Авторитарные режимы не уходят в результате выборов.

Андрей Илларионов: Якобы падение цен на нефть вызвало крах Советского Союза, бюджетный кризис привел к роспуску СССР, и  какой-то еще кризис может изменить ситуацию. 
 
Экономический кризис может оказывать некоторое дополнительное воздействие по отношению к политическому кризису, если такой политический кризис имеется. Если политического кризиса не имеется, никакой экономический кризис и даже экономическая катастрофа не может повлиять на существование политического режима.
 
Я бы обратил внимание на существование, например, режима братьев Кастро на Кубе в течение более 50 лет. Между прочим, в течение длительного периода на Кубе была не стагнация, а был чудовищный кризис с абсолютным падением производства и падением уровня жизни. Повлияло это на стабильность политического режима братьев Кастро? А что происходило в Северной Корее, когда был голод?
 
Михаил Соколов: Сейчас большевиков вспомним.
 
Андрей Илларионов: Можем и большевиков, пожалуйста. И что? Пожалуйста, голод, миллионы людей погибли. Повлияло это на стабильность политического режима?
 
Здесь очень важно иметь в виду, что на стабильность политического режима влияние оказывает экономический кризис в том случае, если мы имеем дело с демократией или, скажем так, с полусвободным, с мягким авторитарным режимом. Как, например, случаи мягкого авторитарного режима Слободана Милошевича в Югославии, Эдуарда Шеварднадзе в Грузии, Леонида Кучмы в Украине, Бориса Ельцина, особенно во второй половине его срока, в России…
 
Михаил Соколов: Михаила Саакашвили в Грузии.
 
Андрей Илларионов: Это демократический режим, о чем четко свидетельствуют результаты парламентских выборов в Грузии 1 октября 2012 года.
 
Авторитарные лидеры, партии авторитарных лидеров не уходят в отставку в результате парламентских выборов. А вот жестко авторитарные режимы, они таким образом не меняются.
 
Жестко авторитарные, тоталитарные режимы не уходят в результате выборов, они не уходят в результате волеизъявления народов. Они меняют волеизъявление многих представителей этого народа. А если представители народа продолжают упорствовать, то они тогда имеют дело с представителями народа в местах не столь отдаленных или другими методами.
 
Михаил Соколов: В общем, какая-то безнадежная картина получается.
 
Андрей Илларионов: Не безнадежная. Надо вам, нам и нашим слушателям просто понимать и постараться не попадать в очередной раз, многократно в последние годы в эту ловушку. Когда нам говорят: "Знаете, мы проведем демонстрацию, от этого что-то изменится, проведем митинг – что-то изменится или будем участвовать в выборах. А вот завтра мы будем участвовать в выборах в Московскую городскую думу. Ох, как там все изменится"...
 
Михаил Соколов: То есть не участвовать?
 
Андрей Илларионов: Участие в выборах в Московскую городскую думу? Может участвовать любой, но тот, кто будет участвовать, должен отдавать себе отчет, я имею в виду участвовать и в качестве кандидата, и в качестве избирателя, что таким образом он укрепляет эту политическую систему, этот политический режим.
 
Михаил Соколов: А как трибуну нельзя использовать?
 
Андрей Илларионов: Для того, чтобы рассказывать, как поделить 1,6 триллионов рублей? Для того, чтобы использовать как трибуну для того, чтобы 34 кандидатов из 40 не допускали? Для того, чтобы когда твоего коллегу по этим митингам господина Удальцова посадят под домашний арест, отталкивать его кулаками и локтями, чтобы он туда не ходил?

Вот для этого использовать эту трибуну?
 
Это и называется системная политика, примеров которой мы видели так много с другой стороны, теперь мы видим и с этой стороны. Чем они отливаются? Ничем.
 
Михаил Соколов: Несистемная политика – это делать как, условно говоря, в Польше Валенса в 80-е годы, Комитет защиты рабочих, "Солидарность", другие организации?
 
Андрей Илларионов: Естественно, вспомнили в том числе движение "Солидарность" в Польше, там был не только Валенса, там было очень много разных людей. Движение в итоге привело к тому, что членами его стало десять миллионов человек на тогда, по-моему, 30-миллионную Польшу. Надо понимать, это движение действительно изменило этот политический режим.
 
Михаил Соколов: К Навальному волонтерами пришли десятки тысяч. Может они потом станут основой для новой "Солидарности"?
 
Андрей Илларионов: Может быть станут. Мы видели хотя бы что-нибудь из тех лозунгов, из тех требований, которые бы относились к политической системе, к освобождению политических заключенных? Нет, у нас был "кубический процесс".
 
Михаил Соколов: Трудно с вами, Андрей Николаевич, разговаривать, потому что вы все отвергаете, у вас нигилистический подход, вы не предлагаете альтернативу.
Я вспомнил, был такой термин в марксистской исторической науке, были такие "отзовисты", которые призывали уйти из буржуазной Государственной думы и не использовать ее для того, чтобы рассказывать всю правду народу. Вы, наверное, "отзовист".
 
Андрей Илларионов: Вы знаете, чем отличается нынешняя ситуация от той ситуации, которую вы цитируете, российской истории отзовистов-ликвидаторов? В той системе в начале XX-го века в Российской империи не было господина Чурова.

В Российской империи результаты выборов подсчитывались аккуратно.
 
Михаил Соколов: Система, правда, была с фильтрами.
 
Андрей Илларионов: Система была с фильтрами, но в соответствии с теми правилами, которые были объявлены. Да, это был не вполне демократический закон, но это был закон, он соблюдался. Это была правовая система, она была не идеальная правовая система, но это была правовая система. Тогда никому даже в голову не приходило, что можно фальсифицировать результаты выборов.
 
И это было, между прочим, во время Российской империи и это было во времена Временного правительства и даже, когда происходили выборы в Учредительное собрание. Результаты свидетельствовали о предпочтениях избирателей. И тогда, по крайней мере, когда шли выборы в Учредительное собрание, любой мог участвовать в этих выборах, тогда ограничений не было, тогда фильтров не было.

Так вот, в данном случае во времена ликвидаторов-отзовистов, тогда у тех, кто решал вопрос: участвовать или не участвовать, – не было той проблемы, которая стоит перед нами. Тогда Российская империя со всеми проблемами, которые были, была правовым государством. Нынешняя Россия правовым государством не является.
 
Ключевой проблемой нашей страны сейчас является даже не только и не столько авторитарный режим – это отвратительная часть нашей жизни, но мы это знаем. Ключевая проблема заключается в том, что этот режим и эта политическая система является неправовой, она не соблюдает ни одного своего слова, ни одного своего обещания, ни одного своего закона. И поэтому пытаться обыграть специалиста по игре в наперстки, обыграть наперсточников невозможно. Странно, если кто-то вдруг ни с того, ни с сего поверил и пытается убедить своих избирателей, что он пойдет играть в наперстки и обыграет наперсточников…