Неюридические доказательства электоральных преступлений

Недовольство российских граждан выборами, отражающееся в результатах социологических опросов, формулируется обычно словами о сфальсифицированности выборов. То есть как-то само собой разумеется, что основной изъян российских выборов заключается в нечестном голосовании и подсчете голосов. В определенной степени эту версию поддерживают и пропагандисты российской избирательной системы.

Это не так. У российских выборов есть системный изъян, который в самом общем виде можно обозначить как отсутствие реальной конкуренции. Этот изъян, в свою очередь, имеет глубокие причины, связанные не только и не столько с организацией выборов и избирательным законодательством, а с устройством государственной и политической системы. Ощущение недовольства, связанное как с общим ходом избирательных кампаний, так и с составом избранной власти, переносится на голосование и подсчет голосов и выражается словами«выборы фальсифицируются».

В действительности прямые фальсификации на выборах, т. е. незаконное влияние на волеизъявление избирателей при голосовании и подсчете голосов, не столь распространено, как это принято считать.

Заметим, что прямые фальсификации представляют собой состав уголовных преступлений, предусмотренных статьями 142 и 142.1 Уголовного кодекса. То есть если мы считаем, что выборы сфальсифицированы (в прямом смысле этого слова), это значит, что на свободе гуляют преступники, которые это сделали. Однако случаи уголовного преследования за фальсификации можно пересчитать по пальцам, при этом под статью попадают в лучшем случае стрелочники в ранге председателей участковых комиссий.

Здесь речь пойдет о Москве, в которой вообще никогда и никого не судили по указанным статьям УК (точнее, я помню только один случай в 2000 г.). Ситуация с (прямыми) фальсификациями в Москве вполне отражает общероссийскую ситуацию, хотя и опережает последнюю на несколько лет.

Еще шесть лет назад, говоря о прямых фальсификациях, я утверждал, что они не «делают погоды» на российских выборах федерального и московского масштабов. Однако после 2007 г. эта точка зрения постепенно менялась, объем информации о прямых фальсификациях стал лавинообразно расти. Но ситуация опять изменилась на выборах президента в 2012 г., а голосование и подсчет голосов в Москве в 2013 г. прошли просто образцово: сообщений о прямых фальсификациях практически не было. Ниже мы увидим, что такая «история фальсификаций» четко отражается в официальной электоральной статистике.

Никакие непосредственные доказательства фальсификаций в Москве, добытые за последние 10 лет, не производят впечатления на московских судей, прокуроров и следователей. Ни пойманные за руку «вбросчики» бюллетеней, ни очевидно подделанные протоколы участковых комиссий не могут сломить сопротивление чиновничьей корпорации, в которую одновременно входят и фальсификаторы, и правоохранители. Никакие аргументы не убедят фальсификаторов в том, что им надо пойти и сдаться полиции, тем более что их скорее оттуда увезут не в тюрьму, а в сумасшедший... читать целиком→