Кликуши.

 Хочу продолжить тему фальсификаций современными авторами "домостроевских нравов". Одна милая девушка привела мне источник, который, якобы подтверждает их дикость. Этим источником оказалась "Популярная энциклопедия" "Чудеса" В.А.Мезенцева, т.2, глава, посвященная кликушам. 

Издатель позиционировал "Чудеса" как "научно-художественную" литературу. Мезенцев - химик, по первому образованию (позже - кандидат философских наук), воинствующий атеист (См. "100 ответов верующим" (Популярный справочник). Под общ. ред. В. А. Мезенцева. М.: Политиздат, 1974), ответственный секретарь журнала "Агитатор", главред "Знание-сила" (1960-64) и "Наука и жизнь" (1964-67), редактор по отделу науки и технического прогресса газеты «Социалистическая индустрия» (1970-74). Примечательно, что это "дитя оттепели" больше 3-4 лет на посту редактора не держалось, его таланты были столь велики, что осел Мезенцев в роли главреда такого чудного "научного" издания как «Программы радио и телевидения». Мезенцев - автор, например, такой работы как "Борьба науки за урожай и религия". М., 1963. (аж 35 страниц пустого словоблудия).

В общем, я бы назвал его автором научно-популярной литературы для детей. И автором литературы на атеистическую тематику. Естественно, оппонентов у условиях "развитого социализма" он не имел, что как бы намекает на качество его макулатуры. Писал Мезенцев бойко, занимательно, приводил интересные факты, но на этом достоинства его книг и кончались, не случайно авторы, подобные Мезенцеву, проиграли Постмодерну, с его отрицанием авторитета науки, схватку за умы еще в 70-80-е годы, и оказались абсолютно бессильны перед мракобесием времен горбачевщины, что уж говорить о современном. Слишком привыкли господа мезенцевы играть сами с собой в интеллектуальные поддавки и показывать читателю ангажированную картину прошлого.

Для начала Мезенцев выдвигает весьма спорный, на деле, тезис, с которым опасно было не соглашаться по идеологическим мотивам, поскольку в догматике времен СССР проклятому прошлому было принято приписывать все самое плохое. "Тяжелый подневольный труд, совершенно бесправное положение в семье, побои, беспросветная жизнь - все это нередко приводило женщин к нервно-психическим заболеваниям."

В подтверждение своего надуманного тезиса Мезенцев приводит единственный пример.

"Своими воспоминаниями о таких явлениях делится А. В. Шишакина из города Бугульмы. "Еще в царское время, - писала она, - я приехала работать учительницей в большое село и познакомилась с кликушами, узнала их тяжелую жизнь".

Стоп. Можно ли считать А.В.Шишакину неангажированным источником? Вряд ли. Она, как и многие дореволюционные женщины-учителя могла принадлежать к среде воинствующих эмансипэ - феминисток первого призыва, ее оценки могут быть тенденциозны и факты могут освещаться под определенным углом. Данная информация должна получить крическое осмысление со стороны Мезенцева, но не получает, ибо тогда придется обосновывать свой тезис развернуто, анализировать различные источники. И тогда не факт, что свой тезис удастся убедительно обосновать и выводы читатель может сделать отличные от желаемых.

"Была я сирота, - поведала ей одна из таких несчастных - отца не помню, с матерью жили очень бедно. Работала по найму. Одежонки не было. Ходили в лаптях."

Да, пореформенная деревня не особо жировала. Об этом пишет и Энгельгард в "В письмах из деревни" и другие авторы того времени. Причем, может приводить еще более горестные факты из жизни женщины (и мужчины). Но даже Энгельгард - либерал и сторонник эмансипации, отрицает бесправие крестьянок и приводит соответствующие факты. Начни Мезенцев цитировать того же Энгельгарда и его тезис рухнет.

"Была я уже в годах, но женихи не сватали. Кому нужна беднячка без приданого."

Итак, перед нами старая дева - бесприданница. Приданное - это обычная практика тех времен, в которой не было ничего дурного. Брали и бесприданниц - за красоту, добрый нрав, трудолюбие. Какой бедняк откажется от такой жены? Высокая смертность при родах создавала постоянный дефицит жен, а без жены хозяйство вести нельзя. Поэтому если крестьянка оставалась невостребованной, то значит, была редким "сокровищем".

"На мою беду из чужой далекой деревни приехал сватать вдовец. Мать согласилась, поехала смотреть хату, говорит: "Хата ладная, во дворе лошадка, корова, три овцы, свинья и трое деток". Благословили меня, обвенчали и повезли за пятьдесят верст в незнакомую деревню. Вошла в дом, а там не трое детей, а пятеро - значит, обманули. Я заплакала, а муж говорит: "Скажи тебе, что у меня пяток, ты бы и не пошла"." Опаньки, так ее не насильно замуж выдали. Русское государство с 17-18вв. решительно боролось с практикой заключения брака без согласия молодых. "На другой день овечек соседи увели, они были чужие, на показ их приводили, увели и свинью, она была тоже чужая. Вот куда меня привезли!"

Спасибо родной маме, которая так славно провела проверку материального положения жениха. Лишь бы дочку, которая ни одному мужику в окрестных деревнях на хрен не нужна, сбыть с рук.

Впрочем, умная женщина утешилась бы тем, что в семье есть уже 5 детей, старший из которых скоро станет работником. А сколько еще сама родит? Это лишь в современных условиях рождение детей не приносит материальных выгод, раньше все было с точностью до наоборот. Чем больше детей - тем больше надел в деревенской общине, чем больше рабочих рук - тем выше доход хозяйства, а значит, если мужик не сдохнет, надорвавшись, то будут и овечки, со временем. У моего прадеда было 4 жены и 15 детей, три первых жены умерли при родах или вскоре после них, четвертая оказалась умницей, наладила контакт с детьми от умерших женщин, инвестировала в них свои силы, и в дальнейшем не бедствовала, трудом многочисленной семьи хозяйство стало зажиточным.

"Испеку хлеб, накормлю детей (старшей было 9 лет, а младшей два месяца), залезу на печку в угол и плачу; а потом начну выть так, что соседи сбегутся и глядят на меня. Ребята от страха кричат, муж ругается, а соседки советы дают, кто велит вербой отхлестать, а кто в церковь свозить."

Секундочку, на выпечке хлеба и кормлении детей обязанности женщины по дому не исчерпываются! А приготовление другой пищи, а заготовка припасов на зиму, а уборка, а стирка, а рукоделье, а работа в поле? А кто, вообще, за 5-ю детьми будет следить? Но эта ленивица уже перетрудилась, на печь залезла - и рыдает, себя жалеет и детей с соседями пугает своим воем. Пока муж в поле горбатится. Вот уж "повезло" с женушкой. Муж, обратите, внимание, не бил дуру за ее "трудовые подвиги". Причем, пороть такую героическую жену советует не кто-нибудь, а соседки, которые понимают, что она дурью мучается.

"Решила бежать домой, зимой к матери и убежала. Не успела я лапти снять, явился за мной муж, избили они меня вместе с матерью, в сани положили, и увез меня мужик домой."

Муж зимой не бездельничает, а занимается ремонтом инвентаря, ремеслами или отхожими промыслами. Его, можеть быть, и в доме нет, потому легко сбежать. И лентяйка бежит, бросив четверых детей, включая грудную девочку, на попечение пятого ребенка - 9-летней падчерицы. Могу представить, как рыдала бедная малышка, оставшись одна с грудничком на руках. Мерзавка эта жена, что еще сказать? Я бы ее сам избил за такое. Ладно, муж, ей ввалила родная мать. Т.е. родная мать выслушала от дочери сказки про ее "горькую, безрадостную жизнь", и не сочувствием прониклась, а гневом, и проучила козу безрогую.

"Еще тошнее стало жить, хотела удавиться, дети по пятам ходят, утопиться - речки нет, а у колодца всегда люди; зарезаться, нож всегда у мужа в кармане."

Круглые сутки у колодца люди, особенно по ночам. Бедная семья, за дурой по пятам ходит, следит за тем, как бы она чего не вытворила. Я им сочувствую.

"Решила опять бежать к матери упасть на колени и просить защиты. Муж ушел молотить, и я снова убежала. На этот раз меня не били."

Поняли, что эту дуру и лентяйку бить бесполезно.

"Привязал муж меня веревкой к оглобле, чтобы я бежала вместе с лошадью, и поехал по деревне на смех людям. Стегнет кнутом раз по лошади, да раз по мне. Лошадь бежит, и я бегу, а то и волокусь по земле. За околицей муж отвязал меня, бросил в сани и сказал: "Научу тебя, как с мужем жить. Все кости переломаю, чтобы больше не бегала". После этого у меня не стала подниматься левая рука, которая была привязана к оглобле, а сама думала, куда и как бежать. Муж стерег меня и детям наказывал, чтобы смотрели за мной..."

Пригрозил, что все кости переломает, а вместо этого приглядывал за дурой сам и детям наказал. Тиран! Душераздирающую сцену скачек с женой на пристежке тоже надо делить на 4.

У патриархальных крестьянок была развита внутриполовая солидарность и они банально пресекали случаи насилия над женщиной (см. "Письма из деревни" Энгельгарда), пусть и понятного (например, в случае ее измены), но опасного для ее жизни и здоровья. Убивать и калечить не давали, они отбивали женщину у забывшегося в гневе мужчины при поддержке своих мужей. Да и сами мужики терпеть не могли, когда пришлые куражатся над их односельчанками, муж от всей деревни жены разом мог схлопотать, если бы женщина вызвала хоть тень сочувствия. Кстати, "левая неподнимающаяся рука" здесь может быть всего лишь выдуманным ленивицей поводом не работать - "Ты меня искалечил, теперь работы от меня не жди, сам виноват." Неподнимающаяся рука, кликушество - все это "бегство в болезнь".

Давайте задумаемся надо тем, что такое "кликушество"?

Большая медицинская энициклопедия говорит о том, что это "своеобразная бытовая разновидность истерии (см. Истерические психозы)". Церковь трактует кликушество как одержимость бесами. Причем отношение РПЦ к кликушеству было двойственным. С одной стороны, Синод боролся с этим явлением, а с другой, церковные низы видели в нем и источник дохода (семьи кликуш были готовы отдать последнее, ради излечения страдалицы), и нечто, поддерживающее религиозный экстаз в народе. «Этим явлением торжественно подтверждается истинность св. тайн православной кафолической нашей Церкви». (Петров А., свящ. Кликуши // Странник. 1866. Октябрь. Отд. V. с. 2.) Не случайно медики считали богомолья рассадником кликушества, там женщины получали сильнейший стресс от беснования товарок и одновременно получали "матрицу" для копирования в своем поведении.

Очень любопытно в этой связи исследование Панченко А. А. "Христовщина и скопчество: фольклор и традиционная культура русских мистических сект." (М.: ОГИ, 2002, с. 324-341. http://ec-dejavu.ru/c/Clicusha.html

Панченко предлагает рассматривать кликушество как функциональное явление в русле распространенных во всем мире экстатических практик. ( "и итальянские benandanti, и южнославянскиез духачи, и русское кликушество очевидным образом встраиваются в типологию экстатических практик, в той или иной степени характерных для большинства мировых культур".(Доддс Э. Р. Греки и иррациональное. СПб., 2000, с. 199-258.)

"В речевой культуре русского крестьянства особое место занимает так называемое «кликушество». Это известное исследователям, но плохо изученное явление обыкновенно мотивируется тем, что в человека вселилось (или было посажено колдуном) некое демоническое существо. Помимо различных психосоматических эффектов (общее недомогание, непрекращающаяся зевота, судороги и конвульсивные движения,депрессия) вселившийся демон зачастую обнаруживает свое присутствие, существенным образом изменяя речевое поведение одержимого/одержимой (как правило, кликушеству в большей степени подвержены женщины, а не мужчины). Кликуша начинает кричать на голоса, подражая различным животным и птицам, произносит бранные и кощунственные слова, выкликает имя испортившего ее колдуна. Иногда речь кликуши ограничивается нечленораздельными звуками или глоссолалией, но чаще она вполне членораздельна и связна: нередко вселившийся в кликушу демон выступает как самостоятельная языковаяличность, способная адекватно реагировать на происходящее вовне, отвечать на вопросы, комментировать высказывания своей «хозяйки»(«хозяина»). ...

Как правило, этиология одержимостисоотносится в крестьянских рассказах с порчей на свадьбе, негативными отношениями в семье либо внутри крестьянской общины или встречей со странником-колдуном. Из пяти кликуш, опрошенных М. П. Никитиным летом 1903 г. в Саровском монастыре, две считали себя испорченными соперницами — любовницами своих мужей, две связывали порчу с днем своей свадьбы и одна считала, что ее испортил странник, как-тораз ночевавший у них в избе. (Никитин М. П. "К вопросу о кликушестве // Обозрение психиатрии, неврологии и экспериментальной психологии. 1903. № 9. С. 661-668; № 10. С. 746-752.) ...

Если отвлечься от восприятия кликушества в качестве исключительно негативного психосоматического или религиозного явления и попытаться определить, так сказать, прагматическое значение кликуши в повседневной социальной действительности русской деревни, можно выявить две отчетливые функциональные доминанты. Во-первых, кликуша публично выкликает имя колдуна, портящего односельчан. Во-вторых, вселившегося в нее демона используют для гаданий и предсказания будущего. ...

Вероятно, однако, что в определенных кризисных ситуациях, будь то эпидемия, неурожай, матримониальные неурядицы и т. п., магические способы определения имени колдуна вкупе с попытками изгнать его из общины или убить служили эффективным средством для снятия социального напряжения. Естественно, что «козлом отпущения» в такой ситуации легко мог стать человек, не имевший никакого отношения к магическим практикам, но вызывавший недоверие или раздражение односельчан в силу девиантности своего поведения. ...

Таким образом, первоначальнымстимулом к распространению «эпидемии» кликушества могла быть та или иная кризисная ситуация, обусловливающая потребность в идентификации и изгнании колдуна. Надо сказать, что подобные «эпидемии» выкликания имени колдуна нередко приводили к самым серьезным последствиям. Так, в 1879 г. в тихвинской деревне Врачево крестьяне сожгли пятидесятилетнюю солдатскую вдову Аграфену Игнатьеву, на которую выкликали испорченные. (Краинский Н. В. "Порча, кликуши и бесноватые..." С. 77-78; подробную библиографию этого дела см.: Буенок А. Г. Фольклор и этнография Тихвинского уезда. Библиографический указатель // Тихвинский фольклорный архив. Исследования и материалы. I. СПб., 2000. С. 107-108 (№№ 256-260).)

Здесь Панченко заблуждается, как показывают исследования психиатров и судебная практика, кликуши не выискивали в общине каких-то "паршивых овец" и "белых ворон" - девиантов. А банально сводили личные счеты. Но сброс социального напряжения в кризисной ситуации (недород, падеж скота и т.д.) требовал "козла отпущения" - такова цена не самого религиозного мировосприятия, а мировосприятия людей крайне суеверных. Наши далекие от религии современники тоже могут искать "козла отпущения", когда жизнь "мистически" рушится, за себя-то отвечать и себя винить не слишком привыкли. И срежессировать массовый психоз отчаявшихся и запуганных людей - дело не хитрое.

Господин Мезенцев, дабы подчеркнуть страдания "безвинных" кликуш, цитирует слова академика В.М. Бехтерева о незначительности числа случаев кликушества, как симуляции. Однако, мнение Бехтерева в данном случае носит предположительный характер, он слишком мало изучал кликушество. Поэтому, в своей статье "Внушение и его роль в общественной жизни" он отсылает читателей к психиатрам, которые глубоко изучали данную проблему, в частности к Н.В.Краинскому. Также Бехтерев не рассматривал случаи, когда истерический невроз женщины является "наведенным" ею самой, это не чистая симуляция, но вполне рукотворное явление. Как говорят психиатры - "Тот, кто хорошо симулирует - хорошо болен."

Мезенцев, цитируя Бехтерева, умалчивает о том, что академик не считал "мужское иго" причиной кликушества. Вот, что он писал - "В виду всего, только что сказанного, нельзя не согласиться с тем, что кликушество и порча в значительной мере обязаны своим происхождением бытовой стороне жизни русского народа. Очевидно, что своеобразные суеверия и религиозные верования народа дают психическую окраску того болезненного состояния, которое известно под названием порчи, кликушества и бесноватости. ... При существовании религиозного внушения о возможности порчи и бесоодержимости, очевидно, достаточно для предрасположенной личности уже самого незначительного повода, чтобы развилась болезнь. Если такая личность случайно взяла из рук подозреваемого в колдовстве лица какую-либо вещь или поела его хлеба, выпила воды или квасу из его рук, или даже просто встретилась с ним на дороге, – всего этого уже достаточно, чтобы болезнь развилась в полной степени. Иногда даже простое воспоминание о тех или других отношениях к мнимому колдуну или ведьме действует наподобие самовнушения о происшедшей уже порче, и с этого момента впервые развиваются стереотипные болезненные проявления, которые затем, повторяясь при соответствующих случаях, укрепляются все более и более."

"Глубоко интересен вопрос о развитии порчи, кликушества и бесодержимости в нашем народе. В этом отношении, играет повидимому огромную роль невольное внушение..." И примечательно - "Для достижения указанных целей (искоренения кликушества) прежде всего должно иметь в виду устранение из народного обращения грубых суеверий и распространение среди простого народа здравых религиозных понятий...". Не осчастливил Бехтерев Мезенцева своим воинствующим атеизмом.

Но "игра в поддавки" Мезенцева даже не в этом. Он цитировал слова Бехтерева из предисловия к 250-страничному исследованию "Порча, кликуши и бесноватые как явления русской народной жизни." Директора Колмовской психиатрической больницы Н.В.Краинского, который неоднократно командировался правительством для изучения эпидемий кликушества. http://relig-library.pstu.ru/modules.php?name=1099

(Сокращенный вариант "Порча, кликуши и бесноватые". Статья в "Русском медицинском вестнике". http://pathographia.narod.ru/new/KLIKUSHY.htm)

И дело в том, что Краинский камня на камне не оставляет от тезиса Мезенцева о том, что "Тяжелый подневольный труд, совершенно бесправное положение в семье, побои, беспросветная жизнь - все это нередко приводило женщин к нервно-психическим заболеваниям." Мезенцев прочел только предисловие к работе Краинского или сознательно умалчивает о ее содержании?

Скорее - последнее.

Я приведу несколько цитат из этой работы. Поверьте, они весьма интересны.

"По словам Есипова (Есипов "Колдовство в 17 и 18 веке.") "в 1698 году существовал особенный страх перед кликушами и причина этого страха была совершенно основательна. Кликуши... выкликивали имена тех, которые их испортили. Из следственных дел о кликушах 18-го столетия оказывается, что в большинстве случаев кликуши выкликали имена тех, которым они мстили из личной ненависти и этих несчастных как колдунов и волшебников вели в застенок и на дыбу и под кнут палача. Вообше порча играла очень серьезную роль в домашнем быту не только крестьян, но и помещиков, людей высшего общества. ... крестьяне, желая получить свободу, доносили на помещиков в колдовстве." Жертва шла под пытки, а саму кликушу в церкви отчитывали - вот и все, что ей грозило. Впрочем, оклеветннного человека могла и толпа растерзать, и когда государство отказалось безоговорочно доверять доносам кликуш, "колдуны" все чаще становились жертвами самосуда.

Костомаров в "Очерке домашней жизни и нравов великорусского народа в 16 и 17 веках" пишет о кликушах: "Другие подущали людей на всякие пороки. Появление кликуши в городах было истинным наказанием для всего общества... По одному крику бесноватой женщины брали обвиняемого ей человека и подвергали пыткам; иногда притворные кликуши служили орудием корыстолюбивых воевод и дьяков; последние нарошно подущали их обвинять богатых хозяев, чтобы потом придраться и обирать последних; и если кто-нибудь, обезумленный страданиями пытки, наскажет на себя, что он, действительно, колдун, того сжигали...". Как видите, кликушество в виде рэкета, могло быть весьма выгодным занятием.

Костомаров приводит пример женского кликушества, из которого, как и из мер, предпринятых Петром, видно, каковы могли быть корни этого явления. "7 мая 1715 года объявлялось по всей России, что в церкви Исакия Далматского, во время литургии, плотничья жена Варвара Лонгинова кричала, что она испорчена, а когда ее потащили к допросу, созналась, что она это затеяла по злобе на плотника, который поколотил ее деверя. По этому поводу царь велел приводить в приказы всех кликуш, к которым в старой Руси чувствовали суеверный страх." Теперь уже с самими кликушами разбиралось следствие и притворщиц ждало наказание.

Но меры Петра не остановили кликушества и на протяжении 18-19 веков правительство продолжало его преследовать.

"В 1770г. в Яренском уезде Вологодской губернии. Несколько баб и девок притворились кликушами и по злобе на разных лиц оговорили их в порче." (Афанасьев "Поэтические воззрения славян на природу") Несчастные под кнутом палача сознались в колдовстве, понадобилось вмешательство Сената, который отстранил виновных должностных лиц от власти, а кликуш пригововорил за ложный донос к наказанию плетьми.

"13 мая 1773г. последовал указ св.Синода о воспрещении духовенству петь молебны и читать слово Божие над кликушами и прчими порченными людьми, о которых "не иное должно иметь рассуждение, как о прямом притворстве, обмане и суеверии." (Минх "Народные обычаи, суеверия и предрассудки и обряды крестьян Саратовской губернии") Минх также пишет и о том, что было широко распространено притворное кликушество как способ уклониться от барщины.

"В другой раз привелось видеть мне кликушу... Это была притворщица, но целая деревня верила в нее как в святую... Девка лет 30 по своей некрасивости уже безнадежная к замужеству, поэтому занималась этими фокусами на досуге." (Н.И.Михайлов "Народные предрассудки. Вера в порчу и врачевание") Это уже 19-й век, а воз и ныне там - судебная хроника изобилует делами о притворном кликушестве, стандартный срок наказания - 2 месяца тюрьмы.

И вот на пороге уже 20-й век, но в 1898-99 в Гжатском уезде Смоленской губернии разразилась настоящая эпидемия кликушества. Исследовать этот случай правительство направляет доктора Краинского. Эпицентр заражения - деревня Ащепково. Деревня высоконравственная в плане половых отношений, зажиточная, непьющая, в каждом дворе есть грамотные, в каждом доме - книги. Более половины мужского населения на заработках в Москве и Питере, дома эти мужья бывают только наездами. Хозяйство ведут, в основном, женщины, а посему значительная часть земли необработана. Краинский пишет - "женщинам не под силу", правильно, землю не языком пашут. Но работа на земле для женщин не критична - основной доход приносят мужья своим отхожим промыслом. Обратите внимание, мужа-тирана нет рядом с большинством женщин, некому мучить бедняжек. А те мужья, что есть в деревне - непьющие, религиозные люди, образцовые семьянины.

И жили в этой деревне две соседки - Секлектинья Никифорова (по мужу - Бабаева) и Василиса Алексеева. Бабаева - примерная жена и мать, хоть и неграмотна, но остра умом и языком. Уравновешенный характер, доброта, трудолюбие, честность, порядочность и масса других достоинств. Васильева - тоже не глупа, да еще и образована, со слов Краинского, похожа в своем развитии на горожанку. Муж ее вечно на заработках, она живет с его стариками, которые пользуются в деревне доброй славой - хорошие по характеру, незлобивые трудяги. А вот у Василисы характер не задался - баба внутренне пустая, но при этом чудовищно ленивая, злопамятная и жестокая.

Как-то раз прохожий попросил у нее спички, чтобы закурить. Закурил. А Василиса увидела как спичка вспыхнула и с дуру ума испугалась пожара. Ну, голосить на всю деревню! Скандал. И угораздило того мужика из другой деревни вечером пройтись по той же улице. Василиса его увидала и решила, что он ей мстить пришел. Давай кричать - "Воры! Конокрады!". А с конокрадами в деревне разговор короткий. Прибежали мужики и, распаленные Василисиными воплями, забили насмерть прохожего. Был суд и в числе прочих был обвинен и муж Бабаевой. А Василиса лгала под присягой, мол знать не знаю убитого прохожего и спичек я ему не давала. Ну, после суда Секлектинья высказала Василисе все, что она о ней думает. Василиса по своей привычке промолчала, но зло затаила. И вскоре начала изображать порчу, кликушествовать, называя Секлектинью колдуньей. Сначала над этим в деревне просто смеялись.

Но Секлектинья когда-то дала показания на двух местных воришек. Их жены присоединились к шоу Василисы Алексеевой. И в деревне разыгрался массовый психоз. Те женщины, что были впечатлительны, мнительны и легко внушаемы (как позже выяснилось они легко входили в гипно-транс, т.н. за неимением более подходящего термина Краинский называл их "сомнамбулами Шарко") внезапно стали находить у себя признаки порчи, внушали себе что больны, и ... заболевали. Начинали себя жалеть, заживо себя хоронить, бросали работать.... Правда "болезнь" очень напоминала копирование поведения кликуш. Деревенские хотели убить бедную Секлектинью, и уже начали бить ее детей. "Колдунье" пришлось сбежать в город.

Зато Василиса как разоблачительница "колдуньи" была в центре внимания, пользовалась среди женщин авторитетом и упивалась своим счастьем, не работая, а разъезжая по богомольям - туризм 19-го века.

Но тут приехал Краинский и начал лечить кликуш гипнозом. Часть он сразу же разоблачил как притворщиц, а у остальных наблюдал странную смесь симуляции с измененным состоянием сознания, самовнушение было настолько эффективным, что копируя экстатические выходки кликуши, они частично погружали себя в транс. Но при этом оставались в сознании. Они реагировали на происходящее вокруг, если метались или падали,то так расчетливо, чтобы не ушибиться. Местами, их отключки напоминали картинные обмороки дам из "благородного общества". Кто-то специально взбивал слюну в пену и пускал ее изо рта, кто-то глотал ртом водух, накачивая им кишечник, для того, чтобы потом громче пердануть. Такое вот незатейливое шоу на публику.

Владимир Даль, медик по образованию, в свое время наблюдал все то же самое. В работе "О поверьях, суевериях и предрассудках русского народа. Кликушество и гадание" Даль писал: "Кликуша известна почти всей России - по народному поверью это юродивая, одержимая бесом, кои по старинному обычаю показывают штуки свои преимущественно по воскресеньям на погосте или на паперти церковной. Они мечутся, падают, подкатывают очи под лоб, кричат и вопят не своим голосом; уверяют, что в них вошло сто бесов, кои гложут у них животы и проч. Болезнь эта пристает от одной бабы к другим, и где есть одна кликуша, там вскоре показывается их несколько. Они друг у друга перенимают эти проказы, потому что им завидно смотреть на подобострастное участие и сожаление народа, окружающего кликушу и нередко сабжающего ее из сострадания деньгами. Кликушею по большей части бывает какая-нибудь бездомная вдова, рассорившаяся с мужем, дурного поведения жена или примотавшаяся со стороны нищая. Есть глупые кликуши, которые только ревут и вопят до пены на устах, есть и более ловкие, кои пророчествуют о гневе Божьем и скором преставлении света. Покуда на селе одна кликуша, можно смолчать,потому, что иногда это бывает баба с падучей болезнью, но как скоро появится другая и третья, то необходимо собрать их всех вместе, в субботу перед праздником и высечь розгами. Двукратно опыт убедил меня в оличном действии этого средства - как рукой снимет."

Панченко заблуждается, когда пишет о том, что методы Даля и Краинского принципиально отличаются. Мол, Даль лечил розгами, а Краинский - гипнозом. Когда Краинский сначала увидел быстрый успех своего лечения, а потом обнаружил, что оно идет насмарку, и вылеченные им женщины снова устраивают в церкви свое мерзкое шоу. То он предложил часть кликуш отправить в психбольницу, а к остальным применить полицейские меры - и не известно что хуже, порка или несколько месяцев в каталажке.

"Приближение полиции очень быстро прекращает крики и ломание кликуш, а предложение, со стороны полиции, отправить больную в больницу, влечет за собой моментальное выздоровление." - пишет Краинский. Он отмечает позерство кликуш, стремление привлечь к себе внимание и сочувствие, обращает внимание на то, что явные симулянтки - это лентяйки и женщины злого нрава.

Краинский описывает кликушу с которой он столкнулся уже будучи директором психбольницы. Та жаловалась на слабость, обладая при этом великолепной мускулатурой. В больнице бысто набрала 12 фунтов веса и требовала, чтобы ее кормили не как всех, а повкуснее, поскольку бес, который в ней сидит очень разборчив в в еде.

Доктор Краинский пытался установить предпосылки кликушества.

"Кликушество в чистой своей форме свойственно почти исключительно женщинам. Хотя во многих случаях, особенно при эпидемиях кликушества, упоминаются заболевания мужчин, но это обыкновенно бывают либо настояще душевнобольние, либо просто суеверные люди, прурочивающе свою старую болъзн к порче; типичных же проявлений кликушных припадков у мужчин почти не бывает....

Кликушество свойственно исключительно крестьянскому населению и тесно связано с его мировоззрением, с суевериями, поверьями и даже поэтическим творчеством его. Поэтому кликушество нельзя рассматривать как болезнь в тесном смысле слова— это скорее просто бытовое, социальное явлениие жизни русского народа и основывается оно на глубоко укоренившемся в народном убеждении вере в “порчу”. ...

Большую, если не первенствующую роль в развитии кликушества в России, играют монастыри, особенно московские и окрестных губерний. ... Эти припадки сильно поражают производимым ими впечатлением воображение окружающих и бурная картина виденного припадка хорошо запечатлевается в памяти простодушной поселянки, пришедшей на поклонение святынь из глухой русской деревни. Здесь большинство русских кликуш воспринимают и бессознательно обучаются тем проявлениям бользни, которые они позже, когда становятся сами кликушами, воспроизводят, благодаря болезненному подражанию....

Жизнь деревенской русской женщины далеко не красна. Тяжелая работа, частые роды и кормление, частые неурядицы в семье, традиционная непрязнь со свекрами, вот те обычные условя, которые не очень красят ее жизнь. ...

Вот эта то предрасполагающая обстановка, глубокая религиозность и суеверная боязнь порчи дают самую благопрятную почву для развитя кликушества. Если принять во внимание, что никто не разубеждаетъ их в этом убеждении, а духовенство даже поддерживает его, то понятным станет, что с кликушеством не так то легко бороться. ...

Гораздо меньшее значение в числе причин кликушества имъют условия, отмеченные некоторыми авторами. Безысходная нужда и бедность, пьянство и физическое истощеше, по моему мнению, вовсе не составляют причин кликушества. Скорее можно сказать, что большинство кликуш происходит из сравнительно зажиточных семей, которые менее обременены тяжелою заботою о куске насущного хлеба. Также и грамотность не оказывает никакого влияния на кликушество. Ащенково сравнительно деревня зажиточная, в каждом дворе большинство людей грамотных, пьянства в ней нет, а кликушеская эпидемия царит в полном своем развитии. ...

Это обыкновенный вид obsession, в форме присвоенной навязчивой идеи, укореняющейся при помощи внушения и самовнушения. Боязнь эта возникает не из идеи об одержимости злым духом, а наоборот, последняя возникает на основании этого явления виденного и заимствованным у других кликуш. ...

Довольно важный вопрос состоит в том, свойственен ли истерический характер настоящей кликуше. Насколько я мог убедиться при моих исследованиях, у кликуши нет черт, свойственных истеричным. Правда, во время припадка кликуша театральничает, сосредотачивает на себе все внимание, она очень чувствительна к жалости и состраданию со стороны других...

Одна мысль и желание излечения занимает больную и почти вся жизнь ее проходит в странствованиях по богомольям и монастырям, а все деньги семьи уходят на расходы и подношения монастырям. ...

Интересно, что большинство кликуш вовсе не плохо упитанные женщины, а некоторые из них просто имеют цветущий вид. Многие кликуши в самый разгар болезни беременеют, рожают и кормят и все эти периоды не вляют на болезнь.

В несомненной связи с болъзнью, а может быть и как причинный момент, стоит половая деятельность кликуш. ... У очень многих кликуш замечается неудовлетворенность половой жизни. Я видел двух кликуш, у которых болъзнь развилась после свадьбы, как результат малой половой способности мужа. Гораздо реже встречается полная половая депрессия и отсутстве половой потребности у кликуш. Ни у одной из ащенковских кликуш не было женского страдания половой сферы; также не удалось мне констатировать онанизма и мастурбации."

Опаньки, так кликушество связано с банальным недотрахом? Вот оно какое - "мужское иго"! Вспомним, что большинство мужей из Ащепково было на заработках. А две кликуши еще и ждали своих мужей из армии.

Краинский делит кликуш на несколько категорий - чистые симулянтки (до одной трети случаев), "сомнамбулы" (сверхвнушаемые женщины, показывающие смесь симуляции и измененного сознания), истерички, и женщины страдающие более тяжелыми расстройствами психики. Однако при этом симулянтки "сомнамбулы" старательно копируют внешние проявления истерического припадка, поэтому в глазах публики кликушество кажется связнным с истерией. Но при этом Краинский делает еще более любопытный вывод.

"Если резюмировать и проанализировать все полученные и изложенные до сих пор данные, то следует прийти к заключению, что ни во время припадка, ни во время светлого промежутка у кликуш нет ни единого объективного признака, который позволял бы различать действительные припадки от притворных. В кликушном припадке нет ни единого признака, который бы не мог быть произведен искусственно и поэтому установить патогномонические признаки для кликуш вообще и для их припадков в частности невозможно."

О чем это говорит? О том, что симуляция может быть равна 100%, а вовсе не 33% разоблаченных притворщиц, у которых не возникло состояние измененнного сознания. "Тот кто хорошо симулирует, хорошо болен.", как и было сказано.

Ну, и напоследок дам фрагмент из статьи "Кто такая кликуша?" Елены Асвойновой-Травиной http://www.topauthor.ru/Kto_takaya_klikusha_cb6d.html

"Откуда же бралась истерия в форме кликушества в русских деревнях, почему была так живуча? Мы сможем ответить на этот вопрос, если посмотрим, как воспринимали таких людей окружающие. По свидетельству того же С.Максимова и других фольклористов и этнографов, никто никогда не выказывал раздражения, не требовал удалить одержимую из храма, если припадок случался во время богослужения – напротив, такие женщины были окружены всеобщим сочувствием (как несчастные жертвы бесов и колдунов), близкие освобождали их от тяжёлой работы даже в уборочную страду, а после припадков – и от работы вообще, кормили лучшей едой, старались не сердить, не раздражать (поскольку считалось, что если такого человека спровоцировать выругаться – может снова начать кликушествовать)… иными словами, мы можем наблюдать механизм возникновения истерии «во всей красе» – условная приятность и желанность симптомов болезни для больного! А уж какой находкой было кликушество для несчастных молодых женщин, которых «в штыки» приняли родственники мужа! В этом случае болезнь играла роль защитного механизма – как и у тех, кому необходимо было «сохранить лицо»: «…при осторожном и негласном разбирательстве оказалось, что в числе их не было ни одной путной, работящей хозяйки: все они наперёд уже ославились в быту своём как нехозяйки и неработницы, а потом уже попали в кликуши», – пишет В.И.Даль.

Кстати, В.И.Даль (тот самый, которого мы знаем как составителя знаменитого словаря) был знаком с кликушеством не понаслышке: однажды ему пришлось работать управляющим в деревне, где это расстройство носило характер сущей эпидемии – и надо было что-то делать. Что же сделал Владимир Иванович? Он демонстративно оборудовал «больницу для кликуш» (с решётками на окнах), установил там «прибор, выписанный барином» из имения, где с его помощью уже вылечили всех «порченых баб» (прибор представлял собой трубу для поливки огорода), популярно объяснил собравшимся любопытным, как будет происходить «лечение» – и даже продемонстрировал «поливальный прибор» в действии – а на другой день возле церкви во время богослужения дежурили работники с носилками… ни с одной кликушей припадка не случилось."

Я Даля зауважал! Почетный баболог 19-го века! А Мезенцева все же таки правильно поставили рулить «Программами радио и телевидения».