Понаехали…

В России нелегальная миграция стала одной из острейших тем наравне с коррупцией. Являясь преступлением сама по себе, нелегальная миграция питает этническую уголовную преступность. Население городов и сел выражают недовольство сложившейся ситуацией. Растут проявления ксенофобии. Иногда случаются даже массовые драки на этой почве. Власти наращивают строгие меры по учету мигрантов и обещают навести должный порядок. Но бюрократические меры поверхностные и не затрагивают глубину проблемы. На рынке труда спрос на рабочих мигрантов огромный и продолжает расти. Хотя большая ли разница между положением легальных и нелегальных мигрантов?

Теневой рынок труда

Мигранты приезжают в Россию не на пустое место. Их здесь ждут современные теневики. В общественном сознании укоренилось ложное мнение, что в период тотальной приватизации 90-х теневая экономика легализовалась, и при капитализме ее как бы уже нет. Но это совсем не так.

Теневики не только легализовались и осели во власти, но и укрепили свои позиции на рынке. Страсть к наживе неутолима, ненасытна. Она и порождает ту саму коррупцию, которая сама себя воспроизводит.

О системной структуре рынка труда мигрантов рассказывают они сами и журналисты в своих материалах.

Существует в экономике такое мерзкое в рыночном смысле выражение трудовые ресурсы или рабочая сила. По сути, так называют специфичный биржевой живой товар. Значит, есть и торговцы. На территории России образовались так называемые черные биржи труда для мигрантов. Есть они в Москве и Московской области, называемой Подмосковьем. Здесь их десятки, а по России сотни.

Биржи никому ничего не гарантируют. Они обеспечивают оборот рабочей силы с выгодой для себя. С оборота они имеют свой доход. Есть там свои боссы и клерки, которые занимаются поиском подряда и подрядчиков, чтобы сбывать им свой товар. Есть у них и вербовщики за рубежом. Иногда мигрантам за отдельную плату оформляют временную регистрацию и разрешение на работу. Надо ли говорить о подлоге документов? Чем больше мигрантов устраивается на работу через такую биржу, тем выше сдельная прибыль боссов и клерков, другими словами посредников.

Подрядчики не заставляют себя ждать. Большинство из них являются постоянными клиентами или партнерами подобных бирж. Ведь рабочий мигрант по зарплате и страховым выплатам как минимум обходится в полтора-два раза дешевле, чем российский гражданин. Рабочий день нелегального мигранта практически не нормирован. Выгода подрядчику огромная, даже если учесть издержки на облавы силовиков. Капиталистическая эксплуатация наемного труда, знаете ли.

В СМИ часто упоминают место в Мытищах на Ярославском шоссе у МКАД, где мигранты собираются, ожидая нанимателя. Но это лишь совсем мизерная часть тех, кто не вписался в систему черных биржевиков-посредников, высказал свой протест и потому оказался на обочине шоссе. Или это новички, которые сразу попадают под влияние более опытных земляков. Бывают там и бригадиры из тех же мигрантов, которые надеются на удачный прямой договор с заказчиком без посредников. Но это редкость.

Знают ли о биржах местные власти и полиция, территориальные органы ФМС? Конечно же, знают. Без их участия ни одна биржа обойтись не может. Наверху тоже знают. Но молчат. Лишь время от времени проводят облавы вместе с полицией и в присутствии журналистов для статистики. Это самопиар. Сами биржевые посредники и те же подрядчики тоже местного происхождения. Все у всех на виду.

Резиновая жилплощадь

Мигрантам надо где-то жить. Самые бедные и стойкие из них, не таясь от местных жителей, роют землянки, строят шалаши. Но эти постройки по жалобам населения сносят под присмотром полиции. И тут выручают те местные жители, у которых нет работы, маленькая пенсия и недостаточно средств к существованию.

Одни за умеренную плату регистрируют десятки мигрантов на своей скромной жилплощади, получая в итоге хорошие деньги. Закон это позволяет, а бюрократия никак не препятствует, потому что у черных бирж труда существуют связи в администрации. Так в Подмосковье появляются резиновые квартиры. А винят в этом жителей. Другие селяне и горожане сдают жилье мигрантам в наем.

В подмосковной деревне койко-место стоит от 5000 рублей в месяц. Восемь постояльцев приносят доход в 20 тыс. рублей, что существенно для жителей села и небольшого города. Ведь колхозы и совхозы разорены, фермы и пашни заброшены, зарастают ядовитым борщевиком, кустарником, с легкой руки властей застраиваются коттеджами, прозванными в народе бутырками. И куда податься бедному селянину? Если постояльцы ведут себя смирненько и при деле, то всем хорошо.

В городах под жилье для мигрантов приспосабливаются пустующие производственные помещения, здания под снос, сдаются комнаты в студенческих общежитиях. В Москве таких только выявленных случаев десятки. Это, так сказать, доходный сегмент всякого рода администраторов и мелких госслужащих, которые во время облав бесследно растворяются, а мигранты не могут назвать даже имен тех, кому платили за приют.

Знают ли об этом власти? Знают. Но молчат, изредка проводя облавы для статистики там, где население уже вопит от возмущения.

Инвесторы-кредиторы и подрядчики

Значительная часть мигрантов используется на строительстве объектов всех типов и размеров, как частными компаниями, так и госпредприятиями. Коттеджи растут как грибы. Также по совокупности большой объем работ ведется по ремонту домов, квартир, дач и обустройству частных усадеб.

У заказчиков строительных работ и клиентов накопился отрицательный опыт отношений с мелкими подрядчиками, среди которых также много мигрантов из Молдовы, Беларуси и Украины. Опыт выражается в недоверии неизвестным людям со стороны. Поэтому никакой предоплаты подрядчикам за работу давно не дают. Естественно появилась заманчивая форма договора: заказ выполняется под ключ, а расчет за работу, включая материалы, производится по ее окончанию. Заказчику и клиенту это выгодно. Но где взять деньги под этот ключ? И тут появляются денежные люди, которые инвестируют или кредитуют, понимайте как хотите, такой договор, получая свою маржу. Причем, немалую.

Это не банки, а частные лица, ростовщики. Происхождение их финансового капитала, как сейчас принято говорить, не транспарентно. Это может быть какой-нибудь черный нал, криминальный общак, отчужденные на время бюджетные средства, пущенные в оборот на рынке труда мигрантов. Эти деньги и подпитывают существование черных бирж труда.

Чтобы завести торговое дело, нужен оборотный капитал. В банке без гарантий мигранту кредит не дадут. А вот у частника-ростовщика его получить можно под залог своей жизни, образно говоря. Торгуй не хочу. А там как повезет.

Таким образом, за 20 лет сложилась теневая полулегальная и нелегальная система экономики, основанная на эксплуатации рабочих мигрантов. Со своими производителями фальсифицированных товаров и услуг, поставщиками этих товаров и стройматериалов, с подпольными банками, внутренним криминалом и даже внутренней полицией.

Возможно ли такое без коррупционных связей нынешних теневиков с чиновниками всех уровней и ведомств, порой вчерашних советских теневиков или их потомков?

Наверное, было бы невозможно.

Рабы в подполье

Мигранты делятся по этническим признакам на сообщества. Чтобы описать всю эту картину потребуется много места в печати и времени. Оперативникам это известно. К тому же об этом постоянно пишут СМИ.

Много мигрантов из Средней Азии работает на рынках, подсобными рабочими на предприятиях, в торговле и ЖКХ. Мигранты из Юго-восточной Азии и Китая, отличаясь рабским терпением и подобострастием к своим хозяевам, имеют свою коммерческую нишу. На заброшенных пашнях с позволения местной администрации мигранты из Китая, например, занимаются овощеводством. А вьетнамцы обосновались в легкой промышленности.

Особо привлекают подпольные цеха по производству контрафактной модной одежды, продовольственных товаров, лекарств и т.д., в которых, как правило, эксплуатируют мигрантов из Вьетнама и Средней Азии. Такие производства организованы по типу закрытой шарашки или тюрьмы. Работники подпольного цеха живут и работают в рабских условиях и лишены права покидать цех и подсобные помещения, в которых спят, едят и даже рожают детей. По российским законам это незаконное лишение свободы, самостоятельное уголовное преступление. На самом деле так и есть. Уже появились сообщения в прессе, что подобные цеха «крышуют» сотрудники ФМС и полиции.

Если пройтись по ларькам и магазинам Москвы, то можно обнаружить изобилие дешевых товаров широкого потребления и сувенирной продукции из Китая и подпольных цехов Подмосковья и России. Возникает вопрос: почему наша российская легкая промышленность не в состоянии наполнить подобными товарами рынок и находится в упадке, а подпольное производство здравствует и получает зеленый свет? Попутный вопрос: почему истинные организаторы подпольного производства всегда остаются неизвестными, когда проводятся совместные оперативные мероприятия ФМС и полиции по ликвидации таких цехов? Ответа пока нет.

Криминализация миграции

Если не считать профессиональных уголовников, промышляющих наркотиками, контрабандой, кражами и грабежами, то среди мигрантов из бывших союзных республик преобладают в основном люди, ориентированные на трудоустройство и честный заработок.

У старшего поколения приезжих из республик сохранилась память о советском времени и советское воспитание. У тех, кто помоложе, этого почти нет, поскольку старая система образования сломана, а новая в республиках не сложилась. Поэтому на бытовом уровне их сознание под влиянием радикалов-националистов и исламистов дрейфует в досоветское состояние, антисоветизм перестроечных времен перерастает в русофобию.

Жестокая эксплуатация, неустроенный быт и оторванность от семьи делают из мигрантов маргиналов, люмпен-пролетариев, то есть оскотинивают тех, кто с надеждой приехал в Россию, если выражаться по-русски.

Узбек Рустам 43 лет работает в бригаде по ремонту квартир в Подмосковье и Москве. Приехал в Россию в 2007 году из Таджикистана. На родине у него семья – жена и двое детей, которых он навещает зимой или осенью. Вспоминает СССР, называя его красивой страной. Его словам можно доверять. Хотя некоторые его выражения из специфичного лексикона.

«Проблемы с ФМС были поначалу. Но все решаемо. Сейчас это не вопрос. Живу у хозяйки вместе с другими мигрантами из той же бригады. Всего шесть человек. Люди меняются. Криминал? Если есть заработок, то все хорошо. Это жилье, одежда, женщина. Нет денег – залезаешь в долги. Тогда плохо. Без денег остаться просто. Поругался с бригадиром, не понравился подрядчику – остаешься без денег и без работы. А долги надо платить. Вот и идут на преступления, когда выхода нет. Грабят или воруют. Еще плохо, когда пьют водку. Ислам пьянству не помеха. У пьяного узбека ума нет. Хочет женщину – денег нет – насилует.

С полицейскими встречи надо избегать по любому. Деньги и мобильник отберут и отпустят. Зачем им геморрой с чуркой? Чурке жаловаться некому, свидетелей не бывает. На следующий год в Россию не приеду. Хочу вернуться домой, пока не дали срок за чужое дело».

Но Рустам из вполне приличных, устроенных мигрантов. Встреча с другим мигрантом Джамилем, молодым таджиком лет 25, оставила гнетущее впечатление. В спокойной размеренной беседе Джамиль всячески подчеркивал, что он правоверный мусульманин, в ходе разговора вызывающе повторял, что он тоже человек, как бы выказывая какую-то обиду, при этом обладая примитивным уровнем знания ислама. Очень характерный тип для вербовки в экстремистские организации внутри России.

Джамиль плохо говорит по-русски. Рассасывая насвай – зелье типа легкого наркотика, свое положение характеризует словами: «В России плохо. На родине еще хуже. Пока не знаю что делать. Заработаю денег – женюсь. Получу российский паспорт». Кстати, насвай распространяется в России нелегально, привозится из Средней Азии или изготовляется на месте.

Местная власть

Местная власть находится под спудом теневого капитала. Местный бюджет тощий. Без помощи олигархов местного масштаба не обойтись. Поэтому администрация закрывает глаза на их грешки. А кто они? Местные жители, наполовину теневики. При ставке рефинансирования в 15% кредит не отработать и не выжить, если рентабельность будет меньше хотя бы 17%. Как этого достичь честным путем, по закону? Никак.

Среди всяких ухищрений в уплате налогов, завышении производственных издержек и прочих приемов есть и удешевление затрат на оплату труда за счет найма мигрантов. Квоту на легальных мигрантов получить сложно и недешево. Проще нанимать нелегалов на свой страх и риск через посредников. Если ФМС задержит одних, на их место приведут других.

Сотрудник УВД одного из районов Подмосковья: «Оперативной информации у нас достаточно, чтобы целенаправленно и эффективно работать по проблеме с мигрантами. Но мы в этой работе не самостоятельны и зависим от ФМС. Если же действовать не согласованно, то есть риск затронуть чьи-то интересы в области, что часто бывает. Ведь строительство доходное дело и для предпринимателей, и для инвесторов, и для областного бюджета. А на стройках в основном работают мигранты. Да и ЖКХ с торговлей без них не обойдутся.

Честно говоря, нам больше доставляют хлопот кавказцы. Вот где агрессивность и круговая порука! Почти ни одна ОПГ не обходится без представителей Кавказа.

Мелкая торговля под ними. Бывает, владелец магазина с Кавказа, а сотрудники – мигранты азиаты. Кавказцы граждане России, поэтому кое-кто из них какими-то путями получают должности в управах и тащат за собой родственников. Под них вышел закон об упрощенной регистрации. Теперь вот готовится закон о регистрации на дачах. Опять же, им подарок, а полиции головная боль. ФМС кавказцами не занимается».

Лишь этот беглый очерк в легких штрихах показывает, что мигранты очень выгодны рынку, который выстроился за годы беспутных реформ. В нем сложились свои системные сегменты получения нелегальной прибыли и теневой наживы, как слеживаются пласты навоза в давно не чищеном хлеву. Серия рейдов ФМС и полиции в ответ на реакцию президента Путина после избиения оперативного сотрудника на Матвеевском рынке не затронет систему и проблему не решит. Хотя лиха беда начало.

Кирилл Артюхов