлением этого мира, когда смерть непременно отнимет у тебя все тленное? Она есть исполнительница велений всесвятого Бога. Лишь только услышит повеление, и устремляется с быстротою молнии к исполнению. Не устыдится она ни богача, ни героя, ни гения, не пощадит ни юности, ни красоты, ни земного счастья. И переселяет человека в вечность. И вступает смертью раб Божий в блаженство вечности, а враг Божий в вечную муку...

"Смерть грешников люта", говорит Давид (Пс.33:22). И приходит к ним смерть в то время, как они совсем не ожидают ее. Приходит к ним, а они еще не сделали никакого приготовления ни к ней, ни к вечности, даже не стяжали никакого ясного понятия ни о том, ни о другом предмете. И восхищает смерть неготовых грешников с лица земли, на которой они лишь прогневляли Бога, и передает их навечно в темницы ада.

Для нас Сын Божий нисходил на землю, попрал нашу смерть Своею смертью, соделался для нас жизнью и путем к этой жизни. Но мы не слышим слов Его, а слышим лишь звуки этих слов. Самих слов душа наша не понимает и не приемлет. Они произносятся для нас как бы на чужом, неизвестном языке. И это не удивительно. Это прямое следствие нашего душевного состояния. Мертвый душою не может понять слов духовных, не может иметь должного памятования о смерти и вечных мук, должного познания суетности мира сего. 

Нам назначен рай, небо, вечное блаженство, если будем жить здесь благочестиво, исполняя обеты, данные при крещении. Но мы не обращаем внимания на уготованное блаженство, как спящий бесчувственен к окружающим его приятностям и наслаждениям этой жизни. Мы никогда не думаем о неизреченных будущих благах. Мысль наша всегда на земле, вся в земных удовольствиях, в земных попечениях. Так, не мертвы ли мы душою, хотя и представляемся себе живыми?..