Слухи Макспарка №7. Дайджест.

время действия: 1937 — 1944 (и по наши дни)

основные герои:

гей-еврей Яков Фрумкин - Константин Хабенский

следователь с Лубянки Федор Кравчук - Федор Бондарчук

командир штрафбата Иван Сидоров — Брэд Питт

рядовой Бердымухамедов — Артур Смольянинов

немецкий капитан Швольке — Михаил Пореченков

немецкие солдаты — балет Тодес

старший помощник концлагеря смерти Освенцим, Ганс Левенбрау — Джейсон Стэтхем

Рудольф Гесс — Арнольд Шварценеггер

служанка Сара — Натали Портман

Сталин — Геннадий Хазанов

сцена первая. Рассвет

1937год. Июль. Москва

В темной комнате тихо тикают большие напольные часы, высокий шкаф упирается одним боком в широкую кровать с металлическими спинками. На кровати в скомканных простынях угадываются очертания тел. Одно очертание начинает шевелится и встает, это Яков, он очень красив в лунном свете пронизывающем комнату, свет скользит по подоконнику, переползает на круглый стол и больно бьется об стену. Яков берет сигарету из пачки с нерусскими буквами и элегантно прикуривая глубоко затягивается. Его влюбленный взгляд направлен вниз на набережную, на Кремлевские звезды, на Москву-реку, взгляд Якова не теряя чувства перемещается на кровать. Чу. В тишине раздается звук моторов. Взгляд Якова становится тревожным он курит жаднее. Смутное тревожное чувство в унисон фарам черных автомобилей скользнуло по стенам дома и по его душе. Яков возвращается в постель. Он дрожит.

-Яша, - говорит нежный мужской голос, - что случилось?

-Все хорошо, Николай, я просто замерз...

Николай нежно обнимает Якова

внезапно слышатся шаги, шум голосов и громогласные удары в передней

Яков понимает что чувства его не обманули, страх стальным кольцом сжимается внизу, постепенно охватывая все его существо. Николай встает, надевает голифе и майку алкоголичку. Яков идет в переднюю и нерешительной рукой поворачивает ручку замка.

Дверь с силой распахивается и на пороге оказываются несколько человек в черных плащах, за ними толпятся солдаты. Чекисты врываются в квартиру увлекая за собой Якова, зацепив грязной рукой за нос (крупно в кадре грязные ногти чекиста)

Все переводят взгляд на портрет вождя Сталина на стене, потом на минору на комоде, потом на Якова.

Николай понимает что ему не справится с такими аргументами и нервно курит в стороне.

Солдаты крушат целостность дорогой мебели, выворачивают ящики комода, из белья выпадают странные предметы цилиндрической формы, Яков снимает халат, и многие солдаты застывают в благоговении, он безумно красив. Яков одевается по простому и выходит из квартиры в сопровождении двух солдат. Он оборачивается в дверях, (лицо с грустными глазами полными слез крупно)

— Ну вот и все, Коленька, они никогда нас не поймут, прощай! - с надрывом восклицает Яков. Николай сжимает кулаки... Светает.

 

Сцена вторая. Допрос.

Воронок, влетает в ворота дома на Лубянке и резко тормозит, Яков бьется головой о приклад конвоира. Его грубо вытаскивают из машины и наклонив лицом вниз ведут в дверь, вниз по темной лестнице доводят до дверей лифта, заводят вовнутрь, раскладные двери с лязгом закрываются, конвоир бьет Якова по почкам. На табло загораются лампы с цифрами, лифт останавливается на минус сорок пятом этаже. Якова ведут по черному коридору обделанному плиткой в кровоподтеках, Яков слышит стоны узников и возможно единомышленников. Звучат выстрелы. Эхо. Железная дверь, Якова грубо вталкивают в темницу. Яков гордо поднимает взгляд и видит надменную рожу зажравшегося чекиста. На столе стоит лампа, и стакан в подстаканнике с чаем, дымится папироса, Феликс Эдмундович смотрит из портрета на Якова. Яков дрожит, ему просто опять холодно, стальное кольцо сжимается внизу...

Яков гордо красиво прямо стоит, в полумраке он еще привлекательней.

Яков смотрел сверху вниз на следователя не смотря на то что не вставал с пола.

С двойственным чувством Яков лежит на полу, к нему подходит мясник Семен, (звучит саундтрек из криминального чтива) глазок камеры закрывается,

Якова репрессируют...Ночь,кабинет на 4 этаже,в полумраке кабинета,следователь репрессирует на постановление 5-го съезда ЦК ВКПБ.

 

Сцена третья. ГУЛАГ

Ночь. Стук колес. Снежное железнодорожное полотно убегает вдаль. Яков задумчиво смотрит в зарешеченное окно последнего вагона, там вдалеке остается Москва, Николай, Семен... театр, филармония. В безмятежное размышление Якова о своей судьбе, врывается грубый голос русской блатной песни «Калинка-малинка». Бандиты писают в угол и играют в карты, иногда они проигрывают кого-то из заключенных, зарезая их прямо на глазах интеллигенции, но у Якова отлично подвешен язык и он доезжает до лагеря невредимым и с хорошим запасом табака. Поезд пыша паром с портретом Сталина на всю морду въезжает в ворота с надписью «Тунгуска. ГУЛАГ». Тут всех выгоняют из вагонов, вокруг много черных терьеров. Солдаты в папахах и тулупах толкают заключенных на снег, вдруг один из них вырывается и скриком «а на черной скамье на скамье подсудимых..» - начинает бежать в сторону, ему вслед спускают собак. Сытые собаки возвращаются к солдатам и заключенных начинают перещитывать.

Яков поворачивается и видит красивого азиата.

Всех гонят в бараки, в бараках нары и портреты Сталина, всех интеллегентов загоняют под нары но Яков рассказывает забавные истории зэкам и спит хорошо, у него подвешен язык.

Из-за неправильного питания у Якова нарушается обмен веществ и он попадает к местному врачу. Медсестры хотят Якова, но он непреклонен и гордо несет свой крест. Врач несколько раз лечит Якова, и выпускает его обратно в барак с хорошей дозой морфия и вазелина. В лагере Яков не валит лес, так как он чудом находит общий язык с начальником лагеря. Но других заключенных постоянно пытают и убивают белоказаки и солдаты, поезда с ни в чем невиновными людьми все приходят и приходят, тайга не кончается. В свободное от бесед с начальником лагеря, врачом и зэками время, Яков пишет на бересте диссертацию, научный труд о влиянии тунгусского метеорита на размножение у муравьев подкаменной Тунгуски, кору с диссертацией он обматывает вокруг забракованных сосен в лесу в надежде вернуться позднее, но на всякий случай запоминает все восемьсот девяносто четыре страницы наизусть. В начале лета 1941 года Яков ходит на пленэр и пишет картины для кабинета начальника лагеря. 22 июня непривычно рано проснулся Яков. Началась война. Яков со своим верным товарищем Бердымухамедовым записываются на фронт в штрафбат, суки.

 

Сцена четвертая. Плен.

Грязь крупно, камера скользит по полю, вдалеке дымятся пожарища сел, в окопе сидят прямо а мокрой земле Бердымухамедов и Яков, они курят по-солдатски, где-то рядом играет баян, по окопу идет Дранго играет и поет Стеньку Разина, шлет воздушный поцелуй Якову, штрафники хлопают в черные грязные ладоши. Светлый момент. Солнце выходит из-за туч. Звучит далекий выстрел, Дранго застывает замедленный облет камеры вокруг него, пуля в 3д подлетает к голове баяниста и вдруг резко разносит ее. Красивое лицо Якова в крови, солнце прячется за тучами, он хватает автомат и с криком «За Родину!!! за Дранго!!!» поднимает всех штрафников из окопов. Тем временем немцы готовят атаку на регулярные войска и сосредотачивают все силы на этом ударе, но вдруг в бинокль замечают толпу бегущую по полю, они разворачивают свои пушки в сторону штрафников тем самым обнажая тыл, что отлично видят советские танкисты.

Яков бежит по полю крепко обхватив длинную твердую рукоять саперной лопатки, звучит взрыв и его отбрасывает в воронку, в воронку падает и Бердымухамедов.

Яков выпрыгивает из воронки и начинает бежать зигзагами окончательно сбивая с толку немцев, ведь они никак не могут прицелится в атлетичное тело героя. Бердымухамедов ползет по полю в сторону дота, солнце выходит из-за туч и освещает его лицо, золотые зубы бликуют и немецкий снайпер стреляет, но он успевает бросить гранату из последних сил, дот взрывается, куски разорванных тел в перемешку со шмайсерами и пряжками с немецкой символикой красиво разлетаются в 3д. Яков подбегает к Бердымухамедову, берет его на руки и тот умирает с благодарностью на лице. Яков смотрит наверх на небо, солнце скрывается за тучами. Танкисты наступают и побеждают фашистов благодаря Якову. Командир штрафбата вызывает Якова к себе в землянку.

День. Солнце. Под березой сидит огромный фашист и с закатанными рукавами чистит сапог. В кустах шевеление, это Яков и Сидоров.

Яков кивает, вырывается из кустов и начинает бегать по поляне зигзагами полностью деморализуя противника, ведь он голый. Немец впадает в ступор, командир Сидоров красиво выбегает на поляну в сторону фашиста, делает тройной прыжок и вонзает лопатку в подключичную выемку, немец падает как покошенный, в его глазах вопрос.

-Здесь в сапоге важная карта, видишь, - и Сидоров достает свернутый кусок бумаги.

Вдруг на поляне показываются многие фашисты они синхронно движутся покачивая автоматами, героев окружают, Яков чувствует, что кольцо сжимается...

Вперед выходит типичный немец и кричит Якова и Сидорова на ломанном русском:

Сцена пятая. Освенцим.

Кабинет Сталина. Вождь курит возле карты испещренной стрелками, в кабинет входит адъютант.

Сталин сурово и печально взглянул на адъютанта

- Я пидорасов на капитанов не меняю, - сказал он и отвернулся к карте. (ужасы гомофобии)

Поезд с изможденными ни в чем неповинными евреями и другими преступниками, медленно подъезжает к воротам лагеря, крупно в кадре пар и свастика на всю морду поезда. Тонкие руки тянутся к небу через узкие окна вагонов. Над воротами надпись на немецком языке «Arbeit Macht Frei», всех выгоняют из вагонов, крупно в кадре разлучаемые матери и дети, отцы и сыновья, Яков и его чудом выживший товарищь Сидоров. Всех разлучают, над перроном стоит звук плача и веселого марша Альте Камераден. Якова ведут вместе с другими мужчинами по коридору, потом их раздевают, грубо бреют, ведут дальше, открывается железная дверь и всех загоняют вовнутрь, обнаженные мужские тела заполняют комнату без окон. Яков замечает над головой душевые лейки «наверное сейчас нас отравят газом» мрачно думает он, но неожиданно сверху начинает литься теплая вода, Яков перестает дрожать, от холода конечно, кольцо разжимается, он достает кусок мыла который ему подарил на прощание Шмульке и начинает мыться. После душа всем выдают деревянную обувь и потертые полосатые робы. После душа помытых всех выгоняют на улицу в грязь, Яков идет в строе гордо подняв голову, его ноги утопают в грязи, он вспоминает Москву, Николая, педикюр. Заключенных выстраивают в ряд лично Рудолф Гесс начинает говорить. Его речь переводят не только для евреев но и для всех остальных заключенных, тоесть еще и на русский. Он завораживающе объясняет как им рады на земле Польши Германии и Европы в целом, Гесс с жаром рассказывает о пытках врачей которым они подвергнутся и дальнейшей неминуемой гибели, так же вкратце он объясняет, что если вести себя хорошо и встать на путь исправления есть небольшой шанс чудом пережить весь этот ужас. Яков лениво скользит взглядом туда сюда по толпе немцев, и вдруг его взгляд сталкивается со взглядом статного молодого немца. Яков еще не знает, это Ганс Левенбрау, он истинный ариец, отличный спортсмен, в браке, имеет жену. Яков отводит взгляд, но снова и снова смотрит на Ганса, Ганс смотрит на Якова, Яков смотрит на Ганса, оператор сходит с ума. Всех разводят по баракам, Яков пока не видит с кем нужно найти общий язык и просто ложится на первую попавшуюся кровать. Ему снится Сидоров, потом Бердымухамедов, потом опять Сидоров. Утро. Всех выгоняют на работы, таскать тяжелые камни, Яков не видит с кем нужно найти общий язык и ему приходитя таскать тяжелые камни с места на место. Надсмотрщик зорко следит за тем чтобы камни клали аккуратно на землю, не бросали, иногда бьется плеткой вызывая двойственные чувства у Якова, доброе по сути лицо надсмотрщика становится симпатичным Якову, но он не торопится искать общий язык, ведь его взгляд, то и дело обращается в сторону викторианского особняка который стоит посередине лагеря (во всех лагерях смерти стояли такие особняки, там фашисты предавались разврату и наблюдали за муками заключенных). Яков снова поднимает взгляд на особняк, там на серебряном балконе, в галифе на голое тело и майке алкоголичке завтракает Ганс, он читает газету, помешивая золотой ложечкой лучший бразильский кофе в чашке Майзенского фарфора, рядом на маленьком столике стоит патифон, в исполнении леди Гаги звучит композиция Лили Марлин. Ганс следит за Яковом, особенно когда Яков наклоняется чтобы взять камень, иногда в этот момент Яков смотрит на Ганса и Ганс отводит взгляд, ему неловко, от чувств которые начинают одолевать его. На балкон заходит служанка Сара, она невероятно красива, чувственна и нежна, впрочем как все еврейки, но Ганс не замечает этого, с момента появления Якова. Сара ставит на стол рюмку с коньяком и случайно задев пышным от голода бедром ,стол роняет блюдце, Сара вскрикивает. Ганс смотрит на пол где лежит разбитая еврейкой фарфоровая свастика блюдечка, всё замирает и леди Гага в том числе, заключенные застывают с камнями в руках, и только Яков пользуется моментом кладет камень чтобы отдохнуть. Ганс достает золотой Парабеллум и в замедленном кадре стреляет в голову Саре, она падает тоже замедленно, в ее глазах радость, она отмучилась. Яков с ненавистью смотрит на балкон, потом берет камень и на манер античного дискобола бросает его в Ганса, влажное от пота тело Якова играет мышцами на солнце. Ганс получает булыжником по лицу, не смотря на то что их с Яковом разделяет тридцать метров и три этажа (Яков еще и спортсмен, просто так не видно). Надсмотрщик бьет Якова прикладом плетки и Яков теряет сознание, ему видится Семен. После долгого избиения Якова приводят на прием к Гансу. Вечер. В изысканном кабинете звучит Шостакович, Ганс облокотясь на угол шкафа задумчиво пьет коньяк, Якова вводят в кабинет. Яков гордо стоит.

Свет гаснет, очень красивая сцена, на пол падают по очереди немецкая форма и арестантская роба. Утро. Сидоров понимает, что теряет Якова и в желании отомстить записывается на прием к Гессу с целью донести. В это время Ганс предлагает Якову бежать.

Яков не сопротивляется так как понимает что нашел общий язык и переубедить Ганса невозможно, хотя все его существо против самопожертвования этого полу-человека. Под покровом ночи Яков и Сара проползают под колючей проволокой которую перекусил Ганс. Яков обнимает Ганса и шепчет ему, что обязательно вернется в Германию в Европу, но Ганс ему не верит, и зря. Вдруг взвывают сирены и звучат выстрелы, Ганс кричит «бегите!» и Яков и Сара долго бегут по полям и прибегают в порт, там их берут на борт судна уходящего в Америку. Тем временем в лагере. Гесс подходит к гансу и со словами «здохни пидор» стреляет в голову из золотого парабеллума, Ганс гордо падает. Ночью Яков спускается в машинное отделение и вдруг видит кочегара негра, Яков подходит ближе и видит что негр одно лицо с Гансом только черный, Яков обнимает мускулистого негра, негр не против ведь Яков говорит приятные вещи и делает массаж, так Яков начинает покорять Америку. По прибытии Сара сразу рожает восемь детей от Ганса, а Яков находит детей своих родственников которые чудом не пережили Холокост и воспитывает их.

Резко наши дни, терраса виллы, за столиком сидят журналистка и импозантный мужчина.

Черный экран и по нему едет бесконечный список фамилий мучеников, геев-евреев, и других свободно-мыслящих людей. И в самом конце «Посвящается Гансу Левенбрау, смелому немцу спасшему жизнь Человека». Звучит Хава -Нагила в исполнении оркестра Метрополитан Опера. (с)