Почему Навальный не пошел на «Русский марш», но призвал пойти всех остальных

Что вызывает у б. кандидата в мэры г. Москвы постоянную головную боль и от чего он хотел бы любой ценой освободиться — это день 4 ноября, который уже устойчиво ознаменован проведением «Русского марша».

Если бы в правительстве, продолжая экспериментировать со временем, провели календарную реформу, устанавливающую, что сразу вслед за 3 ноября идет 5-е, такая реформа вызвала бы у А.А. Навального крайнее одобрение, потому что с исчезновением 4 ноября из численника снялся бы и вопрос о «Русском марше». А значит, снялась бы и мучительная антиномия — как продолжать оставаться русским националистом (саморекомендация), самому не ходя на «Русский марш», но, однако, призывая к этому своих приверженцев.

В прошлом году А.А. Навальный не пошел на марш, сославшись на то, что он лежит на одре болезни. «Сей великодушный россиянин, страдая от глубоких язв» — причина вполне уважительная, ничего не попишешь. Беда, однако, в том, что нельзя прибегать к дипломатической болезни каждое 4 ноября — смеяться начнут.

Поэтому был изобретен другой способ.

Теперь уже не болезнь препятствует приходу национального лидера на «Русский марш», но провокаторы и папарацци. «Мое участие в «Русском марше» сейчас превратится в адову кинокомедию: как Бонифаций в окружении детей, буду идти в толпе из 140 фотографов и операторов, старающихся снять меня на фоне зигующих школьников. Естественно, наши «кремлевские друзья» сделают все, чтобы этих зигующих вокруг меня было всегда много. Ну а потом «телеведущий» «Соловьев» и «журналист» «Киселев» еще три месяца будут крутить это в федеральном телике, рассказывая: «Быстро объединились же либералы с фашистами, почуяв сладковатый запах погромов», — объясняет киберактивист, прибавляя к тому, что не хочет, «чтобы усилия кремлешушеры по дискредитации меня приводили и к дискредитации «Русского марша».

Такая опасность есть, но есть и простое средство обезопасить и себя, и марш. А именно: как то и подобает знатной особе, явиться на марш в окружении свиты многочисленных приверженцев числом 50, а лучше 100. Для народного любимца, за которым стоят миллионы, найти такое количество свитских не представит труда.

А они, взяв любимого вождя в плотное кольцо, совершенно обезопасят его от провокаторов.

Кремлешушера в очередной раз будет посрамлена.

Может быть только два препятствия к такой очевидной победе над врагом. Либо такого количества верных приверженцев, готовых маршировать вместе с вождем там, где он скажет, вовсе нет. Либо это условные приверженцы, на мероприятие «Москва — открытый город» они готовы отправиться хоть сейчас и в весьма большом количестве. «Русский марш» для них недостаточно кошерен. А равно и недостаточно халялен.

Если это так, тогда лидеру надо либо личным примером убедить колеблющихся в полной кошерности «Русского марша», либо — в случае невозможности провести такую агитацию — смириться с тем, что данный вид марша вызывает у приверженцев острую идиосинкразию, и повести их на какой-нибудь другой марш, не порождающий у них спастических реакций.

Избранная же тактика — то есть самому не идти, а к прочим взывать: «Участие в «Русском марше» важно. Все, кто раздумывает, идти или нет, приходите» — в равной степени непонятна (или слишком хорошо понятна) и русским маршистам, и антимаршистам.

Болотное движение знает людей, клеймящих власти страшными словами и громко взывающих: «На бой, на бой, в борьбу со тьмой!», но при этом тщательно избегающих участия в мероприятиях, могущих закончиться недоразумениями. Известно, что «смелого ищи в бою, труса — в политруках», но особого уважения такие политруки не вызывают. В том числе и у националистов.

Либералы тоже вряд ли так глупы (во всяком случае не все), чтобы не понять, что А.А. Навальный избегает «Русского марша» исключительно страха ради иудейска, а если страх почему-либо ослабнет, то так замарширует на радость своим либеральным союзникам, что любо-дорого.

Бесспорно, от всякого политика — а от политика демагогического склада сугубо и трегубо — требуется сноровка канатного плясуна. Но канатоходчество, продемонстрированное нашим героем в случае «Русского марша», крайне трудно назвать удачным.

Максим Соколов.