НЕИСТОВАЯ МАРКИЗА (4)

     Первым художником, с которым маркиза познакомилась достаточно близко, был Альберто Мартини - он остался другом маркизы на много лет и создал около десяти её портретов, первой из которых стала графическая работа, изображающая маркизу на фоне веницианской лагуны. Потом она подружилась с Томмазо Маринетти - этот основатель футуризма преклонялся перед бунтарским духом маркизы, которую он назвал *великой футуристкой со взглядом ягуара, только что прогрызшего прутья клетки*. Многие футуристы считали своим долгом запечатлеть образ маркизы. Но самое значимое знакомство произошло в Венеции в 1908 году, когда д*Аннунцио представил ей художника Джованни Больдини. После нескольких месяцев позирования в парижском ателье был создан лучший портрет Луизы Казати: маркиза предстала в черном атласном платье и огромной шляпе с перьями от Поля Пуаре, держа на поводке черную борзую. Мрачную гамму разбавляли букет фиалок у пояса, лиловый шарф и белоснежные перчатки: в оккультизме черно-сиреневая гамма означала торжество над смертью.

Выставленный на очередном Салоне в Париже портрет, произвел фуррор! Вот как отозвался о портрете критик Арсен Александр из *Фигаро*:"Его (Больдини) талант достиг апогея. Боясь обидеть многих, вынужден заявить, что портрет маркизы Казати - лучший образец чистого искусства, представленного в Салоне. Как это ни парадоксально, художник добивается потрясающего эффекта приемом, который многие считают врагом истинной живописи,- дерзким отказом от четкости линий...Мне это напомнило технику старых мастеров..Невероятно впечатляет сочетание четного и лилового..(Тинторетто) не смог бы изобразить столь прекрасных черных глаз, Гойя не сумел так живо передать манящую таинственность прелестного лица. Лицо и впрямь необычно. Выражение огромных глаз этой анти-Джоконды, ее загадочная фигура, задрапированная черным атласом, поневоле наводят на мысли про "ведьмин шабаш".

Конечно, сеансы у Больдини занимали далеко не всё время Луизы: она с наслаждением заказывала туалеты в самых лучших модных домах, скупала драгоценные безделушки у Лалика и Жоржа Фуке, заводила новые знакомства (ее лучшей подругой стала знаменитая актриса Сесиль Сорель, соперница Сары Бернар) и устраивала званые обеды. Домой она не торопилась - и надо сказать: ее мужа такое положение вещей вполне устраивало. Брак из давно уже превратился в формальность, деньги супруги позволяли ему вести тот образ жизни, какой он хотел. Официально супруги расстанутся в 1914 году, а разведутся в 1924 - по некоторым данным, Луиза была первой католичкой, получившей официальный развод.

Поток похвал, которые парижане расточали портрету и самой Луизе, пробудили в ней мысль покорить Европу, а то и весь мир. Правда, в Париже у нее хватало соперниц, самой яркой из которых была принцесса Полиньяк - урожденная Винноретта Зингер, прославленная светская львица, меценатка и лесбиянка. Подумав немного, Луиза решила начать завоевание Европы из Венеции, а завоевать Венецию она планировала карнавалами, которые должны были по роскоши и фантазии затмить все, что устраивали ранее.

С помощью своей подруги, писательницы и светской львицы баронессы Эрнесты Штерн Луиза нашла достойное своих фантазий жилище - палатццо Виньер Дей Леони. Это раскошное по замыслу, но так и оставшееся недостроенным сооружение на берегу Большого канала досталось Луизе полуразрушенным, и хотя она истратила огромные суммы на восстановление дворца, она настрого велела строителям сохранить видимость угасающего великолепия. И мастера постарались на славу: за стенами, казалось бы готовыми обвалиться, все сверкало неимоверной роскошью. Канделябры из мастерской знаменитых стеклодувов озаряли беломраморные залы золотистым сиянием. Дополнительное освещение создавали подсвеченные изнутри алебастровые вазы с цветами из слоновой кости, янтаря и горного хрусталя. Множество окон, убранных золотистым кружевом, бросали сверкающие блики на темные воды канала. Интерьер палаццо, как и римская вилла Казати, был выдержан в черно-белой гамме, за исключением одной гостиной, обшитой пластинами старинного золота. Каждый сезон Луиза перевозила из Рима черно-белое мраморное покрытие полов. Садовники привели в порядок запущенный сад. Стаи белых павлинов копошились в зарослях плюща и лиан, дрозды-альбиносы порхали на ветвях кипарисов, оглушая лагуну гортанными криками.

Из Рима благополучно доставили белых и черных борзых. Просторный сад наверняка порадовал их больше, чем соседи - пара гепардов, недавнее приобретение Казати. Луиза часто появлялась на веранде, ведя пятнистых хищников на усыпанном бриллиантами поводке. Гепарды сопровождали ее и в прогулках по лагуне. Со временем к ним добавились обезьяны, попугаи, оцелоты, тигры и змеи всех размеров. Вдобавок она наняла себе экзотического ливрейного - исполинского негра по имени Гарби. Воплощая пристрастие маркизы к мавританской роскоши, он стал одним из главных действующих лиц ее веницианских карнавалов, а пока он, одетый в костюм 18 века - гандольер, ждал у причала, украшенного львинными головами в личной гондоле маркизы.

Уже с первых дней пребывания в Венеции Луиза старательно шокировала местную публику: в прогулках ее сопровождал огромного роста слуга-негр, который вел на поводках двух гепардов, а сама Луиза была одета в большой алый плащ с капюшоном на голое тело, и золотой цепью. Увидав ее на площади Сан-Марко, горожане подумали, что это - венец ее эксцентричности, и напрасно. В другой раз она предстала свету в одной лишь тигриной шкуре и с тигриной же головой, водруженной поверх ее собственной.

В Палаццо Дей Леони Луиза давала приемы, на которых бывала вся светская и интеллектуальная элита того времени - от аристократов и дипломатов до Айседоры Дункан, Антона Рубинштейна, Вацлава Нижинского и Сергея Дягилева. Перед гостями она появлялась то в платье, увитом цветами египетского лотоса, перевитых жемжугом, то в полупрозрачной тунике из белого шелка, украшенном огромной рубиновой брошью, то в тигровой шкуре, голова которого служила ей капюшоном. Иногда же на ней из одежды были лишь духи и огромный удав на плечах. Но больше всего, Луиза Казати прославилась своими карнавалами, которые были фантастическим сплавом роскоши и экстравагантности.

Карнавал в Венеции. 1913 год

В сезон Луиза устривала балы, вечера и маскарады по нескольку в месяц. Костюмы для них создавал Лев Бакст - прославленный сценограф дягилевской труппы. Для маркизы он создал около четырех тысяч эскизов карнавальных и повседневных нарядов, особенно прославились из них белый костюм арлекина, наряд дрессировщицы и *Индо-персидский танец* - расшитые золотом полупрозрачные ткани, колпак с жемчугами и накладные когти из золота.

Гостей встречали обнаженные *рабы* и слуги, с ног до головы покрашенные золотой краской, курительницы с благовониями, фонтаны с дорогими винами и фокусники. Светский обозреватель Габриэль Луи Пренгуэ вспоминает один из маскарадов Казати:"В ночь карнавала маркиза прислала гондолы с разодетыми в пух и прах гондольерами, чтобы перевести приглашенных (человек двести) на небольшую пристань, выделенную ей по особому распоряжению городской головы..Там гостей уже ожидал оркестр. По всему периметру площади стояли на расстоянии метров десяти друг от друга черные великаны в алых шелковых одеяниях. Между ними была натянута золотая цепь, преграждавшая доступ толпе..Под восторженные выкрики собравшихся маркиза Казати вышла из гондолы. Гигантские белые и черные перья фламинго колыхались на атласном платье цвета лунного сияния, перехваченном в талии черным бархатным поясом. Одной рукой она обхватила букет черных ирисов, в другой держала на поводке двух леопардов. Вечер был сказочным". Но самым запоминающимся был маскарад, который маркиза устроила на площади Сан Марко: гостей отделяла от зевак череда разряженных нубийцев с факелами, которые держали золотую цепь, а гости были в платьях по моде 18 века. Сама маркиза, одетая в платье из золотой парчи на огромном кринолине, прибыла в гондоле, украшенной китайскими фонариками, в сопровождении знаменосцев, факелоносцев, сокольничих и двух гепардов.

     Образ жизни маркизы требовал огромных денег, но тогда она еще могла себе это позволить. Художник Дарио Чекки писал:"Машина по имени Луиза Казати  ежегодно пожирала тонны денег, словно тюки прессованного сена. Безостановочный механизм, адская молотилка..Деньги  - ничто, ведь они текут рекой, открывают все двери, давая возможность незамедлительно получить желаемое и превращая ее в чудовищного эгоцентрика".

     Когда Италия склонилась перед Луизой, она снова вспомнила про Париж. В Париже она свела знакомство с Жаном Кокто, который назвал ее *змеёй-искусительницей рая земного*, снова встретилась с Больдини, который написал еще один портрет маркизы, и с Сергеем Дягилевым. Луиза даже принимала участие в одном из спектаклей дягилевской труппы.

     Война застала Казати в номере парижского отеля Ритц. По воспоминаниям, она не обращала внимания на происходящее в городе, лишь когда ей не подали завтрак в номер, в бешенстве выскочила в вестибюль, и обнаружила там солдат.

Эпоха закончилась. Война распугала аристократов, художники потеряли вдохновение,но Луиза не была бы Луизой, если бы не нашла себе того, кто будет ею вдохновляться - в первую очередь авангардистов всех мастей. В газетах писали:"В глазах общества Казати стала по большому счету ангелом-хранителем кубистов, футуристов, и фовистов всех мастей". Особенно близок маркизе был художник-фовист Кес Ван Донген: между ними даже вспыхнул роман, вылившийся в несколько портретов *обнаженной колдуньи* Луизы.

Надо отметить, что сексуальные связи были весьма редки в жизни этой самовлюбленной маркизы. Ее внучка вспоминала:"Секс для нее никогда не был самоцелью. Она скорее добивалась поклонения, чем чего-либо иного, и поклонения ей было досточно".

     В 1920 году Луиза открыла для себя Капри и немедленно сняла там виллу Сан-Микеле. Хозяин виллы врач Аксель Мунте, узнав подробности жизни Казати, пытался отказать ей в аренде, но маркиза все равно вселилась в дом и несколько лет прожила там, не изменяя своему стилю жизни. К исходу ее каприйского периода Мунте превратился в ее преданного поклонника.

Пока Луиза скрывалась на Кипре, мир менялся. Пышные приемы и бурная светская жизнь отходили в прошлое, эксцентричность становилась анахронизмом, а высокую моду сменила одежда из универмагов. Луиза же словно не замечала перемен - ее мир был всегда внутри ее, а не снаружи. Поэтому, когда Капри ей надоел, она решила переселиться в Париж, и выбрала для этого невообразимый в своей роскоши дворец Пале-Роз  -  копия версальского Большого Трианова, ранее принадлежал графу Роберту де Монтескью, знаменитому эстету, *профессору красоты*. Луиза польстилась как на славу дворца, так и на его размеры. Декор в привычной черно-бело-золотой гамме дополняли тигровые и леопардовые шкуры, огромный рог (по легенде - от настоящего единорога),и механическая пантера (именно она вдохновила ювелиров Картье, которым теперь отдавала предпочтение маркиза, на создание своей знаменитой серии с пантерой). В одном из павильонов расположилась галерея из ста тридцати портретов маркизы. Уже скоро к имевшимся изображениям прибавятся серия фотографий знаменитого сюрреалиста Ман Рея: один из них с тремя рядами глаз, стал настоящим символом нового искусства.

Хотя время маскарадов прошло, в Париже их продолжал устраивать антрепренер граф де Бомон. На них Луиза блистала с невиданным размахом.

На один из балов Луиза намеревалась явиться в костюме Святого Себастьяна, где каждая стрела была оснащена электрической лампочкой, но во время примерки случилось короткое замыкание, и Луизу так ударило током, что на бал она явиться так и не смогла..Похожая история случилась и с костюмом по эскизу Пикассо, только на этот раз замыкание случилось прямо на балу, когда Луиза застряла в дверях. Но, увы, балы у Бомонов были редки, а Луиза скучала. Ненадолго скуку развеяло путешествие по США, но за океаном ей не понравилось.

Времена Луизы проходили: дожди и недовольные чудачествами маркизы соседи срывали один бал за другим. Последним фиаско был бесславно провалившийся бал памяти Калиостро - Казати задумала его как самый роскошный в истории, но вместо триумфа вышел провал: сначала зеваки закидали гостей гнилыми помидорами, а затем сильнейший ливень изгнал из залитого грязью сада самых стойких гостей..Вспоминают, что маркиза в золотом костюме до последнего пыталась укротить стихии, пока не лишилась чувств..

Бал оставил о себе на память огромные счета, а Луиза уже давно находилась в затруднительном положении, но никак не желала понять это, и лишь увеличивала траты. Разразившийся в 1929 году банковский кризис окончательно разорил маркизу - к 1931 году Казати оказалась должна около 25 миллионов долларов в современных деньгах! Когда деньги кончились, она пыталась расплачиваться драгоценностями, отдавая их практически даром..Чтобы поправить положение, она решила выйти замуж за одного американского миллионера. Когда ей сказали, что он женат, Луиза заявила, что как только увидит ее - разведется. На встречу Луиза пришла с питоном на шее.. Миллионер сбежал..

В конце концов ей пришлось продать и фабрики, и дворец Пале-Роз, и всю обстановку и картины. Портрет работы Больдини приобрел Рокфеллер, а знаменитые золотые статуи газелей - Коко Шанель. Жан Кокто с грустью писал:"Жилище маркизы Казати превратилось в дом с приведениями..Когда оно принадлежало ей, все было иначе..Она вышла из своей комнаты под аплодисменты, достойные великой трагической актрисы. Оставалось сыграть трагедию.Но она ее не сыграла. Вот в чем ее трагедия. Вот почему ее дом ныне заселен приведениями.."

Долги росли, и Казати предпочла бежать от кредиторов в Англию. Она поселилась в пансионе в обществе пяти пикинесов, по соседству со старым другом и бывшим любовником Огастесом Джоном, который снова рисовал ее. На улицы она выходила в наряде из черного бархата и леопардового меха. Она почти не снимала вуали,ее мучил ревматизм, но все равно она выглядела гораздо моложе своих лет. Волосы маркизы были по-прежнему огненно-рыжие, и она по-прежнему верила в свою судьбу. Она отказывалась видеть, что бархат ветшает, леопарда доедает моль, друзья умирают..Луиза, казалось, не замечала ни бегущего мимо  времени, ни войны, ни лишений.*Слой пудры становился все толще, сказки об Италии все длиннее, а костюмы все тоньше*,- писал Огастес Джон. Она была живой легендой, но что может быть хуже, чем пережить легенду о себе самой?

По ночам она занималась спиритическими сеансами, беседуя с давно умершими друзьями. После очередного сеанса 1 июня 1957 года она скончалась от кровоизлияния в мозг..На похоронах некогда самой популярной женщины Европы присутствовали лишь шесть человек.

     Стоило ей умереть, как она вошла в бессмертие. Сначала романист Морис Дрюон, который сдружился с Казати во время войны, описал ее в романе *Сладострастие бытия* - в пьесе *Графиня*, написанной на его основе, главную роль играли Эльвира Попеску и Вивьен Ли, а в экранизации Винсенте Минелли *Время покажет* - Ингрид Бергман. Затем знаменитый драматург Теннесси Уильямс написал пьесу *Молочные реки здесь пересохли*: Луиза была прототипом сразу двух героинь. В 1967 году  по пьесе вышел фильм *Бум* с Элизабет Тейлор, Ричардом Бартоном и Ноэль Кауард. Её образ вдохновляет модельеров и фотографов, ее эксцентричный дух витает в коллекциях Джона Гальяно, Тома Форда и Джорджио Армани. Сбылась мечта маркизы: она стала шедевром, но не просто живым, а бессмертным. Как говорил Гальяно,- *Хотя маркизы уже нет с нами, жизнь ее остается для нас маяком и неиссякаемым источником вдохновения*.