ЯНВАРЬ 1917 года

Первый день 1917 года в России пришелся на воскресенье. Им заканчивалась 127-я неделя войны.

1 января газеты сообщали: на рижском участке фронта войска держатся стойко и, переходя в контрнаступление, «рассеивают вражеские части»; на Румынском фронте противник овладел одной из безымянных высот, на Кавказском — существенных изменений не произошло. 

Для миллионов солдат это был еще один день лицом к лицу со смертью, без веры в себя, без доверия к командирам. В письмах домой они рассказывали: «Чем дальше живется — тем хуже. Начальство наше душит нас, выжимает последнюю кровь, которой очень мало осталось. Не дождешься того времени, когда придет конец всему этому...».

В стране росли антивоенные настроения.

В 1916 году из армии дезертировало около полутора миллионов человек. Участились волнения в частях и соединениях. Расправа была скорой и жестокой. 1 января по приговору военно-полевого суда на Северном фронте было расстреляно 24 солдата 17-го Сибирского стрелкового полка, а сам полк расформирован и переброшен на Юго-Западный фронт. 3 января во всех частях 12-й армии был зачитан приказ генерала Радко-Димитриева, который угрожал смертной казнью за неповиновение начальству и отказ идти в наступление.

После боя

Однако и военно-полевые суды не могли запугать солдат. В Центральном государственном военно-историческом архиве (ЦГВИА) хранятся солдатские письма за январь 1917 года: 

«Долго ли мы будем молчать? Эх, товарищи, пора бы эти цепи разорвать, товарищи, смелее за спасение жен и детей, грудью встанем на бандитов, Русь избавим от цепей». 

Автор неизвестен

«Я с нетерпением ожидаю минуты, когда фронт повернется в обратную сторону лицом и потребует оплаты по счетам... настроение у всех скверное, озлобленное».

Автор - солдат А. Бриловский 
из 78-го пехотного запасного полка.

По официальным данным военной цензуры, таких писем в декабре 1916 года было 11 процентов от общего числа, в январе 1917 года они составляли уже 19 процентов.

Суровая зима 1917 года принесла новые лишения. Росли цены. Железные дороги не справлялись не только с перевозками по стране, но и с подвозом продовольствия армии. Экономика отсталой России не выдерживала напряжения военного времени.

Мобилизация, согласно переписи 1917 года, в целом по России забрала из деревень до 50 процентов работников. Ушедших в армию заменяли женщины, дети и старики. В 1917 году для работ в сельском хозяйстве привлекли до 600 тыс. пленных и 250 тыс. беженцев. Но труд их был малопроизводительным и неэффективным. Сократились посевные площади, снизилась урожайность, упало животноводство. Если до войны собирали в среднем 4,5 млрд. и более пудов зерна в год (исключение составлял урожай 1913 года — 6 млрд. пудов), то в 1917 году собрано лишь около 2950 млн.

В декабре 1916 года правительство приняло решение о принудительной разверстке хлеба. Начались реквизиции хлеба и скота.

Женщины - строители

Возрастала экономическая зависимость царской России от союзников, для которых сама помощь партнеру становилась чисто коммерческим предприятием. Так, Англия в январе 1917 года подтвердила свою готовность доставить России 3,72 млн. тонн грузов, «относящихся к нуждам обороны», только за это она теперь требовала кроме 30 млн. пудов пшеницы, которые были запрошены раньше, 100 тыс. тонн льна, 250-300 тыс. гектолитров спирта, большое количество леса, марганец, асбест, яйцо, чечевицу, бобы.

В январских донесениях охранки отмечалось: 

«Матери семей, изнуренные бесконечным стоянием в хвостах у лавок, исстрадавшиеся при виде своих полуголодных и больных детей, пожалуй, сейчас гораздо ближе к революции, чем господа Милюковы, Родичевы и другие, и, конечно, они гораздо опаснее, так как представляют собой тот склад горючего материала, для которого достаточно одной искры, чтобы вспыхнул пожар».

Новый год представлялся годом перемен. Даже в такой правой газете, как «Новые дни» в номере от 3 января говорилось: «Никогда еще житейские события не заставляли так близко чувствовать что-то высшее... А кто чувствует это высшее, величественное и грозное, тот полон озабоченности, какого-то священного беспокойства, тот и пытливо всматривается в даль будущего, ощущаемого в тревожности и необыкновенности каждого переживаемого дня...».

Обывателя настораживало все: и декабрьское убийство Григория Распутина, «пророчествовавшего» мужика, пользовавшегося неограниченным влиянием при дворе; и беспрерывная смена министров, так называемая «министерская чехарда» (в эти дни вместо А. Ф. Трепова председателем Совета министров стал Н. Д. Голицын; вновь сменили военного министра, все больший вес приобретал ставленник Распутина министр внутренних дел А. Д. Протопопов). Совет министров иронически именовали «кувырк-коллегией». Думская оппозиция, носившаяся с идеями «расширения участия общественности» в государственных делах, получила от монарха своеобразный новогодний подарок. 1 января был опубликован именной высочайший указ об изменениях в составе Государственного совета — верхней законодательной палаты. Вместо 17 членов группы центра, правых и беспартийных, назначались исключительно правые. Сменен был и председатель Совета. Им стал реакционер, бывший министр юстиции И. Г. Щегловитов.

«Программа
князя И. Д, Голицына»

Редакционная статья газеты «Русские ведомости», 1 января 1917 года

На днях мы указывали, что программа нового кабинета ясна без всяких заявлений. Назначение его, очевидно, заключается в том, чтобы сосредоточить все внимание и все силы правительства на защите той системы управления, против которой только что решительно высказалась вся страна. Опубликованная в печати беседа кн. Н. Д. Голицына с сотрудником «Нового времени» вполне определенно подтверждает то, что и раньше разумелось само собой. Новый премьер «ставит одной из главных основ своей деятельности»: «Сохранение установленного действующими законами государственного строя в полной неприкосновенности, ибо понятно каждому, что правительство, как таковое, не может предпринимать каких-либо экспериментов в области государственного управления, носящих характер государственного переворота, в особенности в такой исторический момент, какой наше отечество переживает теперь, так как результатом такого шага, помимо всего прочего, может явиться общая дезорганизованность. 
Из сказанного вытекает тот вывод, что я не могу допустить мысли об установлении у нас такого строя государственного управления, при котором правительство явилось бы ответственным перед законодательным и учреждениями».

Если бы новый председатель Совета министров был более знаком с тем порядком управления, который существует у всех наших европейских союзников и к которому он чувствует такое отвращение, что «не может допустить мысли» об установлении его в России, ему не осталось бы неизвестным, что для введения политической ответственности министерства не нужно вовсе никакого «государственного переворота» и что переход к этому институту повсюду совершился без всяких потрясений и даже без всяких изменений в основных законах.

Из рапорта начальника Казанского
жандармского управления
8 января 1917 г.

Настроение казанского общества повышенное, огромное большинство его настроено против правительства, чего никто и не скрывает, говорят об этом совершенно открыто. Осуждают новый, принятый правительством курс, говорят, что это поворот назад, но, что было возможно раньше, теперь неприемлемо.

Из частного письма
саратовского губернатора С. Тверского

...Что делается? Точно после 1905 года не прошло 11 лет. Те же персонажи, те же слова, с одной стороны, и тот же паралич власти. На местах опять земцы-дворяне ударились в политику. Опять звонкие резолюции о ненавистном правительстве и т. д. Ну, а дальше что? Дальше опять скажет слово мужичок или, вернее, сделает дело мужичок. Настроение прескверное.

Из записок
Петроградского охранного отделения

1
...Настроение в столице носит исключительно тревожный характер. Циркулируют в обществе самые дикие слухи, одинаково как о намерениях правительственной власти (в смысле принятия различного рода реакционных мер), так равно и о предположениях враждебных этой власти групп и слоев населения (в смысле возможных и вероятных революционных начинаний и эксцессов). Все ждут каких-то исключительных событий и выступлений как с той, так и с другой стороны. Одинаково серьезно и с тревогой ожидают как резких революционных вспышек, так равно и несомненного якобы в ближайшем будущем « дворцового переворота», провозвестником коего, по общему убеждению, явился акт в отношении «пресловутого старца». 
(прим. - имеется в виду убийство Распутина).

Среди подобных хаотических суждений, толков и слухов особенное внимание обращают на себя всюду и везде повторяющиеся разговоры и толки о терроре как о явлении не партийного характера, а общего. В указанном отношении слухи о вероятных возможностях проявления террора обычно связываются в общественных передовых кругах с вопросом о вероятном при настоящей обстановке окончательном роспуске Государственной думы.

Как общую характеристику текущего политического момента во внутренней жизни страны, во всех без исключения кругах и слоях столичного общества рисуют сейчас такого рода перспективы: «Настоящий политический момент в сильнейшей степени напоминает собою обстановку событий, предшествовавших революционным эксцессам 1905 года... Неизбежные беспорядки учащейся молодежи..., забастовки рабочих, их демонстративные выходки и сочувственное ко всему вышеуказанному отношение передовых и прогрессивно настроенных кругов интеллигентного общества — все это, взятое вместе, и создаст атмосферу, необходимую для дальнейших выступлений подпольных революционных партий, общего террора и уличных скандалов и беспорядков». В таких приблизительно штрихах и рисуется сейчас обстановка ближайшего будущего.

2.
...Идея всеобщей забастовки со дня на день приобретает новых сторонников и становится популярной, какой была и в 1905 году.

... Должно отметить, что если рабочие массы пришли к сознанию необходимости и осуществимости всеобщей забастовки и последующей революции, а круги интеллигенции — к вере в спасительность политических убийств и террора, то это в достаточной мере определенно показывает оппозиционность настроения общества и жажду его найти тот или иной выход из создавшегося политически ненормального положения. А что положение это... с каждым днем становится все ненормальнее и напряженнее и что ни массы населения, ни руководители политических партий не видят из него никакого естественного мирного выхода, — говорить об этом не приходится.

Из сообщения владимирского губернатора Крейтона

...Озлобление в некоторых, особенно фабричных, районах едва сдерживается. Забастовочное движение на фабриках приняло упорный характер и влечет за собой более чем тревожные настроения среди фабрикантов. Ореховские и ивановские фабриканты испытывают едва ли не панический страх за судьбу свою и своих предприятий.

6 января был опубликован указ Николая II сенату об отсрочке возобновления занятий Государственной думы и Государственного совета до 14 февраля. Это был не столько удар по думской оппозиции, сколько открытая демонстрация того, что самодержавие намеревается действовать старыми, испытанными прежде методами репрессий, не пытаясь идти навстречу даже требованиям либерально-монархических кругов.

Антимонархические, антисамодержавные, революционные настроения родились в российском обществе - в разных слоях и классах с разной степенью выраженности и остроты не в январе 1917 года, а значительно раньше. Еще в ноябре 1916 года, выступая в Государственной Думе лидер кадетов П.Н.Милюков говорил о том, что "... кучка темных личностей руководит в личных и низменных интересах важнейшими государственными делами..." и заявлял: "Мы говорим правительству, как сказала декларация блока: мы будем бороться с вами, будем бороться всеми законными средствами до тех пор, пока вы не уйдете." 

У некоторых представителей властвующей элиты зрели заговорщицкие настроения: поменять царя, убить императрицу. Впрочем, дальше разговоров дело не пошло. Правда, был убит Г.Распутин, но "синицей в руках" большинству членов "Прогрессивного блока" в Государственной Думе представлялось создание "Правительства доверия" - замена отдельных министров, послабления для общественных буржуазных организаций, некоторые реформы при сохранении самодержавия.

Левые социалистические партии - меньшевики и эсеры видели будущую Россию свободной демократической республикой, но полагали, что это - дальняя перспектива. Социал-демократы меньшевики к тому же были расколоты на несколько течений (оборонцы, интернационалисты), у эсеров также не было единой сплоченной организации. Некоторые эсеровские лидеры были в ссылке, к тому же нелегальная революционная деятельность в условиях военного времени властями, естественно, пресекалась. Несколько социал-демократов меньшевиков было депутатами ГосДумы, большевики-депутаты были арестованы.

В близких к самодержцу кругах обсуждались перспективы: либо разогнать эту Думу и выбрать более "правильных" депутатов, либо отсрочить заседания еще на какое-то время. Пока решили отложить работу Думы до февраля 1917 года.

Из оппозиционных самодержавию политических сил наиболее последовательныи и радикальны были большевики. Разумеется лозунг Ленина "Превратим войну империалистическую в войну гражданскую" оставался только лозунгом, но работу в массах большевики старались проводить. В составе ЦК РСДРП(б) было как бы два ЦК - заграничное бюро и Русское бюро ЦК. Численность партии составляла около 24 тысяч человек, в Петрограде - около 2 000 человек (уплачивающих членские взносы).

Самой крупной была Нарвская районная организация - 800 человек, Выборгская (около 500 чел.), Василеостровская (300 чел.), в военной организации было около 150 человек. Распространялись листовки, изредка удавалось напечатать газеты. Большевики участвовали в организации и проведении стачек и забастовок, во время которых выдвигались не только экономические требования, но и звучали политические лозунги, главным из которых было свержение самодержавия. Периодически происходили провалы и аресты. 

В конце 1916 года Русское бюро ЦК предложило Петербургскому комитету и Московскому областному бюро обсудить вопрос об организации уличных выступлений и всеобщей стачки.

Было решено приурочить переход к активным действиям (уличным демонстрациям, стачкам, митингам) к 9 января, двенадцатой годовщине расстрела рабочей демонстрации 1905 года. Попытки царского правительства сорвать намеченное выступление массовыми арестами, патрулированием рабочих районов и т, д. не дали желаемого результата.

2 января 1917-го года был арестован весь состав Петербургского комитета большевиков.

Однако в короткий срок общегородской комитет восстановили, активно действовали Выборгский и ряд других столичных районных комитетов партии большевиков.

В 11 городах большевики выпустили многотысячными тиражами 24 листовки, разъяснявшие смысл происходящих событий и призывавшие к борьбе. Тексты листовок были обсуждены и утверждены Московским, Екатеринославским, Донецким, Ростово-Нахичеванским, Харьковским, Северо-Балтийским комитетами большевиков, большевистскими организациями Твери, Одессы и других городов.

«Жива и не умрет среди рабочих память о царском преступлении 9 января 1905 г.,— писали в своей листовке московские большевики.— Тысячи рабочих освятили этот день своей кровью, и стало 9 января днем трепета для убийц, днем борьбы и надежд для пролетариата».

Из листовки Московской организации, 
посвященной годовщине расстрела царским правительством петербургских рабочих 9 января 1905 года

...Мы переживаем небывалое время, кровавые дни: под царским знаменем, за дело капитала бьются на фронте миллионы рабочих, остальные стонут под тяжестью дороговизны и всей экономической разрухи. Разбиты рабочие организации, придушен голос рабочих. Изнасилована душа и тело рабочего. Где выход?

Предатели рабочего дела... зовут и нас, оставшихся в тылу, под знамена буржуазии. Нет, конец войне и всем насилиям положит только революционное выступление рабочего класса под своим, под красным знаменем социализма. Нужно вырвать власть из рук царского правительства и передать ее в руки правительству, созданному революцией, для заключения такого мира, который нужен рабочему классу, для создания такого политического строя, который нужен рабочему, — необходима борьба за демократическую республику и за окончание войны силами рабочих всех стран.
Мы призываем московских рабочих ко всеобщей забастовке в день 9 января... Да здравствует РСДРП! Да здравствует демократическая республика! Долой войну! Долой самодержавие!

Из прокламации
Екатеринославского комитета

...Не пора ли помянуть как следует 1905 год? Кто еще, кроме рабочих, может прекратить изготовление пушек, снарядов и прекратить бойню? Кто еще может высоко поднять славное знамя Российской революции? Близок час великой развязки, великого суда над виновниками величайшего в истории преступления против человечества... Довольно жертв во славу капитала. Наш общий враг — за спиной.

Из листовки Тверской организации

...Только революция может окончить войну, только на баррикадах завоюем мы свои права, свергнем самодержавие, спасем себя от голодной смерти. Организуйтесь, товарищи! Готовьтесь к гражданской войне!

Из литографированных листовок, распространяемых большевиками поселка Шостка Черниговской губернии

Товарищи, пора уже кончать войну с немцами и начинать воевать со своим настоящим врагом — царем и правительством... Полиции мы докажем, что мы не забыли 1905 год. На фронт — полицию, там ее место. Готовьтесь, братцы, сговаривайтесь, советуйтесь один с другим, а когда будет нужно, постоим за себя... Так вставай, подымайся, рабочий народ! Вставай на борьбу, голодный люд, вперед, вперед!

Из листовки, расклеенной в г. Муроме Владимирской губернии

Свободные граждане города Мурома! Долго ли будете смотреть на несправедливость правительства? По прихоти государя как народ, так и само отечество терпит бедствия. Восстанем, братья, против государя и правительства и выкинем красный флаг свободы народа. Да приступим же к делу немедленно.

Из прокламации
Ростово-Нахичеванского-на-Дону комитета

...Товарищи, довольно цепи для себя ковать. Мы не можем ждать, пока умрем от голода и холода; мы не будем баранами и не пойдем в царскую бойню ради прихоти кучки паразитов... Если нам суждено умереть прежде времени, то лучше умрем в честном бою в борьбе за свободу, а не в позорной братоубийственной войне. Вспомните первых борцов, павших с честью во имя свободы, и приступим к осуществлению их великого завета:

Долой самодержавие! Да здравствует демократическая республика!

...Ознаменуемте день 9 января своим дружным и решительным выступлением вместе со всероссийским пролетариатом под красным знаменем Российской социал-демократической рабочей партии и в день 9 января бросим работу и выйдем на улицы, присоединяя свой голос к голосу рабочих всей России.

Из листовки
Исполнительной комиссии Петербургского комитета РСДРП 
о проведении годовщины 9 января в Петербурге, Москве и Харькове

...Вам известно, что товарищи безжалостно расстреляны правительством Николая II 9 января 1905 г. Тот день положил начало Великой российской революции. Продолжая их дело, из года в год Социал-демократическая рабочая партия призывает всех, кому дорого создание политической свободы, заявить в этот день о своей солидарности с требованиями рабочих, раздавшимися 9 января.

Еще в декабре прошлого года комитет нашей партии, выяснив настроение масс на местах, постановил призвать петроградский пролетариат к однодневной политической забастовке с устройством митингов, на которых должна быть выяснена цель этой политической стачки и указана необходимость особенно усилить революционную борьбу теперь, когда неслыханными бедствиями войны правящие классы думают отвлечь внимание народа от его истинных врагов. Было решено выпустить листовки того же содержания, но полицейские атаки, непрерывно сыпавшиеся на нашу организацию в декабре, ограничили эту возможность; лишь одному району удалось издать утвержденную комитетом прокламацию в незначительном количестве экземпляров. Правда, задолго до 9 января вышла прокламация, посвященная этому дню, изданная на латышском языке Латышским районным комитетом Петербургского комитета.

Однако само настроение масс, неустанная работа районных комитетов, заводских коллективов сказались в том, что 9 января забастовало до 50 предприятий с числом рабочих около 150—160 тысяч человек. Некоторые товарищи при обсуждении вопроса о том, как отметить день 9 января в этом году, высказывались за то, чтобы на этот раз выступление развернулось вглубь и вширь вплоть до решительного сражения. Но, учитывая то обстоятельство, что кризис еще нарастает, что недовольство с каждым днем охватывает все более широкие круги населения, комитет совершенно правильно указывает невозможность предвосхитить, как могут пойти события, определенно видит свою задачу лишь в том, чтобы в этот день только усилить свою агитацию за революционные лозунги: «Долой царскую монархию! Долой войну!» Сведения, поступающие из других мест, указывают, что желание борьбы обнаруживают рабочие во многих городах. Известно пока, что в Харькове не работали все крупные заводы, устроены были митинги; в Москве не работала одна треть предприятий, была устроена демонстрация на Театральной площади (называют цифру участников до тысячи человек) с пением революционных песен и провозглашением наших лозунгов: «Долой войну! Долой царскую монархию!» Вы сами, товарищи, можете сделать выводы из этих событий. Еще упорней, настойчивей поведем нашу работу...

Демонстрации рабочих 9 января 1917 года произошли во многих городах страны: в Баку, Нижнем Новгороде, Воронеже, Харькове, Ростове-на-Дону, Новочеркасске, Донбассе и ряде других мест. Всего только в январе бастовало 270 тыс. рабочих, из них в Петрограде — 177 тыс. Столица стала ареной не прекращающихся почти ни на один день выступлений пролетариата, направленных против войны и самодержавия.

По призыву Московского комитета партии большевиков 9 января 1917 года свыше 30 тыс. рабочих прекратили работу и вышли на улицы Москвы. На Тверском бульваре состоялась двухтысячная демонстрация, разогнанная конной полицией. К трем часам дня на Театральной площади Москвы появилась группа рабочих и студентов с красными знаменами и лозунгами: «Долой войну!», «Да здравствует Российская социал-демократическая рабочая партия!» Демонстрация вскоре разрослась до тысячи человек и двинулась к Охотному ряду. Движение трамваев приостановилось. Вдоль улиц стояли толпы людей. Многие пели вместе с демонстрантами «Отречемся от старого мира». Слышались сочувствующие возгласы. Около гостиницы «Метрополь» дорогу колонне преградили полицейские офицеры. Появилась конная полиция. Она ринулась на толпу. Часть демонстрантов была арестована.

В Москве

Выступление питерских рабочих 9 января 1917 года стало самым крупным пролетарским выступлением за время войны. Здесь в стачке участвовало около 145 тыс. рабочих. В Выборгском, Нарвском и Московском районах столицы не работали почти все предприятия.

Впервые за годы войны в политической стачке приняли участие и рабочие казенных предприятий — Обуховского завода и Арсенала. В ряде районов большевики организовали и провели митинги на фабриках и заводах.

Рабочие петроградских Александровских мастерских устроили демонстрацию, пройдя несколько кварталов Петербургского шоссе с пением «Вы жертвою пали». Встреченная казаками и конными городовыми, демонстрация была разогнана. Попытка обуховцев последовать примеру рабочих Александровских мастерских также закончилась разгоном и избиением демонстрантов. Из-за забастовок в петроградских типографиях на следующий день — 10 января — не вышли в свет газеты «Речь», «Современное слово», «День» и др.


Считая самодержавие достаточно прочным, министр внутренних дел Протопопов опасался того, что думская оппозиция может окрепнуть, установив связь с «рабочими массами». Под «рабочими массами» Протопопов имел в виду так называемые рабочие группы, созданные при военно-промышленных комитетах в ноябре 1915 года*. Именно на них он и обратил прежде всего свой взор, 6 января на несколько дней были арестованы члены рабочей группы Московского военно-промышленного комитета, а в середине января — Самарского. В ночь на 27 января были арестованы и девять членов рабочей группы Центрального военно-промышленного комитета. 

* Прим. Первые выборы рабочих в военно-промышленные комитеты в сентябре 1915 года большевики блокировали, проведя на собрании выборщиков резолюцию о недопустимости участия представителей пролетариата «в организациях, каким-либо образом способствующих данной войне». В ноябре меньшевикам-оборонцам, собрав второй раз выборщиков-рабочих, удалось избрать 10 человек (представлявших небольшую часть даже своей партии) в рабочую группу Центрального военно-промышленного комитета, председателем которой был крупный русский капиталист, лидер буржуазно-помещичьей партии октябристов А. И. Гучков

Повод для опасений был - ведь рабочая группа ЦВПК предложила для обсуждения в рабочих коллективах проект резолюции по поводу демонстрации у Таврического дворца, приуроченной к открытию 14 февраля Государственной Думы, в которой, в частности, говорилось:

Рабочему классу и демократии нельзя больше ждать. Каждый пропущенный день опасен. Решительное устранение самодержавного режима и полная демократизация страны является теперь задачей, требующей неотложного разрешения, вопросом существования рабочего класса

... Только правительство, организованное самим народом, опирающееся на народные организации, которые возникнут в борьбе, способно вывести страну из тупика...

Одновременно Протопопов отдал распоряжение Отделению по охране общественной безопасности и порядка в столице следить за настроением населения и в случае надобности принимать экстренные меры. По разработанному плану охраны Петрограда город на случай «народных волнений» разбили на шесть отделений во главе с полицмейстерами. Каждое отделение делилось на районы, в свою очередь распределявшиеся между полками столичного гарнизона и полицейскими участками. Полицейские вооружались пулеметами. В начале февраля указом царя Петроградский военный округ был выделен из состава Северного фронта, назначенный командующим округа генерал Хабалов наделялся самыми широкими полномочиями.

Бюро Центрального военно-промышленного комитета поручило А.И.Гучкову и А.И.Коновалову просить правительство о смягчении участи арестованных членов рабочей группы ВПК. Просьба, естественно, была оставлена без внимания и арестованные были освобождены только в дни революции восставшими воинскими частями.

При обсуждении судьбы арестованных в ЦВПК присутствовал и лидер кадетов П.Милюков, выступивший против "развязывания народной стихии". Лидер меньшевиков Чхедзе обвинил главного либерала в том, что он и его партия плетутся в хвосте событий: "Это удар по рабочему классу, но помните, что вслед за гибелью рабочих последует и ваша гибель".