Всем известное зло - Надежда.

"Надежда? Надежда - это самое большое зло! - Ницше почти кричал.

В книге "Человеческое, слишком человеческое" я выдвигаю предположение о том, что когда Пандора открыла ящик и все беды и напасти, заточенные в него Зевсом, выбрались в наш мир, осталось одно-единственное, никому не известное зло, - надежда. С тех самых пор человек ошибочно считает коробку и ее содержимое - надежду - вместилищем удачи. Но мы забываем о том, что Зевс пожелал, чтобы человек продолжал позволять издеваться над собой. Надежда - это худшее из зол, она продлевает мучения"

Ирвин Ялом "Когда Ницше плакал"

Самая жестокая и самая неубиваемая надежда, которая мне известна - надежда на то, что можно сделать что-то, или стать каким-то, или достичь чего-то и получить те важные, самые желанные и долгожданные безусловно "родительские" любовь и принятие, в которых так нуждаются "дети", которые мало кому вот в таком ванильном и идеальном варианте встречаются (если вообще встречаются).

Это желание сладкого любовного единения с самым важным человеком на свете занимает огромную часть души человека еще в детстве, и, к сожалению, с возрастом, порой, не проходит - человек всю свою жизнь может положить на проживание не своей жизни, заменяя ее попыткой ЗАСЛУЖИТЬ принятие и любовь.

И такую надежду - надежду на то, что это возможно - я считаю самой жестокой и злой, ведь путь к психологической зрелости и проживанию СВОЕЙ жизни лежит через проживание тотального сиротства и отдельности от других, через  потерю надежды быть таким специальным и уникальным, что бы, наконец свершилось - живой, земной человек, со своей болью, проблемами и основаниями быть таким какой он есть, вдруг смог бы стать идеальным, просящим прощение за каждую свою ошибку, дарящим любовь, поддержку и принятие там, где они нужны.

Как хорошо, что нет в реальности идеальных ванильных "родителей" - ведь если бы они были, шансов повзрослеть и прожить жизнь по собственному сценарию не было бы ни одного.