ДЕД МИТЬКА.

ДЕД МИТЬКА.

   Могуч был дед Митька и в семьдесят лет.

   Бывало, белый камень в карьере на буграх для строительства дома рубили, так он киркой такие глыбы  отламывал, что баба Ева не выдерживала.

- Сдурел, старый чёрт! На телегу не погрузишь, и лощадь не дотянет. Дорогой надорвется.

- А я на что? Лощадь, может быть, и не утянет. А вот я, запрягусь с ней, и утянем.

   Когда  с бабой Евой по кварталу шел, два метра шагом отхватывал, да ещё приговаривал.

- Что ты, Ева, как курица лапками перебираешь.

   Маялась баба Ева с ним в хозяйстве. За что не брался дед, всё  трещало,  ломалось,  не в ту сторону сгибалось и выгибалось, правда, после поправлялось.

- Да я же не виноват, Евочка, - оправдывался дед. – У меня руки от мозгов самостоятельно работают. Я им говорю: стойте, дурни, не ломайте, а они …

   Дед разводил «медвежьими» руками и пытался обнять бабу: не ругайся, голубушка!

– да выручала бабу Еву её юркость.

 - Прямо беда, - жаловалась она соседям. - Вчера попросила  вытащить из погреба кадушки на просушку. Так он вместо того, как положено нормальному мужику, не таскать стал, а выкидывать, да еще орать: Ева, лови. Пять штук разнёс, а потом до вечера собирал.

- А как? – намекали вдовушки -  соседки. – Это…

- Да так. Одну ночку в доме сплю, а на другую в летней кухне закрываюсь.

- То, то мы видим, что у тебя с кухней что-то не ладное. Митька через день её чинит и латает. Ты бы подрядила его к нам.

- Я  не жадная, - отвечала баба Ева, -  да Митьку жалко. Он после этого не ваши летние кухни латать будет, а дома.

   Дед продержался на этом свете восемьдесят годков, а баба Ева на двадцать один  больше.

   А жили просто. Работали. Дом и хозяйство для нас наживали, да любили друг друга.