Американцам нравится их "исключительность" и не нравится Путин

"Варварское правительство Асада не продержалось бы и недели без щедрых военных поставок России", а Путин читает нотации Америке с позиции морального превосходства, комментирует пресса США "лицемерную" статью Путина в The New York Times. В то же время статья Путина - "изящная попытка подыграть американскому обществу, уставшему устранять неустраняемые проблемы за рубежом", замечает Юлия Иоффе.

The Guardian уточнила обстоятельства публикации статьи Владимира Путина в The New York Times. Путин сам решил написать статью и подготовил ее "основное содержание", после чего "его помощники выработали текст", пояснил пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков. 

Готовивший публикацию редактор The New York Times Эндрю Розенталь рассказал, что к нему обратилось американское PR-агентство. "Я счел, что она [статья] была хорошо написана, хорошо аргументирована. Я не согласен со многими тезисами, но это не имеет значения", - сказал Розенталь. 

В США обсуждаемая статья "вызвала смятение среди политиков и комментаторов". Так, председатель сенатского комитета по внешней политике Роберт Мендес заявил, что его "чуть не стошнило". Песков сказал: "Мы рады, что есть и одобрительные отклики, и критика. Это означает, что никто не остался равнодушным".

Путин однажды уже публиковал статью в The New York Times, в 1999 году она была посвящена "обоснованию кровавой военной операции" по подавлению чеченского сепаратизма, напоминает британское издание.

"Да, Владимир, Америка исключительна" - так озаглавил свой отклик корреспондент The Washington Post Юджин Робинсон.

"Читая лицемерную статью Владимира Путина об американской политике в Сирии, я представил себе российского президента сидящим за клавиатурой в очаровательном розовом неглиже", - пишет Робинсон, напоминая о конфискации российской полицией сатирического изображения Путина в нижнем белье с выставки в Санкт-Петербурге. Художник Константин Алтунин после этого бежал из страны, желая избежать судьбы Pussy Riot.

"Поэтому, когда Путин пытается читать лекции "американскому народу и его политическим лидерам" с позиции морального превосходства, его невозможно воспринимать всерьез, - заявляет автор. - Что касается Сирии, зловещее и варварское правительство диктатора Башара Асада не продержалось бы и недели без щедрых военных поставок России. На руках Путина кровь десятков тысяч мирных граждан".

Действительно ли президент Обама, который терпеливо дожидался многонационального решения, взял на вооружение идею американской исключительности? - продолжает Робинсон, комментируя фразу Путина: "Считаю очень опасным закладывать в головы людей идею об их исключительности, чем бы это ни мотивировалось".

"Для меня концепция исключительности подкрепляет самый сильный аргумент Обамы в пользу военной операции в Сирии, - возражает автор. - Когда мы видим, как свыше 1400 мужчин, женщин и детей гибнут от отравляющего газа, нам не свойственно отворачиваться.

Мы спрашиваем себя, можем ли мы что-то сделать. Мы взвешиваем затраты и преимущества, риски и выгоду, и делаем то, что в наших силах. Моральное оправдание удара по режиму Асада основывается на факте: если США ничего не сделают, никто не сделает".

"Да, мистер Путин, можете называть это американской исключительностью. Лично мне она нравится гораздо больше, чем российская", - заключает Робинсон.

По мнению постоянного автора New Republic Юлии Иоффе, в самом факте обращения Путина " к американскому народу через голову американского президента" нет ничего плохого, но стоит вспомнить: когда госсекретарь Клинтон поощряла общение американских дипломатов с россиянами в социальных медиа, Путин был взбешен. 

Тезис Путина "Россия с самого начала проводит линию на поддержку мирного диалога в Сирии" Иоффе отвергает: Россия старается "сохранить то, что нравится Путину, - статус-кво". 

Особенно приглянулся журналистке тезис Путина: "Закон остается законом. Его исполнение обязательно всегда - независимо от того, нравится это кому-то или нет". Иоффе комментирует: "Россияне, от кассирши в магазине до президента Путина, знают, что есть способ обойти любой закон - было бы желание". В России закон воспринимают как "дубину для селективного наказания". 

Еще одна цитата из статьи Путина: "Никто не ставит под сомнение факт использования в Сирии химических отравляющих веществ. Однако есть все основания полагать, что это сделала не сирийская армия, а силы оппозиции. Цель - спровоцировать вмешательство их могущественных покровителей из-за рубежа, которые в таком случае выступили бы по сути на стороне фундаменталистов". Иоффе рассуждает: "Вот еще одна замечательная российская привычка: взглянуть в лицо фактам, а затем подвергнуть их "артобстрелу" - подростковому эпистемиологическому анализу, пока не окажется, что ничего не ясно и все непознаваемо". Это не просто конспирология, а некий "искривленный постпостпостмодернизм".  

По поводу полемики Путина с фразой Обамы об исключительности Америки Иоффе пишет: Кремль сам использует идею российской уникальности. Помните термин "суверенная демократия"? Идея уникальности России - также основа "антизападной, антигейской волны" настроений. 

В то же самое время Иоффе считает, что статья Путина - изящная попытка подыграть американскому обществу, уставшему устранять неустраняемые проблемы за рубежом. 

Путин также присвоил главный аргумент Обамы, напомнив, что необходимость санкции Совбеза ООН - такая же правовая норма, как и запрет химического оружия. Сильная сторона Путина - он берет общепризнанные термины и понятия, переформулирует к своей выгоде и легитимизирует себя, считает автор. 

В данной ситуации Путин достиг двух целей: дал отпор агрессии США и удержал Асада у власти. Обаме удастся, в лучшем случае, изъять у Асада химоружие. "Два-ноль в пользу Путина", - резюмирует Иоффе.