Россия и терроризм

Россия и терроризм

Россия. Уголовная ответственность за подготовку боевиков и создание террористических организаций.

.

25 октября Госдума России приняла президентский законопроект, который устанавливает уголовную ответственность за подготовку боевиков в лагерях, создание террористических организаций и сообществ.

Соответствующие поправки вносятся в целый ряд законодательных актов, в том числе Уголовный кодекс РФ.

За прохождение обучения в целях осуществления террористической деятельности, в том числе приобретение знаний, умений и навыков в ходе занятий по психологической и физической подготовке, предусматривается наказание на срок от пяти до десяти лет лишения свободы со штрафом до 500 тысяч рублей.

Создание террористической организации и террористического сообщества будет караться тюремным сроком от 15 до 20 лет со штрафом до миллиона рублей.

За участие в террористическом сообществе или организации предусмотрено лишение свободы от пяти до десяти лет со штрафом до 500 тысяч рублей.

За создание незаконного вооруженного формирования, руководство им или финансирование наказание ужесточается: от трех до десяти лет тюрьмы с ограничением свободы до трех лет.

Участие в таком формировании, в том числе на территории иностранного государства (не предусмотренного законодательством этого государства), в противоречащих интересам России целях предлагается карать лишением свободы на срок до шести лет с ограничением свободы на срок до двух лет.

Документ также предусматривает возмещение вреда, причиненного террористами, в том числе за счет их близких и родственников.

Кроме того, законом предусматривается, что возмещение причиненного в результате теракта вреда, включая моральный, осуществляется "за счет лица, его совершившего, а также за счет средств близких родственников, лиц, состоящих с ним в родстве (свойстве), и иных лиц, жизнь, здоровье и благополучие которых дороги ему в силу сложившихся личных отношений".

(по сообщениям агентств)

Экстремисты перехватывают инициативу в воспитании молодежи

Террористами не рождаются, а становятся. Не являются исключением из этого правила и террористы от радикального ислама. Прежде чем перейти к боевым действиям, представители террористического подполья «проникаются» вполне определенной идеологией. В связи с этим особое внимание экспертов, занимающихся изучением ислама, привлекает ситуация в исламском образовании и шире – исламской интеллектуальной среде и интеллектуальной дискуссии в целом.
В 90-е годы государство не вело мониторинг ситуации в этой сфере и допускало проникновение самых различных течений и проповедников на территорию страны. Отсутствие исламской образовательной инфраструктуры в первые годы новой России вынуждало желающих получить систематическое исламское образование выезжать за рубеж. Первая чеченская война с последующим временным «освобождением» Чечни до 1999 года создали ничем не ограниченные возможности для развития террористической инфраструктуры на Кавказе. Полностью она не побеждена до сих пор. Все это привело в итоге к созданию в России мощных, контролируемых из-за рубежа религиозно-пропагандистских сетевых структур, вовлекающих в свою орбиту мусульман и воспитывающих их в духе собственных, чаще всего деструктивных по отношению к России и традиционному исламу, идеологий.
Террористы, организовавшие взрыв в Волгограде, не укладываются в традиционный российский стереотип. Это были образованные люди, до перехода к активной террористической деятельности учившиеся и работавшие в Москве.

Предполагаемая смертница Наида Асиялова, приехав из Дагестана в Москву, училась в вузе, затем работала в представительствах турецких строительных компаний. Она болела трудноизлечимой болезнью ротовой полости, требовавшей оперативного вмешательства, собирала в интернете деньги на лечение, но, по всей видимости, безуспешно. Как предполагают, девушка увлеклась идеями радикального ислама в интернете, читая экстремистские сайты, через интернет она вышла и на представителей террористического подполья на Северном Кавказе. Ее сообщник и гражданский муж Дмитрий Соколов родился в семье военного в Красноярске. Семья позже переехала в ближнее Подмосковье, в Долгопрудный. Соколов учился на факультете лесного хозяйства МГУЛ. В 2011 году Дмитрий Соколов принял ислам, взял имя Абдулджабар, стал посещать мечеть в Отрадном и курсы арабского языка в районе Чертаново. Предположительно, там Соколов и познакомился с Асияловой. В 2012 году Соколов исчез, не вернувшись с курсов. Позже было установлено, что Соколов уехал в Дагестан, где обучился взрывному делу и стал членом группировки Арсанали Камбулатова, совершавшей террористические акты на Северном Кавказе. По информации следствия, помимо волгоградского он также причастен и к другим актам терроризма: в частности, Соколов подготовил теракт у здания МВД в Махачкале 25 мая, исполненный смертницей Мадиной Алиевой.
По мнению научного сотрудника Российского института стратегических исследований, исламоведа Раиса Сулейманова, к радикальным версиям ислама можно отнести экстремистские движения, тех, кто в той или иной степени призывает к переустройству или борьбе с российским государством с целью построения халифата – исламистского государства мирового масштаба.
– Ваххабиты, сторонники движений «Хизб ут-Тахрир», «Джамаата Таблиг», нурсисты и сторонники Фетуллаха Гюлена – все они в той или иной степени выступают за построение халифата. Другое дело, что они действуют разными методами. «Хизб ут-Тахрир» провозглашает политическое построение халифата, с использованием легальных политических инструментов, в том числе и выборов, хотя не гнушается и террористическими методами – их сторонники, в том числе и из России, присутствуют в исламистском интернационале в Сирии. Ваххабиты используют террористические методы. Таблиговцы занимаются миссионерством, агитируют, чтобы люди приходили в мечеть, но приводят, как правило, к тем же ваххабитам. Последователи Фетуллаха Гюлена никогда не выступают с радикальными призывами, они внешне очень привлекательны, позиционируют себя как интеллектуалы, с ними очень интересно поговорить. Но их лидер постоянно проживает в США и вряд ли он нелоялен по отношению к этой стране. Нурсисты, хотя и производят впечатление миролюбивых людей, действуют по принципу секты с культом личности Саида Нурси – они даже Коран изучают только в его толковании, – отмечает Раис Сулейманов.

По его мнению, существует три основных пути образования и воспитания в духе идеологий радикального ислама.

– Первый – через легальные учебные заведения, которые действуют на территории России, за счет отсутствия контроля за учебным процессом в медресе. Например, в Татарстане, в Набережных Челнах существовало медресе Йолдыз. Многие из тех, кого оно готовило, затем стали боевиками во второй чеченской войне. В числе выпускников медресе аль-Фуркан в Бугуруслане Оренбургской области были те, кто участвовал в захвате школы в Беслане. И сейчас есть ситуация с легально действующим подобным медресе в г. Альметьевск в Татарстане, двое выпускников которого уехали воевать в Сирию. Среди них один русский парень Абдулла (ранее Владислав) Васильев и его приятель Булат. Понятно, что не всегда их готовят преподаватели, но преподаватели не всегда могут контролировать внеучебный процесс, в котором находятся их студенты. Второй способ – это система подпольных частных медресе, на частных квартирах и в коттеджах. Это распространенное явление в городах Поволжья. По этому принципу действуют все ячейки «Хизб ут-Тахрир» и нурсистов. На частной квартире собирается пять-десять человек и штудируют литературу, обсуждают дальнейшие планы. И третий способ – это онлайн-медресе, то есть интернет-обучение, когда человек сидит в интернете и через прослушивание аудио и видеолекций, видеопроповедей, чтения текстов получает соответствующие «знания» и приобщается к радикальной идеологии. Через эти системы ведется и вербовка – единомышленники списываются в социальных сетях, через эти связи ведется в том числе вербовка в вооруженные формирования, – говорит эксперт.
По мнению Сулейманова, случается также, что агитация ведется непосредственно в «официальных» мечетях – при этом имамы запугиваются и не препятствуют ей.

– Общины существуют без контроля. Есть формальный руководитель – имам, но он практически не контролирует ситуацию или же вовсе потворствует радикалам. В результате мы видим, что мечети также становятся местами для вербовки и активной пропаганды радикальных структур. Не обязательно выступать прямо с трибуны мечети. Люди приходят, небольшими кружками садятся в зале мечети до начала или после окончания молитвы. Таким образом, там ведется пропаганда, – полагает Сулейманов. Причиной такой ситуации Сулейманов считает страх перед возможной расправой: «Сейчас имамы реально боятся. Есть примеры, в том числе и у нас в Казани, когда имамам угрожали. Ходили молодчики и говорили: если сдашь нас в полицию или куда-то еще – не уйдешь живым».
Эксперт также считает, что важную роль играют и подпольные молельные комнаты в местах повышенного скопления мигрантов из стран Средней Азии.

– Такие места, как Апраксин Двор в Петербурге, подобные структуры существуют и в Москве. Понятно, почему они там возникают. Там удобно: основной контингент приезжих мигрантов-мусульман находится там, они возникают поближе к местам работы, к рынкам, где и организуются, – констатирует он.

По мнению руководителя отдела исламских исследований Института стран СНГ Эльдара Сафаргалиева, и в официальном российском исламском образовании существуют системные недостатки.

– В исламском образовании в России есть элементы, которые либо напрочь отсутствуют, либо представлены не на должном уровне. Чему обучают в исламских учебных заведениях? Это акыда – наука, занимающаяся разъяснением деталей исламского вероучения в соответствии с тем, что сказано в Коране и Сунне, шариат – наука, занимающаяся объяснением внешних деяний в соответствии с тем, что сказано в Коране и Сунне, но часто напрочь отсутствует и отвергается либо представлена недостаточно – это духовная составляющая, тасаввуф – наука, занимающаяся объяснением деталей деяний невидимых, сокрытых, в соответствии с тем, что сказано в Коране и Сунне. Например, человек совершает намаз – мы видим, что внешне он делает все правильно, но мы не знаем, что у него в душе, искренне ли он его совершает. В Исламском университете в Казани, насколько я знаю, эта наука присутствует. Но так далеко не везде, – считает Сафаргалиев.

Раис Сулейманов считает, что бороться с проникновением экстремистских идеологических течений необходимо как через унификацию системы исламского образования, так и с использованием оперативных методов спецслужб.

– Сейчас активно говорят и предпринимают практические действия для унификации системы исламского образования. Сейчас бывает ситуация, когда в одном городе медресе учит по одной программе и придерживается традиционного ислама, а в другом городе – совершенно по другой программе и прививает нетрадиционный ислам. Также проводниками радикальных течений в исламе становятся обучавшиеся за рубежом. Скорее всего, пойдут по пути, чтобы в уставы любых российских муфтиятов ввести пункт, согласно которому работать имамом в системе муфтиятов может только человек, имеющий отечественное религиозное образование. По крайней мере, к этому идут в Татарстане, хорошо бы распространить это на всю страну, – полагает Сулейманов. – Что касается пропаганды радикальных идеологий в узких кружках и в закрытых сообществах, единственный механизм противоборства такой пропаганде – внедрение в эту среду законспирированных агентов спецслужб, которые могли бы разоблачать экстремистские структуры.
Президент Центра стратегических исследований религий и политики современного мира Максим Шевченко придерживается иной точки зрения и полагает, что решающую роль в борьбе с радикализмом и экстремизмом должно играть само общество.

– Я считаю, что надо дать возможность самому обществу победить радикализм. Очевидно, что ни силовые структуры, ни бюрократия своими руками не справляются с радикализмом – исламским, националистическим, правым, левым, каким угодно. Мы же, разумные люди, вполне можем это сделать – победить его интеллектуально и маргинализировать его социально, – убежден он.
По мнению Шевченко, для этого необходимо «освободить» исламскую интеллектуальную дискуссию, но при принятии всеми ее участниками безусловного осуждения террористических методов.

– Необходимо создание в исламской среде – но только в свободной исламской среде – нетерпимости по отношению к терроризму. Это могут сделать только образованные, культурные, умные, свободные люди, граждане России... Главное – безусловное осуждение терроризма, – считает он.

http://m.expert.ru/2013/10/23/ot-knig-k-bombam/?partner=23507329