90 лѣтъ одному акту возмездія

90 лѣтъ назадъ въ швейцарскомъ городѣ Лозаннѣ офицеръ Бѣлой арміи и швейцарскій подданный Морисъ Конради выстрѣломъ изъ револьвера прикончилъ одного изъ извѣстныхъ большевицкихъ мерзавцевъ и разрушителей Россіи — «дипломата» Вацлава Воровскаго.1

Морис Конради родился 29 мая (10 іюня) 1896 года въ Санктъ-Петербургѣ въ семьѣосѣвшихъ въ Россіи швейцарцевъ. Послѣ окончанія реальнаго училища Морисъ поступилъ въ Петербургскій политехническій институтъ. Конради настолько сроднился съ Россіей, что, когда началась Первая Міровая война, то онъ въ противоположность всякимъ ленинымъ и вовровскимъ, проповѣдовавшимъ «превращеніе войны имперіалистической въ войну гражданскую»,  поступилъ добровольцемъ въ Русскую армію. И хотя по закону иностранные подданные на службу въ Русскую армію не принимались, но Морисъ добился высочайшаго разрѣшенія Государя Императора Николая II на зачисленіе въ войска, несмотря на свое швейцарское гражданство.

Въ то время какъ «русскій» Ленинъ сидѣлъ въ Швейцаріи, пилъ пиво, блудилъ съ Инессой Армандъ и подготавливалъ революцію и сверженіе Царя, швейцарецъ Конради  въ Россіи шелъ въ бой умирать за Царя и Отечество.

На фронтѣ поручикъ Конради былъ дважды раненъ, послѣдній разъ въ іюлѣ1917 года, когда въ рядахъ своего полка прикрывалъ бѣгство другихъ русскихъ частей, вконецъ развращенныхъ пораженческой пропагандой большевиковъ. За этотъ подвигъ Конради былъ награжденъ орденомъ Св. Анны 4-ой степени съ надписью «за храбрость».

Послѣ окончательнаго развала фронта Морисъ Конради въ составѣ отряда полковника Дроздовскaго отправился въ легендарный походъ на Донъ на соединеніе съ Добровольческой арміей. Въ составѣ Бѣлой арміи Конради отвоевалъ 2,5 года,  былъ ещё разъ раненъ,  получилъ за боевыя заслуги чинъ штабсъ-капитана, а затѣмъ капитана. Въ 1920 году талантливаго офицера замѣтилъ командиръ Дроздовской дивизіи генералъ-майоръ Туркулъ и сдѣлалъ его своимъ адъютантомъ. Въ этомъ качествѣ Конради даже попалъ въ текстъ извѣстнаго полкового марша дроздовцевъ «Впередъ, дроздовцы, удалые!»

Впередъ поскачетъ Туркулъ славный,

За нимъ Конради и конвой.

Услышимъ вновь мы кличъ нашъ бранный,

Нашъ кличъ дроздовскiй боевой.

Послѣ эвакуаціи изъ Крыма въ составѣ Русской арміи Конради полгода пробылъ въ Галлиполи, послѣ чего былъ освобожденъ отъ всякихъ должностей въ арміи и отбылъ на родину своихъ предковъ — въ Швейцарію. Съ собой помимо нашивокъ за раненія и боевыхъ наградъ онъ увезъ жгучую ненависть къ жидо-большевизму, уничтожившему всѣ плоды трехлѣтнихъ боевыхъ усилій Русской арміи и приведшему страну къ позорному пораженію, а затѣмъ и къ полному разоренію и уничтоженію.  Среди многомилліонныхъ  жертвъ большевицкой революціи оказались и ближайшіе родственники Конради: его отецъ скончался на больничной койкѣ послѣизбіеній на допросѣ въ ЧК, дядя былъ разстрѣлянъ какъ заложникъ въ періодъ «краснаго террора», а тетку звѣрски убили грабители. Какъ онъ самъ потомъ напишетъ  въ своихъ тюремныхъ показаніяхъ, онъ тогда же поклялся уничтожить кого-нибудь изъ повинныхъ въ этомъ «красныхъ собакъ».

Въ Швейцаріи Конради случайно встрѣтился со своимъ сослуживцемъ по Бѣлой арміи  Аркадіемъ Полунинымъ  и подѣлился  съ нимъ своими планами. Полунинъ всецѣло поддержалъ Конради. Какъ и всякій русскій онъ не могъ простить большевикамъ совершенное ими чудовищное надругательство надъ Россіей. Состоя на службѣ въ Фондѣ императрицы Маріи при Международномъ Красномъ крестѣ въ Женевѣ, Полунинъ имѣлъ всю информацію объ организованномъ большевиками голодѣ въ Поволжьѣ, доходившимъ до того, что люди потребляли въ пищу перемѣшанныя съ навозомъ рѣчныя водоросли, жарили и поѣдали трупы умершихъ, не выдерживая мукъ голода  убивали своихъ дѣтей, а потомъ и самихъ себя. Полунинъ также какъ и Конради лично на себѣ испыталъ ужасы большевизма: его жену пьяные красноармейцы истязали на глазахъ избитаго и привязаннаго къ кровати мужа и малолѣтней дочери.

Выборъ Воровскaго въ качествѣ жертвы былъ въ какой-то мѣрѣ дѣломъ случая, но, конечно, совершился не безъ промысла Божія. Полунинъ столкнулся съ Воровскимъ на улицахъ Лозанны, гдѣ большевицкій «полпредъ» ожидалъ приглашенія на мирную конференцію великихъ державъ-побѣдительницъ въ Первой Міровой войнѣ, которыя  дѣлили контрибуцію и нефтеносныя земли побѣжденной Турціи. Полунина возмутила сама возможность того, что большевицкій подонокъ, виновный въ гибели Россіи, можетъ быть допущенъ на это мѣропріятіе, тогда какъ преданная большевиками Россія, потерявшая въ 1914–1917 годахъ милліоны погибшими и искалѣченными, въ томъ числѣ десятки тысячъ убитыми только на фронтѣ противъ Турціи,  не получила ничего, кромѣ униженій.

Дальнѣйшія событія извѣстны до мельчайшихъ подробностей изъ матеріаловъ слѣдствія по дѣлу Полунина и Конради.

10 мая 1923 года въ 8 часовъ вечера въ столовую первокласснаго отеля «Сесиль» въ Лозаннѣ вошелъ неизвѣстный молодой человѣкъ и, занявъ столикъ посерединѣ зала, заказалъ обѣдъ. Это былъ Морисъ Конради.

Полчаса спустя въ столовую прослѣдовала проживающая въ этомъ отелѣ неоффицiальная большевицкая делегація въ составѣ возглавлявшаго ее Вацлава Воровскaго и его помощниковъ Іосифа Аренса и Максима Дивильковскaго, которая заняла столъ въ сторонѣ, близъ окна, выходящаго во внутренній дворъ.

Конради сейчасъ же узналъ Воровскaго, лицо котораго онъ видѣлъ въ иллюстрированныхъ изданіяхъ, но для большей вѣрности онъ освѣдомился у подававшаго ему лакея, это ли совѣтскій представитель, и получилъ отъ него утвердительный отвѣтъ.

Въ 9 часовъ 10 минутъ вечера, когда столовая почти опустѣла, Конради поднялся и, держа правую руку въ карманѣ, подошелъ къ столу, за которымъ сидѣлъ Воровскiй. Тутъ онъ спокойнымъ движеніемъ вынулъ изъ кармана револьверъ и выстрѣлилъ Воровскому въ голову. Воровскiй упалъ со стула и мгновенно скончался. Одной «красной собакой» стало меньше. 

Второй выстрѣлъ Конради сдѣлалъ въ воздухъ. Смертельно перепуганный Аренсъ закричалъ, бросился на полъ и закрылъ голову руками. Конради выстрѣлилъ въ него дважды и ранилъ въ плечо и ногу. Дивильковскiй проявилъ больше мужества и попытался обезоружить стрѣлявшаго, схвативъ его за правую руку, но имѣвшій большой опытъ рукопашныхъ схватокъ Конради сильнымъ ударомъ кулака свалилъ его на полъ и двумя выстрѣлами ранилъ Дивильковскaго въ правый и лѣвый бока.

Вся эта сцена длилась нѣсколько мгновеній. Не обращая вниманія на корчившихся раненыхъ большевиковъ, Конради спокойной походкой направился къ выходу, гдѣ вручилъ метрдотелю пустой револьверъ и приказалъ ему вызвать полицію. Затѣмъ, повернувшись къ оркестру, онъ потребовалъ у перепуганныхъ музыкантовъ играть траурный маршъ. Конради быстро окружили люди. «Я совершилъ хорошій поступокъ, — сказалъ онъ собравшейся толпѣ, — то, что я сдѣлалъ, послужитъ на пользу многимъ людямъ».

Прибывшая полиція арестовала Конради. Черезъ нѣкоторое время  былъ задержанъ и его сообщникъ Аркадій Полунинъ, который могъ скрыться во Франціи, но не сдѣлалъ этого, желая раздѣлить участь товарища. На допросахъ Конради сначала отрицалъ причастность Полунина, который не имѣлъ швейцарскаго гражданства и потому могъ быть высланъ въ СССР, однако Полунинъ самъ призналъ, что былъ иниціаторомъ убійства, снабжалъ Конради деньгами и информаціей о перемѣщеніяхъ большевицкой делегаціи. Оба обвиняемыхъ заявили, что о своемъ поступкѣ они нисколько не сожалѣютъ, и что готовы снова его совершить, если бы это понадобилось.

Судъ надъ русскими офицерами начался 5 ноября 1923 года въ большомъ залѣ дворца правосудія «Монбенонъ». Съ самаго начала было ясно, что это будетъ не рядовой уголовный, а громкій политическій процессъ. Всѣ судебныя засѣданія проходили при огромномъ стеченіи публики и корреспондентовъ швейцарскихъ и иностранныхъ газетъ.

Защитникомъ Конради выступилъ швейцарскій адвокатъ Сидней Шопферъ, Полунина защищалъ знаменитый Теодоръ Оберъ. Обвиненіе помимо прокурора поддерживали и гражданскіе истцы: спеціально присланный изъ Москвы присяжный повѣренный Членовъ, женевскій адвокатъ-большевикъ русскаго происхожденія Дикеръ (Балкинъ) и ещё два швейцарскихъ юриста-коммуниста.  Составъ присяжныхъ засѣдателей былъ самый простой: почтальонъ, скульпторъ, слесарь, торговецъ дровами, желѣзнодорожникъ, два чиновника …

Большевики разсчитывали на волнѣ сочувствія европейскихъ лѣвыхъ круговъ къ «соціалистическому эксперименту» и начавшихся дипломатическихъ признаній Совдепiи превратить процессъ въ судилищѣ надъ Бѣлымъ движеніемъ и Бѣлой эмиграціей.  Въ идеологическомъ планѣ фигура главнаго обвиняемаго Конради представлялась имъ идеальной — сынъ «буржуя», владѣльца кондитерской фабрики, бѣлогвардеецъ, «проливавшій кровь рабочихъ и крестьянъ», въ общемъ, представитель «класса эксплуататоровъ, озлобленнаго потерей баснословныхъ прибылей и собственности, отобранной революціей въ пользу трудящихся».

Но все получилось наоборотъ. Процессъ превратился въ судъ надъ большевизмомъ, надъ захватившей Россію уголовной ленинской бандой, надъ террористическимъ государствомъ подъ названіемъ СССР.