Фальшивая "эффективность": куда идут миллиарды ассигнований на науку

Благодаря СМИ и заявлениям членов правительства многие сегодня знают, что Россия тратит на научные исследования и развитие передовых технологий сотни миллиардов рублей ежегодно. Несколько менее известно, что львиную долю этого финансового «пирога» потребляют не традиционные научные организации (Академии наук, НИИ и проч.), а новые структуры, управляемые скорее менеджерами, а не учеными. И совсем уж малоизвестным широким кругам налогоплательщиков остается результат работы этих структур, который, по идее, должен был проиллюстрировать преимущества «эффективного менеджмента» над «косным академизмом». Что же, давайте восполним этот досадный пробел.

«Хай-тек» от Чубайса, или как получить мегаубытки на нанотехнологиях

Слово «нанотехнологии» прочно вошло в обиход СМИ не более десятка лет назад. С этого времени научный термин стал синонимом некоего «волшебства», чудесных проектов, призванных вывести нашу экономику в число мировых лидеров. В 2007 году была создана Государственная корпорация «Российская корпорация нанотехнологий», в 2010 году ее переименовали в «Роснано». Компания должна была развивать инновационную инфраструктуру и реализовывать проекты в наноиндустрии. В момент основания российское правительство внесло имущественный взнос в размере 130 млрд. рублей «для обеспечения деятельности корпорации». После этого финансирование не иссякло: в 2007-12 гг. объем финансирования «Роснано» составил почти 260 млрд. рублей. Рулить ответственным процессом освоения этих средств поставили проверенных товарищей, сначала Леонида Меламеда (известного новосибирцам по работе в «Новосибирскэнерго»), а через год - Анатолия Чубайса.

Деньги осваивались, руководители «Роснано» соревновались в оптимизме своих выступлений перед прессой, но обещанного «чуда» в экономике страны не происходило, да и в повседневной жизни граждане с отечественным «нанопродуктом» как-то не сталкивались. Наступивший 2013 год стал для команды Чубайса несчастливым: в адрес его структуры прозвучали серьезные претензии. Сначала Генпрокуратура заявила о выявленных фактах нецелевого расходования государственных денег в «Роснано». А также о том, что подавляющая часть выделенных бюджетных средств не идет на инвестиции, а помещается в банки в качестве депозитов.

Весной этого же года Счетная палата обнародовала результаты проверки деятельности «Роснано» за 2007-2012 гг. Выяснилось, что «эффективные менеджеры» корпорации за эти годы сумели потратить почти 200 млрд. рублей без существенного результата. В частности, 6 млрд. ушло на хозяйственные и административные нужды, 4 млрд. – на консультационные и экспертные услуги, 7 млрд. – на зарплату сотрудников… Но главный источник убытков – не аренда зданий и зарплаты менеджеров, а те «инновационные проекты», которые они пытались реализовать.

Подробно неэффективность менеджеров «Роснано» проанализировало издание Forbes, приведем их выводы вкратце. Более трети финансирования – 47 млрд. рублей – ушло зарубежным организациям «на трансфер технологий». На момент проверки «Роснано» не смогла предоставить документы, подтверждающие эффективность этих вложений. Равно как и объяснить – почему было отказано в финансировании российским научным организациям, предлагавшим свои проекты в этом же направлении. Видимо, менеджеры посчитали, что бюджетные средства «эффективнее» вкладывать в зарубежную науку, чем в отечественную.

Другие их решения вообще крайне напоминали схемы по «отмыванию денег». Например, проект по созданию нановакцин предполагалось реализовывать вместе с ведущими институтами в этой области – НИИЭМ им. Гамалеи, РАМН и Онкологическим институтом им. Герцена. Однако институтам досталось только 110 тысяч рублей финансирования, а большая часть – 135 млн. – ушла неким ООО («Медэзрин», «Биокон» и т.п.) весьма похожим на фирмы-однодневки. На создании нановакцин такая схема финансирования сказалась не лучшим образом.

Или проект с звучным названием «Нанофабрикация асферических оптических объектов». На него в 2008 году потратили более 160 млн., а он оказался построенным на технологиях 1970-80-х годов. Согласитесь, это сложно назвать «передовым краем мировой науки». Но это все же «цветочки».

2012 год компания «Роснано» провела с 24 млрд. рублей убытка. Главным образом из-за трех крупнейших провалов «Роснано» — проектов Plastic Logic, «Нитол» и «Лиотех».

В августе 2011 года глава «Роснано» Чубайс продемонстрировал Владимиру Путину наш ответ Apple — пластиковую электронную книгу Plastic Logic 100, созданную под крылом «Роснано». Тогда же Чубайс пообещал к концу 2013 года запустить в Зеленограде производство 2,1 млн. пластиковых электронных дисплеев нового поколения в год. Технология принадлежала европейской компании Plastic Logic и право ее реализации в России обошлось корпорации почти в 7 млрд. рублей, внесенных в капитал этой компании. Но заявленный «один из крупнейших мировых центров производства пластиковой электроники» в Зеленограде так и не появился. Строить его оказалось «экономически нецелесообразно» (вот только выяснили это «эффективные менеджеры» после того как вложились в проект). В результате, созданное «под выпуск отечественного ридера» ЗАО «Пластик Лоджик», не занимаясь никакой производственной деятельностью, принесло учредителям 385 с лишним млн. рублей убытка. Причем, в России не осталось даже технологии: в обмен на вложение средств европейцы не поделились своей интеллектуальной собственностью, поскольку это… не предусматривалось договоренностями с нашими «наноменеджерами». Зато ЗАО «Пластик Лоджик» активно занимало полученные на инновации средства аффилированным компаниям. Такие «игры» с целевым финансированием, присущие скорее какому-нибудь «Росломбарду», вызвали справедливые нарекания Счетной палаты.

Новосибирский проект «Лиотех» - завод по производству литий-ионных аккумуляторов высокой емкости сначала чуть не превратился в «угрозу национальной безопасности» (по определению аудиторов Счетной палаты). Предприятие, производящее продукцию в основном для Министерства обороны, организовывалось как СП совместно с китайской фирмой-поставщиком для нужд китайской армии. К тому же проект вместо ожидаемой прибыли стал приносить убытки. Осенью прошлого года китайская компания Thunder Sky Group решила выйти из проекта. В процессе выкупа ее доли было допущено несколько нарушений, которые привели к ущербу для «Роснано» на сумму полмиллиарда рублей (эксперты усмотрели в этом признаки мошенничества со стороны руководства корпорации). Затем пришлось платить 3,5 млрд. Сбербанку за долги «Лиотеха». Убытки проекта продолжают расти и в этом году на их погашение зарезервировано еще почти полтора миллиарда. И это, учитывая, что в распоряжении «Роснано» оказалась перспективная технология, основанная на новейших открытиях ученых Сибирского отделения РАН и вызывающая большой интерес за рубежом.

Третьим неудачным мегапроектом «Роснано» стали кремниевые батареи, в которые корпорация за четыре года вложила 13,9 млрд. рублей. И это на фоне общемирового падения цен и спроса на них как раз в эти годы (в период 2008-2012 года цена упала с
400 до 16$ за килограмм). В результате планируемая себестоимость выпуска отечественных кремниевых батарей в десять раз превысили их рыночную цену, и крупный комплекс по их производству (на базе ГК «Нитол», Иркутск) так и остался на бумаге. Однако деньги в этот проект успели вложить солидные, вот только значительная часть трат, по мнению Счетной палаты, носит признаки отмывания и легализации средств. Что тоже крайне сложно отнести к «передовым нанотехнологиям».

Надо отметить, что менеджеры «Роснано» проявляли «широту души» не только в затратах на провалившиеся проекты. Немало вопросов вызвали их управленческие расходы (может, здесь и зародилось убеждение ряда СМИ, что занятия наукой очень выгодное дело): с 2007 по 2012 год совокупные расходы на зарплату выросли в 22 раза (при этом, Чубайс публично отмечал, что число работников к 2012 году сократилось!), а средняя зарплата в 2012 году составила 592 тысячи рублей. Еще 100 млн. было потрачено на «корпоративы» корпорации.

Однако, несмотря на все факты, вскрытые аудиторами Счетной палаты, во время «прямой линии» со страной президент Путин успокоил: «Есть и проколы, провалы, но это не уголовщина. Это абсолютно разные вещи. В данном случае вложили неэффективно, но это не воровство». И менеджеры «Роснано» стали увереннее смотреть в свое будущее. К слову о будущем - корпорация заказала разработку стратегии развития у американской компании Bain&Company, тесно связанную с экс-кандидатом в президенты США Миттом Ромни. Впрочем, Анатолию Чубайсу она тоже не чужая – он работал с ними, будучи вице-премьером в 1993 году, консультировался по вопросам приватизации. И как говорит Чубайс «старая любовь не ржавеет» - теперь эта компания была выбрана в качестве разработчика стратегии для «Роснано», хотя стоимость ее услуг была заметно выше, чем у других участников конкурса. Завершая рассказ о несостоявшемся пока «наночуде», хочется отметить интересный факт. США, как известно, превосходят Россию практически по всем статьям расходов на науку. Но вот на нанотехнологии они тратят как раз меньше – федеральная программа США в этой области (National Nanotechnology Initiative) составляет всего 1,7 млрд. $. Так может неслучайно, что несмотря на огромные вложения, «Роснано» пока приносит стране огромные же убытки…

Российская «силиконовая долина», или как заработать миллионы на лекциях

Попыткой создать в России свою «Силиконовую (Кремниевую) долину» стал проект «Сколково». СМИ писали о нем достаточно, так что не будем подробно останавливаться на тех ожиданиях, которые связывало с ним правительство (поначалу даже Дмитрий Медведев заявлял, что хотел бы после окончания срока президентских полномочий работать именно в Сколково). В чем же суть этого крайне амбициозного проекта путинской команды?

Как известно, для развития инновационных процессов нужна специальная структура, т.н. технопарк (один из них, кстати, функционирует в новосибирском Академгородке). Суть технопарка – оказание помощи на льготных условиях тем, кто разрабатывает новые технологии, будь то компании, коллективы ученых или даже изобретатели-одиночки. Вторая задача – наладить контакт между промышленными предприятиями и университетами, а также научными организациями. Для реализации этих задач, в момент организации в фонд «Сколково» было внесено
85 млрд. рублей. При этом надо помнить, что учредителями являлись государственные структуры, а значит, средства в основе своей были бюджетными. «Стартовым капиталом» дело не ограничилось. В последующие годы Фонд ежегодно получал из федерального бюджета многие миллиарды. В целом к 1 января этого годам на реализацию проекта из федерального бюджета выделено свыше 55 млрд рублей.

Поскольку организаторы Сколково апеллировали, прежде всего, к американскому опыту, давайте познакомимся с ним и мы.

Как отмечает академик Сергей Рогов, в США существует два типа технопарков – те, что возникли спонтанно (по инициативе бизнеса или университетов), и те, что создавались по решению властей отдельных штатов. Пресловутая «Силиконовая долина» в Калифорнии, кстати, относится к первому типу. Федеральных технопарков в США нет.

Зато теперь есть у нас, что позволило Нобелевскому лауреату Жоресу Алферову сказать, что Сколково не просто территория, а идеология, выражение государственного «курса на инновации». Сам Жорес Иванович Косультативный Совет Фонда «Сколково». Правда, вскоре он убедился, что менеджмент Фонда, как и правительство, прислушиваются далеко не ко всем рекомендациям экспертов, составивших этот Совет. Так, не услышанными остались призывы того же Алферова законодательно закрепить особый статус за новосибирским Академгородком, подмосковными Дубной и Зеленоградом и еще рядом территорий, где сосредоточены ведущие научные учреждения. Особый статус предоставили только Сколково.

Четыре раза (!) Консультационный Совет настаивал на том, чтобы «Сколковский институт науки и технологий» (один из центральных проектов Сколково) создавался на базе российских университетов. Руководство Фонда проигнорировало эти призывы и выбрало себе партнером Массачусетский технологический институт (США).

Каких же успехов удалось достичь главному российскому технопарку за три с лишним года существования. Как отметила газета «Коммерсант» вокруг Сколково возник целый комплекс застройщиков: возводятся гостиницы, парковки, гольф-клуб, в планах элитный жилой комплекс и благоустроенный парк. «Аналитики считают, что близость к Сколково значительно поднимет цены на [эти] объекты». То есть, территория благоустраивается, хотя, как было сказано выше, технопарки создают в общем-то не для этого.

Еще одним «результатом» работы Фонда стал ряд скандалов, связанных с расходованием выделенных денег. Одним из самых громких стала история с оплатой лекторского труда депутата Госдумы Ильи Пономарева. Напомним, с февраля 2011 по февраль 2012 старший вице-президент Фонда Алексей Бельтюков передал Пономареву около 20 млн. рублей. Как объяснили в Фонде, это был гонорар за проведение лекций и научно-исследовательской работы. Почему столь высокий гонорар был выплачен человеку, не имевшему на тот момент даже законченного высшего образования (не говоря уж о каких-либо научных заслугах) Бельтюков сотоварищи объяснить следствию не смогли. Сам Пономарев заявил, что речь идет не просто о лекциях, а о «программе по маркетинговому продвижению». Но куда и на сколько, в итоге, ему удалось «продвинуть» Фонд так и осталось неясным. И в результате, Фонд теперь намерен взыскать с депутата обратно хотя бы часть суммы (упирая на то, что объем работ выполнен не полностью).

Однако, историей с миллионными гонорарами за лекции (или «продвижение») от недоучившегося студента, скандалы с Фондом не исчерпываются. В деятельности фонда «Сколково» выявлены новые факты нецелевого расходования бюджетных средств в общей сумме почти 4 миллиарда рублей, сообщил в феврале Следственный комитет РФ. Так, 3,5 миллиарда, выделенные бюджетом на развитие наукограда, вместо этого осели в «Меткомбанке» (тесно связанном с бизнесом президента фонда «Сколково» Виктора Вексельберга). Еще 400 млн. были выданы в качестве гранта организации, которая вообще не является участником проекта «Сколково». Также было возбуждено уголовное дело в отношении бывшего директора финансового департамента Фонда Кирилла Луговцева. Финансист незаконно истратил 24 млн. на аренду недвижимости у собственной матери.

Возникали у аудиторов Счетной палаты (проверявшей в этом году не только «Роснано», но и Сколково) и другие вопросы. Например, почему у работы Фонда нет критериев оценки ее эффективности? На каком основании Массачусетский университет получил грант в полтора миллиарда? И почему Фонд потратил в 2011 году целый миллиард на зарплаты? Вопросы остались без ответа.

Конечно, были за три с половиной года работы у участников проекта и позитивные результаты. Это опытный образец маневрового тепловоза с интеллектуальным гибридным приводом, бета-версия интерактивного безэкранного дисплея, бета-версия видеорасширения для систем распознования речи и пакет программ для крупной американской нефтегазовой компании.

Возможно, кто-то решит, что на фоне десятков миллиардов финансирования это «негусто». Но вот наша власть решила совсем иначе, и даже результаты многочисленных проверок не смогли поколебать ее уверенность в талантах сколковских «инноваторов». Развитие фонда «Сколково» было включено в госпрограмму «Экономическое развитие и инновационная экономика». По этой программе «Сколково» до 2020 года получит 502 млрд. рублей инвестиций (треть из них - из бюджета страны). Хотелось бы в результате получить что-то серьезнее модели тепловоза и бета-версии дисплея. Но пока работа «эффективных менеджеров» из «главного наукограда страны» особых оснований для оптимизма не дает.

НИЦ «Курчатовский институт», или «серый кардинал атаки на РАН»

Истоком Курчатовского института была знаменитая Лаборатория № 2 Академии наук СССР, открытая в 1943 году для создания советского ядерного оружия. Заведовал ею легендарный русский физик Игорь Курчатов, в чью честь был и назван развившийся из лаборатории Институт атомной энергии.

Коллективом Курчатовского института были разработаны и созданы первый в Европе атомный реактор (1946), первая советская атомная бомба (1949), первая в мире термоядерная бомба (1953), первая в мире промышленная атомная электростанция (1954) и многое другое. К слову, именно здесь началась история советского, а затем и российского интернета (рунета). 1 августа 1990 года на базе Курчатовского института была основана компьютерная сеть «Релком» — в этот день компания «Релком», совместно с компанией «Демос» объединила несколько своих сетей на территории СССР в одну.

В 1991 году институту был присвоен статус научно-исследовательского центра. Центр является независимой от Академии наук структурой и подчиняется непосредственно правительству РФ. Сегодня он объединяет значительную часть ядерно-физического комплекса России.

В 2005 году директором «Курчатовского института» был назначен Михаил Валентинович Ковальчук. Его брат Юрий является одним из ближайших «теневых» друзей Путина. Это известный олигарх, который, кстати, контролирует некоторые каналы центрального телевидения. А ряд экспертов называет его «банкиром Путина». Вскоре после этого к Центру были присоединены Институт теоретической и экспериментальной физики, Петербургский институт ядерной физики и Институт физики ядерных энергий. В результате такого «укрупнения» НИЦ «Курчатовский институт» получил доступ к отдельному бюджетному финансированию (10 млрд. рублей на три года) и крупным госрасходам по ряду федеральных целевых программ.

Впрочем, достаточно скоро среди «присоединенных» к Центру научных коллективов стало зреть недовольство его руководством. В конце 2011 года в Интернете появилось письмо сотрудников ИТЭФ, предостерегавшее: в результате проводимой командой Ковальчука политики «в итоге в центре Москвы останется территория, свободная от ученых». Немало нареканий со стороны ученых, в частности, вызвало сокращение зарплаты после присоединения к НИЦ (и это на фоне роста бюджетного финансирования Центра). Например, должностной оклад ведущего научного сотрудника доктора наук составил 6253 рубля, старшего научного сотрудника кандидата наук – 6137 рублей. В результате, оклады сотрудников ведущего в своей области научного учреждения (чьи разработки использовались на том же Большом андронном коллайдере) стали сопоставимы с зарплатами уборщиц и грузчиков московских супермаркетов. Как такая ситуация сказывается на сохранении уникального научного коллектива, объяснять, думаю, не надо. Но, похоже, нового директора «Курчатовского института» это мало озаботило.

Роль, которую Михаил Ковальчук сегодня играет в российской науке, ярко описал в своем интервью академик Сагдеев (в прошлом – директор Института космических исследований, ныне - профессор Мэрилендского университета): «Человек, де факто являющийся советником Путина по науке… не ушел ни с одного из своих постов. Сохранил за собой пост директора академического Института кристаллографии. Более того – присоединил к нему пост директора Курчатовского научного центра. Кстати, в его [Курчатовского центра] состав введено еще несколько институтов, ранее относившихся к закрытой или полузакрытой сфере ядерных исследований. А недавно он взял себе еще и пост декана физического факультета СПГУ. Все это свидетельствует об абсолютно несерьезном отношении к той основной задаче, выполнение которой ему, казалось бы, поручено: помогать Путину проводить правильную политику в области науки и образования».

К слову о «правильной политике» - именно Михаила Ковальчука многие называют одним из инициаторов законопроекта о реорганизации РАН, вызвавшего единодушное отторжение в научном сообществе России. Косвенно подтверждает это и следующий факт. В 2012 году 15 физических институтов России подписали соглашение «о партнерстве в области создания, модернизации и использования уникальных исследовательских установок». Речь в соглашении шла о долгосрочном и взаимовыгодном сотрудничестве. В числе организаций-участниц были НИЦ «Курчатовский институт», новосибирский ИЯФ им. Г.А. Будкера, Институт ядерных исследований РАН, Объединенный институт ядерных исследований в Дубне и т.д. Однако в июле 2013 года, буквально через два дня после объявления правительством о начале реформы РАН, появились сообщения о том, что этому объединению научных организаций будет придан особый правовой статус с главенствующей ролью НИЦ «Курчатовский институт». Проще говоря, ряд самостоятельных научных центров должны будут превратиться фактически в филиалы НИЦ. Насколько это можно назвать «долгосрочным взаимовыгодным сотрудничеством», судить научным коллективам этих институтов. Однако, приходится признать, достижения нового руководства «Курчатовского института» лежат скорее в области не научных, а административно-финансовых достижений.

Конечно, приведенными выше примерами, попытки чиновников вывести научно-технологическое развитие страны на «новый, более эффективный уровень» не исчерпываются. Но уже сейчас можно выявить общие для них черты: преобладание в руководстве людей, далеких от науки, сведение к минимуму взаимодействия с традиционными научными организациями России и отсутствие «на выходе» сколь-нибудь серьезных научно-технических достижений. Почему же, несмотря на это, чиновники от науки раз от раза делают ставки на «эффективных менеджеров»? Вразумительного ответа на этот вопрос не найти в официальных документах. Но возможно дело в том, что в компании с менеджерами проще «осваивать» бюджетные миллиарды. А вину за отсутствие обещанных «прорывных технологий» всегда можно свалить на кого-то другого. Например, на «косных академиков, зажравшихся от своих бешеных зарплат в 50 тысяч рублей».