Будни евромайдана глазами журналиста-волонтера

Из моей палатки отлично просматриваются часть трибуны и тыльная сторона сцены, где время от времени разыгрываются интересные сценки с участием нардепов и полевых командиров.

Вот крепкий мужчина в камуфляжной куртке кричит со сцены, что во всем виноваты жиды и москали.

«Ты шо, дома у себя, баран? Ты у себя во Львове такие речи толкай. Еще пару таких выступлений, и с Майдана все киевляне уйдут», — подбежали к нему за сценой несколько мужчин в ярко-оранжевых жилетках.

Неподалеку какой-то американец более получаса поучает собравшихся, как захватывать власть и избирать новое правительство.

Около полуночи в наш палаточный городок приходит сам лидер ЕПУ — нардеп Николай Катеринчук в окружении молодых барышень в оранжевых байковых штанах и с веночками на головах. Здоровается за руку с охранниками, со мной же — по-бойцовски: кулак в кулак.

Около часа ночи к нашим палаткам подошел нардеп Яворивский. Избранник народа заблудился в преградах по пути к сцене и минут пять не может выбраться из лабиринта фанерных щитов и турникетов. Вношу вклад в дело революции — помогаю депутату найти выход.

Через четыре часа дежурства понимаю, что здорово промерз. Прийти в себя помогают химические грелки. Миниатюрные пакетики с саморазогревающимся составом раздают в Киевсовете и здании Дома профсоюзов.

После часа ночи Майдан заметно пустеет — демонстранты отправляются на ночлег в гостиницы и квартиры. Те, кому не хватает места, устраиваются на ночлег в Киевсовете и Доме профсоюзов.

Я отправляюсь в горсовет. Но уснуть не могу: всю ночь какие-то люди ходят туда-сюда, временами наступая мне на ноги.

Открыв глаза, обнаруживаю рядом с собой мужчину откровенно бомжеватого вида, который подозрительно покашливает. Перебираюсь подальше, за колонну, но и здесь не нахожу покоя: сосед рядом громко храпит и беспокойно ворочается.

Прознав о революции, в Киев, кажется, подтянулись бомжи со всей Украины. Где еще есть бесплатная еда и возможность приодеться? А на площади работают несколько круглосуточных пунктов раздачи теплых вещей.

И разбирают их преимущественно бездомные. При мне парочка неряшливо одетых людей — женщина и мужчина — придирчиво перебирает вываленное на пандус тряпье.

Мужчина, Николай, представляется профессиональным революционером. «В Крыму постоянно живу. А сюда с женой приехал — революцию делать.

Здесь еда есть, переночевать можно. Я уже в 2004 году сюда приезжал, четыре месяца в палатке спал. Как сыр в масле катался, че тут скрывать. И откормился, и приоделся. Надеюсь, и сейчас так будет».

Настроения на Майдане радикальные. На третий день ко мне подошел какой-то человек, представившийся полевым командиром, и предложил участвовать «в разовых акциях на стороне оппозиции». За деньги. «Ничего сложного — нужно просто драться с «Беркутом», если он нападает. Жалеть их не надо, они же нас всерьез бьют. Скоро планируем побить и их, но это пока секрет».

Правда, сумма моего вознаграждения и дата решающего боя так и остаются для меня загадкой. «Командир» куда-то исчезает. И я так и не узнаю, кто он: провокатор или представитель «боевого подполья» Майдана.

Вернувшись на Майдан, застаю очевидные изменения: появилось очень много флагов оппозиции — «Свободы», «Батькивщины» и УДАРа. «Нам нужно прекратить эти провокационные речи о том, что Майдан без политиков стоит, без оппозиции и без партий. Или мы на гребне волны, или проиграли. Поэтому подтягивай колонну с нашими флагами к центру, пусть все видят, что это мы во главе этой движухи, и скажи нашим, чтоб ускорили подвоз людей», — это из невольно подслушанного возле сцены разговора двух одетых с иголочки в брендовые вещи холеных молодых людей. Майдан уверенно «седлают» политики.

На воскресном митинге наш журналистский эксперимент закончился. А вот эксперимент исторический, который сейчас проводят на Майдане, — в самом разгаре. Очевидно, что противостояние приобретает очень затяжной характер. Надежды некоторых провластных экспертов, которых мне довелось услышать, что Майдан рассосется сам собой — люди устанут, замерзнут и разойдутся по домам, — кажутся слишком упрощенными. Люди, конечно, могут замерзнуть и устать. Но дело в том, что уже не они определяют, куда пойдет Майдан. Он управляется партийными механизмами оппозиции, которым не мешает ни мороз, ни холод.

У этих механизмов есть деньги, чтобы постоянно подвозить людей и обеспечивать их проживание в столице, у них есть поддержка общественного мнения как минимум в Киеве и западной части страны. И, наконец, поддержка общественного мнения на Западе, которая со временем также может быть конвертирована в политические инвестиции. В таких условиях Майдан может стоять долго.