Пистолетная экономика: насколько выгодна легализация оружия?

Пистолетная экономика: насколько выгодна легализация оружия?

Сегодня мало найдется тем, способных быстро и надежно расколоть общество на противоборствующие лагеря, которые спорят с пеной у рта, часто не находя точек сближения. Это не только знаменитая триада «Сталин, геи и евреи», но и легализация оружия. Оставим в стороне ее нравственные и правовые стороны, и остановимся на экономических. Нас ждет несколько интересных открытий.

 В декабре исполнится двадцать лет первому российскому закону об оружии. Уже через три года документ, утвердивший наше право вооружаться, был пересмотрен. Мы получили право на травматические пистолеты, охотничьи ружья и даже винтовки, с которыми хоть на войну иди, но лишились оружия, едва ли не самого интересного для любого стрелка – «нарезного короткоствольного огнестрельного». Попросту, пистолетов и револьверов, о которых в России, собственно, и спорят до хрипоты. Год назад сенатор Александр Торшин выступил с нашумевшей инициативой разрешить «короткоствол», мотивируя это в первую очередь экономическими соображениями. По подсчетам, которые он приводил, рынок личного огнестрельного оружия за пять лет достиг бы объема в 1.5 триллиона рублей.

 Сумма внушительная, но не предельная: думается, ее можно заметно увеличить. Поразительно, как это наше государство, с его способностью а) зарегулировать любую идею хоть до абсурда и б) изымать у граждан денежные средства на каждом шагу, не ухватилось за такой перспективный и относительно безопасный почин, как легализация короткоствольного оружия. Оно даже могло бы монополизировать этот рынок, и как ни парадоксально, общество при этом тоже могло бы выиграть.

 Тот, кто хочет обзавестись оружием, все равно им обзаведется, и не пожалеет денег, сил и времени – на таких-то и надо зарабатывать. Травматическое оружие в России покупают примерно 60 тысяч человек в год. Они вооружаются несмотря на то, что бесполезность «резинострелов» стала притчей во языцех. Кажется, это оружие нарочно разрешили, чтобы дискредитировать идею вооружения народа: для самообороны травматические пистолеты почти непригодны, а для кабацких драк и расстрела в упор безоружных людей – то, что надо. При средней цене «травмата» в 7.5 тысяч рублей получаем рынок годовой емкостью в 450 миллионов рублей.

 Настоящие пистолеты могут стоить в десять раз больше, особенно если государство обложит их внушительным налогом, или вообще монополизирует продажу: на спрос это вряд ли сильно повлияет. По ряду прогнозов, пистолетно-револьверный рынок может расти на 11% в год. Директор Института проблем глобализации Михаил Делягин утверждал, что через пять лет после разрешения короткоствола им вооружатся 20% российских мужчин и 5% женщин. Им будет требоваться много боеприпасов (обучение, пристрелка оружия, поддержание навыков стрельбы), монопольным производителем и экспортером которых государству стать нетрудно.

 Впрочем, одно лечим – другое калечим. Едва возникнув, рынок короткостволов не только сведет на нет торговлю травматическим и газовым оружием, но и подорвет бизнес по продаже охотничьего оружия. Считается, что 70% «охотников» вряд ли хоть раз ночевали в лесу, потому что оружие купили для самозащиты. Охотничье оружие в России выпускают пять заводов, которым, чтобы компенсировать потери, будет только выгодно переключиться на производство пистолетов, револьверов и боеприпасов к ним. Вот вам и поддержка «оборонки», о которой у нас так любят поговорить.

 Еще одним источником прибыли может стать лицензирование – жесткое, дорогостоящее, и возможно, также монополизированное государством. Строгая система проверок, экзаменов и выдачи разрешений должна одновременно пополнять казну и исключать любые контакты с оружием психопатов вроде майора Евсюкова (попавшего в полицию, несмотря на психическое расстройство) и «аптечного стрелка» Виноградова. Вспомним опыт Великобритании, где существует одна из самых жестких систем лицензирования: британец должен доказать, что не имеет проблем с психикой, чист перед законом и нуждается в пистолете (самооборона, кстати, веским основанием не считается – в отличие от стрельбы по тарелочкам). Лицензия выдается на пять лет, после чего надо доказывать все по новой – и каждый раз выкладывать по 50 фунтов только за «корочку». В США документы на оружие, в зависимости от штата, могут стоить от 5 до 900 долларов, а все разрешительные процедуры кое-где обходятся и в тысячу долларов. Значит, и российский бюджет даже при не самых людоедских расценках может пополняться на сотни миллионов рублей ежегодно.

 Еще специалисты предлагают страхование гражданской ответственности стрелков – его уже прозвали «пистолетным ОСАГО». Вырученные средства могут пойти на компенсацию ущерба от оружейных ЧП, и на обустройство, скажем, системы пулегильзотек, по которым в случае чего можно будет за пару минут определить, кто и из чего стрелял.

 Доходы государства от продажи пистолетов и револьверов могут расти благодаря любым ограничениям. Например, оружие можно сделать «одноразовым», запретив его перепродажу, и разрешив гражданам покупать только новые «стволы». Возьмем и усовершенствуем систему, принятую, например, в Мексике. Пистолет надоел или безнадежно устарел? Сдайте его в полицию, где его уничтожат прямо при вас, заплатите пошлину, и только тогда приобретайте новый. Полное отсутствие «вторички» станет препятствием для черного рынка, хотя и не уничтожит его полностью. Он будет выживать за счет преступников, у которых оружие всегда имеется, и тех, кому законная покупка «ствола» не светит. Сейчас, кстати, неразрешимых проблем с покупкой нелегального оружия нет. Пистолет Макарова, давно вышедший из моды в мире криминала, можно взять за 100-300 долларов, в зависимости от его состояния и истории. АК-47? Двести баксов, и он ваш. Для такой торговли есть специальные сайты, хотя нередко ей занимаются полиция и ФСБ, с целью упечь наивного покупателя за решетку.

 Словом, у правительства России полно возможностей создать полноценный, жестко регулируемый внутренний оружейный рынок, и получить от этого солидную выгоду. Было бы желание! Но желания нет: в Кремле считают, что население России «не готово» к легализации короткоствола, и оружейной культуры лишено начисто. Когда оно будет «готово», и откуда взяться этой культуре, если власти всегда держали народ подальше от эффективного оружия самозащиты, нам не поясняют. Проверить нашу готовность можно, лишь разрешив пистолеты и револьверы – для начала, с какими угодно жесткими ограничениями, если уж мы сами себе не доверяем. Правда, тогда в Кремле рискуют потерять монополию на насилие, и увидеть по ту сторону краснокирпичных стен вооруженный, и потому куда более свободный и самостоятельный народ. Американцы не зря говорят: если правительство заводит речь о контроле над оружием, его интересует не оружие, а контроль…