Как Герман кино снимал. Записки ассистента по площадке.

Гениально.

 — А что подумает зритель, Алексей Юрьевич? Почему в сортире птички? 

— Ничего удивительного, — парировал Герман, — обычные птички-говноежки.

....

 Проба казни книгочея. Солдаты, прибалты Альгис Мацейна и Беанас Белинскас, топят в нужнике писателя Михаила Эльзона. Герман придумал, что книгочей вырывается от солдат и бежит, но его все равно топят.

....

 Стены замка украшены очень натуральными и неаппетитными потеками окаменевших за столетия экскрементов — застывшими говнопадами. На какой-то картине Герман увидел какающего человечка в маленькой будке на крепостной стене. Воображение живо дорисовало, сколько дерьма должно налипнуть за века эксплуатации подобных сортиров, и, конечно, их должно быть много, и вот: стены замка-музея сплошь угвазданы окаменелым дерьмом. То, что в реальности отхожие места были в меньшем количестве, а все падавшее на стены непременно смывалось дождями, мастеру кажется мелочным и тоскливым копанием в деталях или в этом добре, что так щедро облепило древнюю кладку замка. Дождь тоже предполагается — наверху по всему периметру двора торчат поливальные установки.

 ....

— Ну, тут будут лежать трупы монахов, груды оружия и отрубленных частей тел…

 — Оксана, записывай, — командует Кармалита помрежу. Помреж записывает. — Вот, — продолжает Герман, — выложить их побольше и подлинней, сколько у нас каскадеров?

 — Двадцать, Алексей Юрьевич, — докладывает второй режиссер, переглянувшись с продюсером, который просил не больше пятнадцати. Ну двадцать, я думаю, маловато, давайте человек сорок — сорок пять положим.

 — Оксана, пиши, Витя — слышал? Продюсер Виктор Извеков кивает и бурчит что-то невнятное.

— Так, — Герман указывает палкой, — значит, дорога трупов, а в конце голый человек, «моржа» надо позвать, есть в Чехии «моржи»?

 — Есть, это тоже будет каскадер.

— Ну хорошо, и парочку на дубль. Вот, он голый здесь будет лежать, голый и обосранный, как младенец, и к нему подбежит мальчик, ковырнет палочкой, мальчик приехал?

— Да, приехал, репетирует!

 — Хорошо, ковырнет палочкой, а рядом огромные сапоги по колено в грязи пройдут. Руки поднимут мальчика и перенесут на мостик.

Он побежит по мосткам, а там у поленницы, прислонясь, сидит монах, мальчик его тронет за плечо, и у монаха голова упадет в ручей и поплывет, монах есть?

 ....

 — Дайте Рубанову нашатыря, он все время наигрывает! Володя, так нельзя, что ты рожи корчишь, а?! Подойди, подними мальчика. Тебе что, поясницу прихватило? Хорошо, только рожи не корчи, давай еще разок! Эй, гримеры! Дайте ему нашатырю — видите, у человека поясница болит.

— Алексей Юрьевич, подойдите к монитору.

 — Идите в жопу со своим монитором, я буду глазами смотреть.

 — И все-таки подойдите, пожалуйста, к монитору…

— Я щас тебе покомандую здесь, где мне быть.

— Ну все равно надо посмотреть, тут есть вопрос…

— А что такое? Герман подходит к плейбеку, смотрит в монитор.

— Внимание, съемка! Аппаратная, мотор! Камера, начали. Володя Рубанов подходит к мальчику, сгибается и, корчась от боли, берет его на руки, стонет. Герман тупо смотрит в монитор.

 — Боже, какой я мудак! Мы снимаем сапоги крупным планом, а я ему: «Рожи корчишь…» Володя, молодец, очень точно сыграл! Пойди передохни.

 ....

Герман придумал, что когда книгочея топят в сортире, из выгребной ямы роем вылетают мухи. Мы нашли замечательного книгочея, Михаила Давидовича Эльзона, почетного члена Союза писателей и завсегдатая Публичной библиотеки, а чешским партнерам дали заявку на спецэффект. Чехи закупили в Англии селекционные яйца элитных мух и принялись разводить их под лампами. Когда на съемках посадили этих мух в сортир (а дело было в середине прохладного марта), то половина утонула в имитирующей дерьмо каше, а другая отказалась вылетать на холод. Еще бы — мухи-то элитные! Сутки их уговаривали, но мухи ни в какую — не летят, и всё тут. Тогда притащили реторту, большой пылесос с широким раструбом, сунули его в сортир и по команде нажали кнопку: пылесос взревел, из раструба шрапнелью вырвало обалдевших мух; потеряв сознание, те попадали в говняную кашу, эффект не совсем удался, получился мушиный взрыв в сортире.

 http://kinoart.ru/ru/archive/2013/6-iyun/german-chelovek-bozhij-dnevnik-assistenta-po-ploshchadke-fragmenty-knigi

И т д. Рыдал. Покойник однозначно был говнофиксирован на все сто. Получилось соответственное.