Брат-педик. Геометрическое. Осеннее.

Белки куда-то подевались.
То ли затерялись в ворохах осыпавшихся листьев, то ли их сдуло ветром.
Холодным октябрьским ветром.
 
Так что мы с дочкой сделали парочку бесполезных кругов по парку и надумали уходить, ввиду бесперспективности белкокормления с ладони.
Путь пролегал мимо лавочки, где один - сидел, а другой - стоял.
Сидевший, невысокий, худой, был в чёрном, стоявший - внушительного роста, с широкой грудью, - в белом.
Голос Белого игнорировал законы природы и разлетался по окрестностям без всякого согласия с розой холодных октябрьских ветров, разлетался кругами безупречной формы и немалого диаметра.
- Брат, вставай, - громко говорил не совсем трезвым голосом Белый. - давай, идти надо!
Ответного бормотания Чёрного разобрать было нельзя, интонации его заплетались, как ноги у новичка на льду.
- Ну пойдём, брат, - с напором увещевал Белый, не делая, впрочем, ни одной попытки повлиять на приятеля невербально.
 
Брат в чёрном вяло отмахивался, допивал из жестяной банки.
- Вставай, педик, - с доброй интонацией кричал Белый. - Идём, идём.
 
Мы с дочкой миновали лавочку, свернули в недра парка на самый-самый последний белкоискательный круг, и приятелей уже не видели и не слышали.
Дочь болтала о своём, а у меня не проходил восторг от преклонения перед Великим и Могучим, который велик и могуч настолько, что может позволить любому слову быть и злым, и ласковым, - в зависимости от интонации.
 
"Педик", произнесённый Белым, был всего лишь кратким эквивалентом фразы "брателло, ну сколько можно, я ведь так долго жду, пойдём поскорее".
"Педик" - звучало упрёком в нерасторопности, не более того.
 
Самая последняя из последних попыток отыскать хоть одну завалящую белку и скормить ей богатые запасы фундука успехом не увенчалась.
Мы решили сдаться.
Вышли на дорожку, ведущую из парка.
 
Впереди маячили две фигуры - высокая, широкоплечая, в белом, и маленькая, субтильная, в чёрном.
Друзья шагали не очень ровно, не очень уверенно, но дружно.
В одном темпе, держа короткую дистанцию, иногда стукаясь плечами.
И напоминали они мне параллельные прямые Лобачевского, которые назло строгим научным канонам - пересекаются.