Итальянский анархо-фашист продолжает

…16 марта 1968 года, Римский университет. Завязываются драки, вовсю орудуют полицейские дубинки, летят скамейки с крыши юридического факультета. Молодёжи нелегко даётся совместная борьба правых и левых экстремистов. Но что поделать? Планы революционных преобразований выдерживают такие препятствия. В умах и сердцах жива надежда: мы снова соберём силы для рывка, единым фронтом бросимся в схватку с системой. Это побуждает искать иные пути, новые модели. Держаться стратегии, приноравливаться к тактике, адаптироваться к обстоятельствам.

Это дорога анархо-фашизма, принципы которого я по-прежнему отстаиваю, несмотря на изменившиеся реалии. Лично я делаю упор скорее на культурный, нежели политический аспект. Я могу дать если не определение, то контуры анархо-фашистской идеи: фашистские боевые отряды 1919—1922 годов, ручные гранаты, дубинки, касторовое масло, вызов и атака – дерзко антибуржуазная… А потом, в 1943—1945 годах – добровольцы гражданской войны, в лицах читается знание своей обречённости, песни типа «Женщины нас больше не любят», автоматы через плечо, чёрные рубахи, береты с черепами, сапоги, марширующие по брусчатке, вдоль пустынных улиц с закрытыми окнами, и подлые засады за спиной, где кто-то всегда готов нанести удар и предательски бежать…

И вот, весна 1968-го. Нас тринадцать человек на главной площади университета. Через несколько мгновений толпа взорвётся криками «Убийцы!». Приближаются две тысячи коммунистов. Многие из нас разумно предпочитают скрыться, броситься врассыпную по улочкам. Но слышится чей-то голос: «Я не хочу убегать!» И мы стоим плечом к плечу, с палками в руках. Бурлящая кровь. Усмешка на лице старшего. Скромные наследники прежних поколений, мы соединились с ними в первых рядах. И вот – противники останавливаются, в ужасе пятятся, и в них летят камни… Ваш поэт Владимир Маяковский умел передать такую атмосферу. (Одна из моих книг называется «Атмосфера в чёрном».)

Здесь некая смесь эпатажа и провокации. После Великой войны Юлиус Эвола – мы встречались, я бывал у него на квартире — разгуливал по Парижу в брюках с разноцветными штанинами, одна зелёная, другая красная. Возврат к нигилизму Макса Штирнера, Ницше и Мартина Хайдеггера. Вот вам и философский аспект. Или — французские писатели межвоенной поры. Среди них были такие, как Селин, Ла-Рошель, Бразильяк. Последний мне особенно дорог – я читал его стихи, написанные в тюрьме перед расстрелом, чтобы положить их на музыку. Можем вспомнить и Эрнста Юнгера, в особенности его «Трактат о борьбе» и «За линией», его заочный диалог с Хайдеггером. В 2004 году я опубликовал совместно с коллегой книгу «Беспокойный Двадцатый век» — о знаковых фигурах европейской культуры. О временах надежд, выраженных языком фашизма.

Вернёмся в конец 1960-х. Ситуация на международной арене полна противоречий и конфликтов. Американцы погрязли во вьетнамской войне, свергнув руками ЦРУ режим семьи Дьем. Эрнесто Че Гевара погибает в Боливии, свято веря в благородство своего безнадёжного дела. Между СССР и Китаем бушует холодная война за призрак Сталина. Коммунисты поставлены перед выбором на переломе. В 1967 году — переворот полковников в Греции. Сценарий новой политики.

Я был гостем новой Греции, вместе с сорока товарищами, в апреле 1968-го. И убедился: революции там не произошло. Но определённая социальная справедливость усилиями военных достигнута. Они могут быть полезны.

Август 1968-го, Пражская весна. Я был и там, когда войска Варшавского договора входили в город. Видел то, что шокировало западное общественное мнение, «от Атлантики до Урала»...

Парижский май-68 показывает лицо протестующей европейской молодежи. Но этому уготован недолгий век. Генерал де Голль консолидирует вокруг себя армию и общество. При помощи коммунистической партии, которая, подобно СССР, боятся маоистов, троцкистов и анархистов. Но в Сорбонне итальянскую делегацию приветствуют радостными возгласами «Валле Джулия! Валле Джулия!» Я был и там, и там…

Политическая борьба в Италии становится всё жёстче, всё радикальнее. На промышленном Севере массовые забастовки. На площади городов Юга выходят студенты. Летом 1969 года итальянские СМИ предрекают «горячую осень». Металлообрабатывающая отрасль охвачена забастовками. Взрываются первые бомбы... 12 декабря — четыре взрыва одновременно, три в Риме, один в Милане. Последняя из бомб взрывается у входа в Сельскохозяйственный банк, где полно клиентов. Шестнадцать человек погибают, раненых сотня. Пятая бомба, которая была найдена также в Милане и снова у входа в банк, почему-то не взорвалась. Её взорвали когда уже обнаружили. (Не затем ли, чтобы отвести подозрение от ключевой улики?)

В тот же вечер, ровно в 8 часов, полицейские позвонили в дверь моего дома. Я прошу мать приготовить мне горячий ужин. Вернусь домой спустя три года и семнадцать дней. А потом ещё семнадцать лет судебных заседаний.

Так за моей спиной закрылись тюремные ворота. Судьба намеревалась навсегда выбросить ключ от них. А на воле политическая борьба принимала всё более ожесточённый характер. Фашизм и антифашизм, коммунизм и антикоммунизм сталкивались, вооружались, готовясь сойти с ума. Много лет спустя мне довелось обедать с одним из членов левой вооружённой группировки под названием «Первая линия». Он рассказал мне, как они выбирали политическую цель для удара. Это мог быть судья, полицейский, журналист, фашист… А затем выходили на улицу с пистолетами и стреляли в первого встречного.

1 мая 1970 года в Римском университете была создана организация «Национального авангарда». Формально он был распущен в 1965 году – тогда казалось, что можно достичь единства в Итальянском социальном движении. Но часть сторонников ИСД решила продолжать борьбу в иной форме и иными методами. Среди них был и я, хотя в тот момент находился в то время в Германии и вернулся только в следующем году. Движение превратилось в многочисленную агрессивную группу. Борьба против «красных» развернулась в школах, на факультетах, на площадях.

Восстание в Реджио-Калабрии оказывается единственным примером открытой борьбы народа, когда целый город встал на баррикады, вышел на улицы, и сами лидеры оказываются на улицах и узнают друг друга на баррикадах. Уникальное событие в Италии, в котором Национальный Авангард сыграл свою ведущую и решающую роль. (Вы можете более пристально присмотреться — и провести параллели в истории – подобные явления уже происходили, это были восстание матросов в Кронштадте или махновщина на Украине). В тюрьме мне представилась возможность встретиться с Чиччо Франко, лидером движения «Подонок, кто сдается!», и должен был абсолютно честно признать, насколько он был обязан своим присутствием молодым авангардистам. Это убеждает в том, что «левые» не имеют монополии ни на оглашение требований народа, ни на защиту его нужд. И не могут претендовать на то, чтобы постичь смысл справедливости или постулаты анархии.

В декабре того же 1970-го, в ночь на восьмое число – операция «Тора! Тора!». Попытка государственного переворота во главе с Юнио Валерио Боргезе. Это имя, я полагаю, вам хорошо известно. (Спросили бы Юрия Гагарина, читал ли он когда-либо книгу итальянского писателя – быть может, услышали бы в ответ про рассказ о Боргезе...) Я был на ужине в его дворце в Артене, небольшом городке близ Рима. Собрались старые боевые товарищи и несколько молодых сторонников. Поразительной харизмой обладал этот человек. Прочнейшими узами были связаны эти мужчины друг с другом. Молодой, воинственный дух витал на этой встрече. (Кто-то рассказывал, как в ту ночь хотели придти ко мне, чтобы вызвать с «товарищами», переодетыми в полицейских...)

Даже сегодня остаются подозрения, не стояли ли за последующими событиями спецслужбы США. Ведь Христианско-демократическая партия в принципе благосклонно относилась к американцам. А за военным переворотом, если бы он удался, должен был следовать переход к политической системе, рождённой нашей собственной традицией...

Буржуазное государство принялось бороться против правых организаций. Судебные разгоны обрушивались на «Новый порядок», затем на «Национальный авангард». Анархо-фашизм держался своих принципов в борьбе с лживыми масками буржуазного строя. Последствия были серьёзны и весьма причудливы. Запрет на распространение идей подтолкнул перейти, выражаясь словам Маркса, «от оружия критики к критике оружием».

Так возник терроризм. Отчасти в силу подражания леворадикальным «Красным Бригадам». Но в большей степени – из-за отсутствия ориентиров, стратегии, лидеров. В омуте ущербности кроются смутные подозрения... Отчаяние, помутнение рассудка, нигилистическое саморазрушение – пусть в глубине души вы чувствуете себя «рыцарями идеалов» (Гегель), «палачами ночи», либо «убийцам отца» (Фрейд)... В действительности терроризм становится злейшим врагом для всех, кто верит в идею революции...

Тем временем «левые», соблюдают дистанцию. Компартия, интеллигенция, руководство профсоюзов разбираются с активистами вооружённой борьбы — «товарищами, которые совершили ошибки». И, до некоторой степени, оказывают им поддержку. Прага становится центральным оперативным штабом, а Париж желанным приютом. Для правых же №место ссылки» — Испания, пока жив Франко.

При этом ИСД соответствует нуждам репрессивного буржуазного строя. Во всех вопросах, вплоть до восстановления смертной казни. Известные политики, вожди правых сил, сам Джорджио Альмиранте осуждают молодых участников национал-революционного движения. Альмиранте обещал Стефано Делле Кьяйе аннулирование ордера на его арест в обмен на ложные показания в отношении меня… Доходило и до этого.

Как я уже упоминал, я был первым заключённым, который прошёл курс университетского обучения в тюрьме. После выхода на свободу благодаря специально принятому закону – при постоянно дежурившей возле дома полицейской машине, которая должна контролировала все мои передвижения — я начал свой нелёгкий путь к тому, чтобы стать профессором истории и философии. Преодолевая все сложности и препятствия, которые вы только можете себе представить. В рамках образовательной системы, где работают в основном профессора левых взглядов, которые пытались (без особого успеха) настраивать против меня учеников и родителей.

(Один лишь случай из массы подобных. Февраль 1991 года, кризис в Персидском заливе. Я приглашён студентами обсудить причины конфликта. Имел доступ к источникам в посольстве Ирака, располагал документами, которые доказывали правильность захвата Кувейта. Скандал. Демонстрация протеста. Но мне всё равно. Я продолжаю работать в этой школе до 2009 года.)

Студентов правых взглядов ограничивают в доступе к государственному образованию. В 1970—1980-х случались и угрозы, нападения, избиения. Множится счёт погибших. 7 января 1978 года, Акка Ларентия в Риме. Здание ИСД. Команда «Красных Бригад» стреляет и убивает двух молодых людей. Третьего юношу застрелит офицер полиции. Но так рождаются правые «Революционные Вооружённые Ячейки» — именно в этот момент. Одни – против всех. Вскоре один из этих ребят тоже погибнет, сделав жест, который станет обрядом, закрепляющим право на вендетту: окунуть свою шапку в кровь…

Нужно объединяться. Попыток – масса. Результатов — ноль... Но есть те, кто выбирает анархо-фашизм. Не столько политику, сколько культуру. Каждый рассчитывает на свои силы. Готовый к моменту, когда задуют ветры перемен. И каждая группа решит, как сражаться с палками на баррикадах против тех, у кого дубинки и наручники.

…С 2001 года я начал публиковать свои книги. Последние издания — «Атмосфера в чёрном» и «На краю темноты». Повествование ведётся от имени главных героев — мужчин и женщин в чёрных рубахах. Книга «И пришла Валле Джулия» имеет подзаголовок: «Расссказ мальчика в чёрной рубашке». Это описание жизни и событий в Риме 1960-х. До и после 1968-го. Эта книга определённо будет интересна читателям в вашей стране. Ведь самое главное – всегда быть на передовой. Твёрдо стоять среди руин. Лицом к солнцу и задом ко всему миру. Хранить отвагу. Не терять надежду. «Будущее принадлежит нам».