Господин Маркин! Купите уголовный и уголовно-процессуальный кодексы или попросите их у коллег.

«Потом спускается несколько лодок, эти лодки подплывают к платформе и с помощью cпециального оборудования пытаются на эту платформу подняться», – это не цитата из фантастического боевика, это цитата из интервью генерала, руководителя департамента работы со СМИ Следственного комитета России, Владимира Маркина. Одна эта фраза вполне характеризует ситуацию с Arctic Sunrise и тридцатью незаконно арестованными активистами Гринпис. Обвинения, что в хулиганстве, что в пиратстве за попытку прикрепить к платформе баннер – не меньший абсурд, чем лодки, ползающие по стенам. Только вот незаконные и необоснованные обвинения – это совсем не смешно.

Маркин сетует, что обвиняемые не дают показаний. Понимаем его. Обвинению, которое в одном и том же наборе событий сначала разглядело пиратство, а через месяц - совсем иной состав преступления, хулиганство. Вот Маркин сознается: «Что же касается, кто из них повар, а кто фотограф, на тот момент следователей не интересовало. Так как показаний никто не давал, следователям пришлось самим разбираться, участвовали ли повар или фотограф в захвате платформы, или не участвовали».

Господин Маркин! Ваших следователей не интересует, кто и в какой форме участвовал в происшествии? Вам надо напоминать, что это следствие должно установить степень виновности каждого, определить форму участия? Купите, наконец, уголовный и уголовно-процессуальный кодексы или попросите у коллег.

Впрочем, в словах Маркина есть доля правды. Нет разницы, кто повар, а кто фотограф, только в одном случае – если все эти люди одинаково невиновны, как в случае с Arctic Sunrise. Если следователи способны установить вину обвиняемых только на основании их собственных показаний, это значит, что ни под одно из сфабрикованных обвинений просто нет доказательной базы. В нашей стране не существует коллективной уголовной ответственности. Не можете доказать виновность каждого в отдельности – снимайте обвинения, извиняйтесь и отпускайте всех.

Вспомните, что в России пока еще существует презумпция невиновности. Это задача следствия – доказывать, кто и в чем виноват.

Но чего ждать от уголовного дела, начавшегося с незаконного нападения на иностранное судно? В исключительной экономической зоне, где у России нет однозначной юрисдикции на уголовное преследование? Российские власти не решились даже появиться в Международном трибунале по морскому праву – настолько очевидна незаконность захвата иностранного судна.

Чего ждать от коллег господина Маркина, если люди были захвачены 19 сентября, а следователи, ничуть не смущаясь, зафиксировали задержание 24 сентября?

Чего ждать от следователей, которые обыскали судно, вот уже две недели находившееся в полном распоряжении властей, а потом результаты этого сомнительного «следственного действия» пытаются использовать в качестве доказательств?

Маркин говорит, не стесняясь, не краснея, не испытывая стыда за коллег, что «после того, как все-таки следствие тщательней стало разбираться, квалификация обвинения поменялась».

То есть следствие, по Маркину, предъявило обвинения в пиратстве тридцати активистам без тщательного разбирательства. Вот так вот просто. Не имея доказательств против конкретных лиц. Следствие предъявило совершенно одинаковые обвинения тридцати людям, от журналиста до капитана. И на основании этих смехотворных обвинений потребовало взять всех под стражу.

А потом, спустя три недели, следствие, наконец, решило работать как положено, а не как обычно, и «разобралось тщательно». И в результате предъявило новое обвинение в хулиганстве, точно также необоснованное, «забыв» почему-то отменить прежнее, более тяжкое обвинение. А ведь ничего не поменялось. Подследственные как не давали показаний, так и не дают. Зачем давать показания следователям, которые не могут отличить один состав преступления от другого, которые спустя почти месяц начинают «тщательно разбираться» в деле?

Господин Маркин, что же вы так коллег-то своих подставляете. Лодки, ползающие по стенам – это цветочки, а вот то, в чем вы признались – это хуже. Много хуже. Это вопиющая некомпетентность.

А коли так, остается одно, признать ошибку и отпустить людей.