Суверенная укродемократия

Что, если Сурков и правда займется ближним зарубежьем?

Владислав Сурков, один из демиургов нашей политической системы, в недавнем прошлом главный политический технолог страны, вернулся в администрацию президента на должность советника. На этот раз он будет отвечать не за внутреннюю политику, а за ближайшую внешнюю: связи с Южной Осетией и Абхазией, а также, вероятно, со странами СНГ. Самая горячая проблема в ближнем зарубежье — Украина, которая резко развернулась на Запад и уже в ноябре может стать ассоциированным членом ЕС. «РР» попытался реконструировать, как может выглядеть политика России по отношению к Украине и СНГ, если и вправду ее начнут делать «сурковскими методами»

Идеология как создание новых реальностей

«Мы должны готовиться к будущей войне. Если понимать шире, то на самом деле — к будущему миру. И вот этот взгляд на настоящее через Утопию в хорошем, позитивном смысле этого слова — это то, что нужно сейчас».

Владислав Сурков — мастер тонкой идеологической работы, а не только прямолинейной пропаганды. И можно предположить, что он мог бы заняться позитивной идеологией постсоветской интеграции. «Я вообще не люблю простых объяснений, наверное, в этом моя проблема», — говорил Сурков. Сложность его концепций в том, что они критически расшатывают общепринятые политические конструкции (мол, демократия — хорошо, но одно дело — демократия для «того дяди», а другое — «суверенная» для себя).

Позитивной утопии для умирающего СНГ действительно нет — сейчас все строится на ностальгии и нагнетании страхов, как плохо будет, скажем, Украине без России. Это не работает, потому что воспринимается там как давление «старшего брата». Зато есть спрос на идеи, как соседям России стать гордыми и суверенными в равном (по крайней мере без унижений) партнерстве с Россией.

Реальная политика: друзья так друзья, враги так враги

«Когда распадался Советский Союз, у многих из нас совершенно не было чувства, что рушится страна. Мы думали, что будем жить в соседстве друг с другом, как до сих пор. И конечно, мы считали, что Запад нас любит, нам поможет и что лет через десять мы заживем как все европейцы».

В реальной практике Владислав Сурков — крайне жесткий политический манипулятор. Он всегда по максимуму старался вовлечь разных людей и политические силы в свою орбиту, но зато те, кто не играл по созданным правилам, изгонялись из политики и коммуникации вообще. При нем несистемные оппозиционеры не могли бы войти в легальную российскую политику, как это происходит сейчас, оставаясь несистемными, пока не признают легитимность режима и правил игры. То есть сначала может быть расширен круг политиков, с которыми Россия будет вступать в контакт в ближнем зарубежье.

Но те, кто откажется от контактов — продемонстрирует жесткую лояльность конкурентам «на стороне противника», — будут навсегда маркированы как враги со всеми вытекающими.

Рок-н-ролл, средний класс и «креатив»

«Безусловно, бомжи, миллиардеры и представители других маргинальных групп и меньшинств — тоже наши граждане. Государство, конечно, помнит о них. Но первейшая забота сегодня — средний класс».

Суркову приписывается термин «креативный класс», он всегда любил общаться с деятелями культуры, рокерами, философами и интеллектуалами всех мастей. «Креативщики» и городской средний класс ему социально близки, он и сам экспериментирует в поэзии и прозе, не говоря уже о философии-идеологии. «Политика — это тоже искусство… Точнее, феномен массовой культуры», — говорил он. В этом смысле образованный класс на Украине и в СНГ (а не только привычно союзные «советские люди» и номенклатура) могут получить поддержку, а антироссийское западничество интеллектуалов в этих странах может быть несколько поколеблено.

Суверенитет и модернизация

«Ну нигде не говорят о том и не внушают обществу, что, чтобы хорошо жить, нужно хорошо работать! Не обязательно много, но обязательно хорошо. Ни одна партия не говорит!»

Любимая тема Суркова последних лет — модернизация. Это противоречит ожиданиям многих соседей России, которые ждут от нее или от Запада поддержки и помощи, а не совместной работы. Скорее всего, новая идеология может быть построена на перспективе совместной модернизации и реиндустриализации, а не на обещании льгот и преференций: «Я не верю в модернизацию со страха и от отчаяния. А вот от амбиций — это хорошо».

                                                                                                                         Виталий Лейбин