Я НЕ КРЕЩЁН, НО ЗАТО ПРИВИТ

Школьники перестали понимать поэзию Пушкина. Читаешь очередное, комическое отчасти, больше же раздирающее душу повествование о том, как родитель много часов подряд учит с сыном-второклассником восемь строк из «Осени».

Унылая пора! очей очарованье!

Приятна мне твоя прощальная краса —

Люблю я пышное природы увяданье,

В багрец и в золото одетые леса,

В их сенях ветра шум и свежее дыханье,

И мглой волнистою покрыты небеса,

И редкий солнца луч, и первые морозы,

И отдалённые седой зимы угрозы.

У ребёнка паника, затруднение вызывает почти каждое слово. И не только из-за редких эпитетов и архаических форм. Чтобы понять и почувствовать Пушкина в его восхищении осенью, а не просто протараторить бессмысленный набор слов, нужно, по меньшей мере, знать эти образы и чувства: «Прощальная краса», «пышное увядание», «отдалённые седой зимы угрозы». Откуда же всему этому взяться, когда единственными впечатлениями остаются технические: «тепло-холодно», «дождь-сухо»? Одеться по погоде, иметь больший комфорт ощущений – вот вся краса. Неделю назад обещали бабье лето, которое что-то нейдёт. Опять стоячий высотный циклон, а за ним вторжение арктических масс. Поди, выуди из сводок Гидрометцентра поэзию…

Осень не осень, зима не зима, весна не весна в обстановке большого города, где и снег великолепными коврами редко лежит, и прозрачный лес плоховато чернеет, и ласточка с весною вряд ли куда залетит. Для понимания классиков современному человеку элементарно не хватает впечатлений. И если для наших предшественников картина  звездного неба казалась исключительной, исполненной величия, то с точки зрения нынешнего поколения это далеко не «wow!» - самый сильный из спецэффектов.

Ученики в школе слабо угадывают особенности контекста, реалии других государств и эпох. Штампы и общие фразы взамен эрудиции и здравого смысла. Трагедия Гамлета в том, что он не в силах противостоять системе; гномы носят красные колпаки, чтобы их не переехало газонокосилкой. Трактор мчится по полю, «слегка попахивая», а во дворе куры и утки гуляют наряду с прочей «домашней утварью». Костёр застыл и угли закоченели. Богдан Хмельницкий отбивает русскому царю телеграмму, а Чичиков, садясь в бричку, приказывает скорей гнать в аэропорт. Но это не самое страшное. Меняется не только антураж, меняется человек и его самоощущение в мире.

Классическая литература с её вечными вопросами рождалась в обстановке, в которой один человек остро нуждался в другом человеке. Общность, близость давались непросто, и драма, начиная с Шекспира, выводит богатый спектр чувств, почти непонятных для представителя общества процветания. Удовлетворение, счастье достигаются ныне, как правило, в индивидуальном порядке, и проблемы отцов и детей, мужского и женского, добра и зла, цели жизни, долга, самопреодоления, жертвенности выглядят подобно инопланетным феноменам. Гоголя критикуют за отсутствие динамики, действия, Достоевского – за самоедство и самокопательство, у Толстого находят слишком пространные авторские отступления и рассуждения. Правда же в том, что наша эпоха единственная не усматривает связи с прошлым.

Даже советское время считало необходимым искать корни, необходимые исторические основания. С этой целью оно перебрасывало мост к XIX веку, черпало философию и вдохновение в универсалиях и характерах классического времени. Современность не усматривает нужды в этом. Интересно, заметили вы или нет: из употребления совершенно вышли пословицы и поговорки? Жизненная мудрость, выраженная в лапидарной форме, выкристаллизовывалась и запечатлевалась, сохраняя значение много столетий подряд. В социальном мироощущении начала XXI века эта культурная линия пресекается. «Нет худа без добра», «Без труда не выловишь рыбку из пруда», «Сколько веревочка не вейся…» - значение этих выражений, быть может, ещё не забыто, но они уже не отображают жизненных закономерностей. Современность предлагает свой ряд аксиом: «Не делай добра – не получишь зла», «Бабло побеждает зло», «Пусть нам будет плохо без вас, чем хорошо с вами», «Я никому ничего не должен», - на грани шаржа, постмодернистской игры, а то даже и пошлости, которые передаются из уст в уста, транслируются в эфире как новые, сверхактуальные откровения.

Быть человеком широкой души и глубоких чувствований кажется чрезмерной роскошью, и эмоции и мысли намеренно загрубляются. Боясь испытать боль, наш современник истерически «рубит хвосты», спеша облечься в броню равнодушия и самоуверенности. «Я не крещён, зато привит», - пишет один старшеклассник в сочинении на свободную тему. Прямота, которая ставит в тупик. С такой прививкой любовью к осени, к родной земле, к Богу, людям, и впрямь, не заболеешь.

Андрей Рогозянский.