Марксовы формации

СЕРАФИМ ВЛАДИМИРОВИЧ ЮШКОВ (1888-1952)

         Уже немолодой, несколько грузный,  профессор Юшков преподавал студентам на первых курсах Юридического факультета МГУ историю государства и права СССР. Лекции читал он без бумажек и делал упор на конкретику,    избегая общих фраз. Для каждой лекции он выбирал какой-то ключевой вопрос. О прочем же говорил так: «Ну, а об этом вы прочтёте в моем учебнике». Не всем нравилась такая манера чтения, потому что для подготовки к экзаменам одних его лекций оказывалось недостаточно.  Мнения о профессоре были неоднозначными.

         Некоторые его тезисы запомнились мне именно своей конкретностью. Так, среди причин сравнительно легкой победы Февральской революции в 1917 году он назвал   и такую. В ходе Мировой войны прежний офицерский корпус – носитель монархических традиций во многом был выбит; офицеров не хватало, и их  должности замещали выходцы из более демократических слоёв. По этой причине организовать защиту царской власти в Феврале оказалось некому. [1]

Не избегал он  сравнений с действительностью, хотя и в завуалированной форме. Так, о губернской реформе   Екатерины 11 1775г., которая (в противовес чиновничеству) повышала роль дворянства в государственном управлении, он выразился примерно так: «Иной предводитель дворянства обладал большей властью, чем местный губернатор». Пусть мы были юнцами, но уже знали, что в современной нам системе государственного управления секретарь обкома партии «весил»  значительно больше, чем глава местной конституционной власти – председатель облисполкома.

Научным коньком Юшкова была его концепция о до-феодальном периоде, который он относил к эпохе Киевской Руси. Для этого периода  он  пользовался также старым термином  «военная, или дружинная  демократия». Историческая наглядность этого периода (на мой взгляд) не подлежит сомнению, ибо он предшествовал такому же несомненному периоду, который называют феодальной раздробленностью. В обоснование своей концепции он опубликовал     брошюру «на правах рукописи». В своих  лекциях Юшков не забывал упоминать, что концепцию дофеодального государства он разработал «вместе с академиком Грековым». Это было, несомненно,  проявлением его  научной добросовестности. Но не только её. Ссылка на уважаемого академика служила также  некоторым страховым приёмом,  потому что внесение   поправок в Марксову схему    общественно-экономических формаций, мягко говоря, не поощрялось.

В этой связи я испытываю чувство вины перед Юшковым. На семинаре по политической экономии, где мы должны были усвоить и запомнить Марксову схему, я высказался в том смысле, что эта схема – не Абсолют. Ведь не было во времена Киевской Руси  «обычного» феодализма, да и рабства, как «господствующего уклада»,  тоже не было, а государство было. Вот и сам Маркс писал об особом «Азиатском способе производства» в древнем Египте и Вавилоне, который  выламывался из его схемы.  Мои слова имели последствия. Преподаватель Кумаченко (про которого ходила молва, что он друг Ворошилова по 1-ой Конной армии) серьезно заинтересовался, откуда у меня такие взгляды. По вопросу о дофеодальном государстве я, ничего не подозревая, сослался на Юшкова. Через некоторое время я случайно увидел, как Юшков что-то пытается объяснять   наседавшему на него преподавателю.

Я хотел бы думать, что для Юшкова вопрос относительно  его «не марксистских взглядов» закончился только неприятным объяснением в коридоре со своим оппонентом. Ведь время   было совсем не простое. Некоторых профессоров обвиняли в космополитизме, низкопоклонстве перед Западом, в недооценке отечественной науки. Часть  из них     была уволена еще до того, как мы могли их видеть и слышать. В «Литературной газете» появился подвал, в  котором автор обвинял  профессора Юшкова в украинском национализме. Поводом были строки в его учебнике относительно того, что в ходе   Казацкой войны с Польшей под руководством Богдана Хмельницкого  многие паны погибли, бежали и  во всяком случае  потеряли власть над своими посполитами (или как они назывались). [2] Отсюда (якобы) следовало, что последующее расслоение украинского общества на классы и  распространение  крепостного права  при Екатерине 11   было результатом присоединения Украины к России. Юшков был обвинён, что    в этом вопросе он  следует за      противниками России. Это   придуманное обвинение в адрес проф. Юшкова, по-моему, не имело серьёзных последствий. Что касается нашего курса, то вошедший в 16-ую аудиторию Юшков нашел на кафедре   цветы. Он сказал тогда, что знает причину, почему его встретили цветами, и ему приятно, что молодое поколение понимает абсурдность  обвинения его, Юшкова, в украинском национализме.

Юшков стоял на страже первенства исторических фактов, и если они не отвечали признанным схемам, то отказывался не от фактов, а от схем. Работая во время Войны в системе Казахстанской академии наук, он вплотную занимался историей кочевого скотоводства – традиционного занятия казахов. Эти исследования привели его к выводу, что в Степи не было  рабовладельческой формации, и что скотоводство исторически базировалось в основном на свободном труде. Этот вывод показался неожиданным для историков Казахстана, воспитанных на Марксовых схемах. В знак уважения к трудам Юшкова и признавая их немалую ценность для истории казахского народа, АН Казахстана  присвоила ему звание академика.

Можно только гадать, к каким историческим обобщениям пришел бы С.В. Юшков, если бы он не продирался через ряды малосведущих и догматически настроенных критиков, и если бы ему не приходилось ходить по острию   ножа, наточенного не на требованиях исторической науки, а на идеологической  конъюнктуре.

Лично на меня большое впечатление произвели его неоднократные обращения к механизму государственной власти, как к той глубинной причине, которая нередко определяет  и лицо государства, и развитие общества. Я бы сказал, что многие исторические потрясения бывают вызваны не только  движением низов, но и бурным «выяснением отношений» на верхах власти. Упрощенно говоря, даже революции делают те, кому по каким-то причинам была закрыта дорога во власть. Урегулированность отношений в государственном аппарате – это залог нормального развития общества. 

Недаром значительная часть  политических разногласий в современном обществе сводится к вопросу о количестве и качестве государственного управления. Современные политики и публицисты, упирающие  на   коррупцию в гос. аппарате, сильно упрощают проблему, ибо нормальный ход государственных дел во многом  зависит от профессиональной подготовки управленцев и от системы контроля за работой гос. аппарата. Недооценивают они и роль верховной власти, на которую ложится   забота о  ликвидации пробелов в порядке управления, о правильном распределении функций между государственными органами, о налаживании отчётности гос. органов перед населением.  По моему мнению, недостаточное внимание именно к этим сторонам дела ответственно  за ряд пороков современного государственного механизма.

Внимание к  построению гос. аппарата проходило  красной нитью по всему творчеству  С.В. Юшкова. Он же старался указывать   молодому поколению на  те исторические государственные мероприятия, из которых можно   почерпнуть уроки относительно возможных путей для  решения   современных проблем. (Другое дело, что сама историческая наука далеко не всегда сумела выяснить, какие конкретные задачи возлагались на   те  или иные реформы гос. аппарата,   которыми  так богата Российская история.) Я думаю, что в этом проявлялась его заслуга не только как ученого и лектора. Несомненно, здесь отражалась и его высокая гражданская позиция.

Шейнин Леонид Борисович, студент Юрфака МГУ в 1948-1953 гг.   Канд. юрид. наук,   Н.с. Института экономики РАН.     Дом: 117186, Москва, Нагорный бульвар 3-42, тел. (499) 123-83-85.  Октябрь 2013.

E-maillbsheynin@mail.ru  Май 2009.