Красный ужас

5 сентября 1918 года Совнарком РСФСР принял постановление о "красном терроре". Оно гласило:

При данной ситуации обеспечение тыла путем террора является прямой необходимостью... Необходимо обеспечить Советскую Республику от классовых врагов путем изолирования их в концентрационных лагерях... подлежат расстрелу все лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам... необходимо опубликовывать имена всех расстрелянных, а также основания применения к ним этой меры.

Тут особенно замечательно совсем не юридическое слово "прикосновенные". Под него при желании можно было подвести любого. А кроме того, органы ВЧК получили право брать заложников и выносить приговоры. Заложники расстреливались в ответ на любые контрреволюционные проявления. В качестве предлога были использованы события 30 августа - убийство главы Петроградской ЧК Моисея Урицкого и покушение на Ленина. Хотя в обоих случаях действовали террористы-одиночки, ответственность была возложена на "контрреволюционные силы" в целом. Принятое сразу после терактов постановление исполкома Моссовета обещало: "Беспощадна будет карающая рука власти". Обещание было выполнено. Первые 500 заложников были расстреляны по постановлению Петроградской ЧК уже в октябре 1918 года. А еще в день принятия декрета о "красном терроре" в ответ на покушение на Ленина в Москве были расстреляны несколько царских сановников, в том числе бывшие министр внутренних дел Алексей Хвостов, бывший глава Госсовета и министр юстиции Иван Щегловитов и бывший товарищ министра внутренних дел Степан Белецкий.

Один из руководителей ЧК Яков Петерс так и заявил: "До убийства Урицкого в Петрограде не было расстрелов, а после него слишком много и часто без разбора". И посетовал, что "Москва в ответ на покушение на Ленина ответила лишь расстрелом нескольких царских министров". Петерса не смутило, что к эсерке Каплан те же Щегловитов, Хвостов и Белецкий имели отношение разве в том смысле, что когда-то отправили ее на бессрочную каторгу. И в качестве золотой середины между московской "мягкотелостью" и петроградскими "расстрелами без разбора" Петерс пообещал: "Всякая попытка русской буржуазии еще раз поднять голову встретит такой отпор и такую расправу, перед которой побледнеет все, что понимается под красным террором".

Реально о красном терроре можно было говорить по крайней мере с начала 1918 года. Уже в январе Совнарком объявил о создании "трудовых батальонов" из "буржуазии". Сопротивляющихся мобилизации в эти батальоны, равно как и "контрреволюционных агитаторов", предписывалось расстреливать на месте. В июне Ленин требовал "поощрять энергию и массовидность террора". А Троцкий провозглашал: "Устрашение является могущественным средством политики, и надо быть лицемерным ханжой, чтобы этого не понимать". 17 июля 1918 года по решению Ленина и Свердлова была расстреляна царская семья вместе с оставшимися верными ей слугами. Расстреливали крестьян, не желающих отдавать хлеб продотрядам или просто взятых в заложники за действия тех, кто восставал против советской власти. Расстреливали бывших фабрикантов, банкиров, помещиков, депутатов Думы, офицеров... Террор был направлен не столько против отдельных лиц, сколько против целых социальных слоев, которых большевики считали своими потенциальными противниками. Лишь немногие из жертв репрессий действительно участвовали в контрреволюционных заговорах или в каких-либо других формах борьбы против советской власти.

Из сословий особенно досталось дворянам и буржуазии, а также казачеству. 24 января 1919 года Оргбюро ЦК РКП(б) приняло специальное циркулярное письмо о казачестве, где говорилось:

Провести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно; провести беспощадный массовый террор по отношению ко всем вообще казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с Советской властью. К среднему казачеству необходимо применять все те меры, которые дают гарантию от каких-либо попыток с его стороны к новым выступлениям против Советской власти. Конфисковать хлеб и заставлять ссыпать все излишки в указанные пункты...

Принять все меры по оказанию помощи переселяющейся пришлой бедноте, организуя переселение, где это возможно. Уравнять пришлых иногородних с казаками в земельном и во всех других отношениях. Провести полное разоружение, расстреливать каждого, у кого будет обнаружено оружие после срока сдачи. Выдавать оружие только надежным элементам из иногородних.

Практически открывался простор для уничтожения всего казачьего сословия. Директива о расказачивании проводилась в жизнь очень жестоко. Донбюро РКП(б) в ее развитие предписало:

Во всех станицах, хуторах немедленно арестовать всех видных представителей данной станицы или хутора, пользующихся каким-либо авторитетом, хотя и не замешанных в контрреволюционных действиях, и отправить как заложников в... революционный трибунал. (Уличенные, согласно директивам ЦК, должны быть расстреляны.)... Составлять по станицам... списки всех бежавших казаков (то же относится и к кулакам) и всякого без исключения арестовывать и направлять в... трибуналы, где должна быть применена высшая мера наказания.

"Расказачивание" завершилось в 1920 году формальным упразднением казачества и массовыми репрессиями против казаков, служивших в капитулировавших белых армиях.

В конце 1919 года специальная комиссия, созданная генералом Деникиным, определила количество погибших от проводимого советской властью террора в 1766 тысяч человек, включая 260 000 солдат и 54 650 офицеров, около 1,5 тыс. священников, 815 тыс. крестьян, 193 тыс. рабочих, 59 тыс. полицейских, 13 тыс. помещиков и более 370 тыс. представителей интеллигенции и буржуазии. Даже если предположить, что часть включенных в этот список военных и крестьян на самом деле погибла в бою в рядах белых армий или во время восстаний, с учетом расстрелянных в 1920-1922 гг. общее число казненных безоружных людей скорее всего значительно превышает 2 миллиона, тем более что в цифры деникинской комиссии не вошли десятки тысяч расстрелянных в Крыму и в Восточной Сибири при ликвидации белых фронтов в 1920 году, а также тысячи моряков Кронштадта и десятки, если не сотни тысяч крестьян, уничтоженных при подавлении антисоветских восстаний в 1921-1922 годах.

Советская пропаганда неизменно представляла красный террор как реакцию на белый террор. Да, в ходе Гражданской войны в России был и террор против большевиков и им сочувствующих, а также против мирных граждан, чем-либо не угодивших солдатам и офицерам белых армий. Однако ни одно антисоветское правительство террор своей политикой официально не провозглашало, и потому от белого террора людей погибло в несколько раз меньше, чем от красного. Бессудные расправы над большевиками, пленными и мирным населением инициировались командирами на местах. Нередко как белые, так и красные солдаты и командиры мстили за гибель своих родных и близких. Эмигрантский историк Сергей Мельгунов, сам приговоренный большевиками к смерти, но амнистированный, писал:

Нельзя пролить более человеческой крови, чем это сделали большевики; нельзя себе представить более циничной формы, чем та, в которую облечен большевистский террор. Это система, нашедшая своих идеологов; это система планомерного проведения в жизнь насилия, это такой открытый апофеоз убийства, как орудия власти, до которого не доходила еще ни одна власть в мире... "Белый" террор явление иного порядка - это прежде всего эксцессы на почве разнузданности власти и мести. Где и когда в актах правительственной политики и даже в публицистике этого лагеря вы найдете теоретическое обоснование террора как системы власти? Где и когда звучали голоса с призывами к систематическим официальным убийствам?.. Слабость власти, эксцессы, даже классовая месть и... апофеоз террора - явления разных порядков.

"Красный террор", несомненно, помог большевикам выиграть гражданскую войну. И он же во многом определил характер установленного Лениным и конституированного Сталиным режима.

Борис Соколов, 05.09.2003