Редкой души человек
На модерации
Отложенный
Бакенщик, кочегар, ретушер, трубочист и другие представители исчезающих профессий рассказывают о своей работе.
Пономарь
БОРИС НИКОЛАЕВИЧ ЧИЖОВ, 88 ЛЕТ:
"С младых лет на службу хожу; помню, на руках меня в храм носили архимандрита показывать. Потом, лет в пять, в певчие пошел. Отец, значит, на клиросе пел, а я впереди стоял. Чуть ухом поведу, так отец мне - тычок в спину! Стой, дескать, спокойно. Помню, ходил там подросток высокий вкруг алтаря со свечой - пономарь, - кадило батюшке подавал, всяко прислуживал. А потом подросток ушел, и не было никого у батюшки, дьякон даже помер. И восьми лет, как я в школу пошел, батюшка попросил меня кадило ему подавать. Угольки тогда не то как сейчас были - прогорали быстро. Вот брал я холодные угольки, на свечечке грел и следил, чтоб кадило теплым было - уголь древесный скорый на остывание. Когда в школе учился, по большим праздникам, какие на неделе случались, в церкви прислуживать не мог. А по воскресеньям - и на утреннюю службу, и на всенощную - как штык! Уж в школе и ругали меня, в стенгазете продергивали: "Позор! Боря Чижов - пономарь!" Плакал я. В шестнадцать на войну попал. В пехоте три года отслужил, а потом меня в Польше в плен угнали. Вели нас колонной по жаре, ни еды ни питья, кто отощавши падал, того пристреливали. Только в сорок шестом домой вернулся, а уж и церквей почти не осталось - в каких клубы открыли, какие разрушили. До ближайшего храма двадцать километров. И ходил, а как иначе? Я в войну с трупами спал и под пулями лежал, молился. Церковь меня от гибели спасла. Я при ней восемьдесят лет. Ходить могу, сила в руках есть; только книги читать сложно - слеп почти. Но батюшке прислуживаю в радость. Вот отцу Александру, благочинному из Мышкина, уж скоро пятнадцать лет как прислуживаю. Их, пономарей, теперь алтарниками называют, ну а я себя пономарем зову. Последний я такой, наверное, добровольный. Ни копейки от церкви не взял".
Кочегар
ВАСИЛИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ РЯСКОВ, 44 ГОДА:
"Дед мой капитаном железнодорожной службы был. Рядом со станцией жил. Я помню, сплю у бабушки, Полины Михайловны. Форточка приоткрыта, и такой дым вкусный в комнату идет! Такое чувство сразу, как если бы зарядку сделал. Дед мне разрешал семафор поднимать. Это в 1976-м было, а я как сейчас помню: крутишь колесо, а вдали, на холме, семафор поднимается. Я еще в кабину паровоза лазил - трогал винты, рычажки. И так мне паровоз нравился - он живой, теплый. В общем, пошел я в дорожно-техническое училище. Отучился, а затем и ездить стал. Паровоз, когда паром пыхает, как будто с тобой разговаривает - ты уже к нему прислушиваешься, беседу с ним ведешь. Что с ним не так, сразу чувствуешь. Кочегар - работа трудная. Во время поездки пар поддерживать надо и следить, чтобы вода в котле на нужном уровне находилась. Кочегар практически постоянно уголь в топку кидать должен. Но хорошо это! Дышишь по-другому, природные, как говорится, условия: уголь - вещь натуральная, ни солярки, ни бензина, ни керосина, ничего вредного. Сплошная польза. А если отвлечься, то паровоз встанет. Ему ведь что нужно? Ласка, смазка и уход. Смазки он, по чести сказать, потребляет немерено. Уход имеется. А ласка? Смотрите сами: сейчас на всю Россию всего два паровоза осталось. Один мы любовно называем Лебедяночка, второй, трофейный, величаем Фрау Марта. То есть как к девушкам к ним относимся. Был вот у меня грустный период, когда паровозы совсем устранить хотели. Перевели меня на электровоз. Так я мучился там. На электровозе ведь совсем делать нечего. Ни жизни, ни души. Ни пара, ни угля. Поговорить не с кем. Но потом Лебедяночку вернули, и все на места свои встало".
Бакенщик
АЛЕКСЕЙ ДМИТРИЕВИЧ БЕЗВЕРХИЙ, 76 ЛЕТ:
"Первый раз я бакена в армии увидел. Пост мой прямо на мосту был. Вот я караулю, а из-под моста лодка выезжает, а на ней бакенщики. Один при веслах, другой с багром - и давай фонари заправлять. Девки этих бакенщиков страсть как любили - завидят, так давай платками махать. Но я к тому времени уже оженился. Ходил в клуб с барышней, Лидой Сергеевной, а потом она округлилась, тут и свадьбу сыграли. Я к бакенщикам просто посмотреть пошел. Ну меня и стали уговаривать: иди к нам. Подумал: а чего? - и пошел. Одно плохо: вскорости меня с армейской квартиры погнали. Я что сделал? Уволился с поста, а все при бакенах остался, сложил себе избу прямо возле пристани. Платили нормально: 50 рублей. Сначала на веслах бакена объезжал, а потом выделили мне моторку. Как стемнеет, завожу ее, лампы бакенам почистил - и дальше. А потом теплоход дали. Линию увеличили - по пятьдесят километров ездили. И стал я, Алеша Безверхий, капитаном. Любил я теплоход очень. Списали меня в 2001-м. У меня руки крепкие, бакена спокойно тягаю. И начальство меня уважало. Но, говорят, на ухо туговат. Доктор, гадюка, сказал на комиссии „двадцать пять“, а я и не услышал. А он: "Идите на пристань работать, чалки принимать!" Послал я его, обидно было. Но дом-то мой все равно при пристани остался. Триста метров от Москвы-реки. Молодые часто приезжают за советом. Кричат: "Митрич, поплыли с нами". Я Лиде Сергеевне говорю: "Ну, хозяйка, иду на старую работу". Я на теплоход с закрытыми глазами взойти могу. Все ступеньки нутром чую. И крутые, и отложие. Гармонь на борт беру. Я же гармонист! Любил это дело: плывешь на лодочке, песни поешь, как-то весело, природа кругом, а с берегов платками машут".
Трубочист
НИКОЛАЙ ВЛАДИМИРОВИЧ ГОРЧАКОВ, 47 ЛЕТ:
"Я в первый раз на крышу вылез в восемнадцать, сразу после армии.
В Люблино дело было, летом, в погожий день, потому как в дождливую погоду работы на крыше запрещены. Вот вылез я, смотрю: сверху все другое - лучше, красивее. Вид - как с самолета. Я, честно сказать, остолбенел. А мне ведь шарик в дымоход кидать надо - проверять, нет ли засора, помех. Мне снизу кричат: "Коль, ты что?" А я и ответить ничего не могу. Потом привык, конечно. Но до сих пор мне наверху гораздо больше нравится. Спокойно там. Куда увереннее себя чувствуешь. Можно крикнуть во весь голос. На земле так не крикнешь - сразу в психушку сволокут. Одно плохо: потом спускаться надо обратно в грязь. Раньше, в конце 1970-х, когда мы по дымоходам лазили, много чего находили - денежные заначки, например, которые мужья от жен прятали. Ну что ж, мы их обратно женам отдавали. А сейчас мы все больше старые дома обслуживаем - пятиэтажки с газовыми колонками и дымоходами. Таких с каждым днем все меньше. И потому профессия наша вымирающая. Но важная. Мы ведь делаем грязную работу, но с чистыми руками. С жильцами много общаемся. Вот приходишь, бывало, к бабульке - а ей люстру некому повесить и лампочку в торшер ввернуть. Помогаем как можем. Я, как бригадир, работаю только с проверенными людьми. В бригаде брат мой родной и еще три надежных человека. Приходилось и увольнять, если понимал, что человек недостоин быть трубочистом. Это ведь на самом деле подарок - работа, которая помогает уйти от суеты. Дескать, вы все внизу, а я - наверху. И мне хорошо".
Стрелочник
МИХАИЛ ИВАНОВИЧ ФАДЕЕВ, 48 ЛЕТ:
"Устал, конечно. Двенадцать лет ручными стрелками занимаюсь. Гаечный ключ килограммов пять весит, молоток - еще десять. Посторонние предметы из пазов убирать надо. Зимой снег вычищать надо. Сам рычаг опускать не очень тяжело - там противовес есть. Но от стрелки к стрелке приходится на своих двоих. Расстояние между стрелками под три километра. Раньше у нас дрезины были, а теперь так, ногами бегаем. В чистом виде стрелочников уже, считай, не осталось - монтеры путей многое делают: и стрелки переводят, и рельсы меняют, и шпалы укладывают. Вот мы вчетвером кусок рельсы кантуем - а он, между прочим, семьсот килограммов весит. Сейчас многое автоматикой заменено - оно, конечно, легче: с пульта стрелки переводить приятнее. Но все равно текучесть кадров у нас большая. Работа тяжелая, опасная, никто сюда не рвется. Раньше в бригадах по восемь человек работало, а теперь всего трое. Сокращают нас потихоньку. Пока еще работаем: стоим на шпалах, головой, как филины, в разные стороны крутим непрестанно. Бывает, сбивает монтера насмерть. Мне вот через семь лет на пенсию выходить, так я с удовольствием пойду. Хорошо, если к тому времени автоматику поставят: все наши отдохнут".
Кантор
МИХАИЛ ЯКОВЛЕВИЧ ДУБРОВИЦКИЙ, 55 ЛЕТ:
"Когда я был маленьким мальчиком и шел с родителями по улице, то всегда немножко стеснялся. Как правило, говорили родители на идише. Помню, я постоянно оглядывался по сторонам - не заметят ли прохожие, что евреи по улице идут? А сейчас вот какое бывает: приходит один знаменитый человек - имени называть не буду - на могилу. Сам еврей, мама еврейка. Вот подходит он к маминой могиле и возле нее крестится. И при этом просит меня молитву читать. Из сидура. Что тут сделаешь - читаю. Раньше, говорят, при посещении могилы усопшего евреи читали всю молитву сами. А сейчас это моя обязанность, многие этого просто не умеют, вот я и читаю вместо них. Мы идем к могиле, и в конце молитвы я произношу: "Омейн". "Омейн“, - повторяют они за мной. И выходит, будто они сами все сказали. Я здесь пятнадцатый год, и все ко мне обращаются за помощью. Когда я только пришел сюда, здесь было три старичка: Аркадий Моисеевич, Меир Исаакович и Наум Яковлевич, которые ходили с родственниками к могилам, а сейчас я один остался. Последний. Аркадий Моисеевич уехал в Америку, Меир Исаакович уехал в Израиль, а Наум Яковлевич умер. А меня самого привел сюда Меир Исаакович - он был моим соседом, мы с ним у гаражей познакомились".
Ретушер
АЛЕКСАНДР ВЛАДИСЛАВОВИЧ АГАФОНОВ, 50 ЛЕТ:
"Ретушер в работе использует свою слюну. У нее консистенция правильная - в меру липкая, в меру жидкая. Плюешь, значит, в крышечку, растираешь тушь, делаешь кисточкой несколько мазков на фотобумаге, добиваешься правильного фона. С черно-белой фотографией проще - нужны всего три краски - черная, белая и серая. С цветной возни больше - ее делают обычными акварельными красками, тон подобрать сложнее. Я когда работаю, переворачиваю фотографию вверх ногами. Здесь есть тонкий момент: если мы видим картинку в правильном ракурсе, то воспринимаем ее целиком, а на помехи не обращаем никакого внимания. Но стоит перевернуть картинку на сто восемьдесят градусов, как все дефекты и мелочи моментально выступают на первый план. Я работаю над фотографией часа полтора. Кому-то это занятие кажется занудством, но на меня оно действует успокаивающе - что-то вроде вязания. Кроме себя, я не знаю в Москве ни одного ретушера - вымершая профессия. Те старики, которые в сороковые годы прошлого века выскребали с фото репрессированного члена Политбюро и рисовали какую-нибудь пальму, либо уже умерли, либо сошли с дистанции. Ведь ретуширование здорово портит зрение. Хотя у меня на этот счет свое мнение: мне кажется, что мое зрение от процесса ретуширования только лучше становится. Хрусталик упражняется".
Комментарии
К слову, нередко те же печники и трубы чистят - два в одном, так сказать. Так давеча у наших стариков одни такие(по двое ж работают) уронили шар в трубу (ктороым засоры проверяют). Пришлось всю трубу перекладывать да ещё половину дымохода.. Пьяные были. черти..как обычно.
Папа тоже печи клал,
На Баяне он играл,
И еще "Для пущей сласти,
Голос строил клавам в страсти!
-
(ОН был и муз. Мастер клавишник)
Кладка дело простое - любой каменщик сможет - связка как обычно!
Важно решить - именно конструкцию печи до начала кладки! Вот Это самое главное!
Позавидуешь, чесслово!
Недавно попытались сделать подобный сборник "Современный производственный очерк".
Я там тоже сдуру вклинилась. Но совсем не то - холодные тексты. Только издатели сами себя похвалили) Sorry, что встряла в беседу.
Холодным текст становится, наверное, потому что автору неинтересна тема. А эти люди настолько просто и увлекательно о себе рассказывают - я зачиталась. Идеальное совпадение редкости дела и человека, который это дело делает )
Читала не отрываясь.
негатив!!!!!!
Как чудесно, когда дело человек выбрал по любви, когда гордится им. Тогда и наступает гармония существования, выраженная в классической уже фразе: "Если ты выберешь дело по душе, тебе ни одного дня в жизни не придётся работать".
Когда читала. подумала, что встречала такие типажи в произведениях писателей 19 века - дворников, городовых, крестьян. Тот же Порфирий Петрович у Достоевского, который не спеша подводит Раскольникова к мысли о необходимости прийти с добровольным признанием - безусловно, такой же философ.
Время сейчас такое, что вовлекает в свой вихрь людей. Противостоять этой круговерти могут только вот такие созерцатели. А мы на них смотрим и завидуем их цельности...
А трубочист, мне кажется, очень востребованная специальность, сейчас столько частных домов, коттеджей, у всех камины.
Добросовестные. и с душой.
В кавычках))
Но - многовато пены)
Ну а ты и вовсе не тот человек, который пену создаёт.
"Если Вы хотите изменить свою реальность, то Вы должны изменить свое мышление" - это не я, это - Р. Киосаки. Пока мы невежественны, озлоблены, ленивы и несчастны, мы и жить будем в мире, где царит невежество, озлобленность и беззаконие. И какой смысл устраивать новую резню всех со всеми?
А ещё у него есть "Буревестник")
Невежество, зло, лень и несчастье - вечны. И будут существовать столько же, сколько просуществует человек на Земле. И - что теперь?
Значит - нельзя предпринимать никаких действий?)
Зло нельзя остановить увещеваниями, просьбами или аргументами.....
А неостанавливаемое зло и усиливает невежество и всё прочее.... Оно и создаёт всю ту "пену", о которой мы говорили..... И чем дольше оно действует, тем больше "пены", и тем сложнее будет - с каждым годом сложнее! - "сдуть" эту пену.....
Можно призывать людей к "вежеству" и доброте... И даже одного-двух сделать такими - и это хорошо.
Но организованное зло сильнее усилий нескольких человек, пытающихся сделать этот мир добрее.... И даже сильнее очень больших групп людей, стремящихся сделать этот мир добрее....
Вот и получается, что непротивление злу есть пассивное служение ему же. Чуть ли не пособничество))
И в ТАКОМ бытии изменить сознание людей к лучшему - невозможно.
Непротивление глупо, а противлением ничего не изменить)) И - что?
Навальный необходим не нам, а ему самому. Он чей-то проект, и, думаю, - ОЧЕНЬ опасный человек......
Можно терпеть даже прохиндея у власти - но только в том случае, если страна процветает.... А ежели и прохиндей, и не процветает - тогда что?
Уж лучше тогда менять прохиндеев, пока очередной из них не поймёт, что ему выгодно процветание страны))
Движение - это форма жизни материи.
Нет и не может быть жизни там, где нет движения.
Кто не идёт вперёд - тот откатывается назад.
Застой - это фактически смерть.
Рад достигнутьому по этому поводу согласию)
Но Навальный..... Фирма в Черногории есть, а он говрит - не есть)) Уже одно это.....
Поэтому единственное, что их может улучшить - это страх перед народом и возмездием....
Ни терапия, ни гомоепатия, ни воззвания к совести зарвавшихся - не катят...)
((""Выптем и снова нальём!""))
Как в Прошлом веке!,
Повстречавшись с Человеком!
Спасибо, Лора!
Может быть, это как-то все взаимосвязано - вот такой душевный настрой и достойная жизнь в любых заданных судьбой и временем обстоятельствах?
с Русской - камелек!
И довольна вся семья,
Дорог - уголек!
-
Сложную - я смастерил,
длинный дымоход!
А когда огонь зажгли,
в сырой, а дым идет!!
-
Протопили камелек -
Все в порядке тут!
Ну, тогда те уголки,
С тестем в Русскую кладу!!
-
Дальше мы трубу ведем,
нАверх, Сквозь чердак!
Тут нам теща подает,
Ватрушки - ешь? чудак?
-
Завершили печку класть!
штукатурим стенки!
Через год мне тесть - "Напасть,
Куда деть поленья?"
-
Ничего - запас велик,
можно отдохнуть!
на холодную Зиму,
хватит - Дров!! Забудь!!
-
В Русской печке чугунок,
Каша, или Щи!
и всегда - всегда тепло,
с низу кирпичи!
-
Их там греет камелек -
Длинный дымоход!
От него же все тепло,
так внизу он ВОТ!
-
= ВП (потомственный печник и баянист)
Эх! Зря днём об этом сказал! НАдо было в 2 часа ночи подослать к ложу Лоры УБИЙЦУ ПЕРСОНАЖЕЙ....
А люди, которые о себе рассказывают в очерке, действительно очень интересны. Они - живые, гармоничные, счастливые и неординарные.
На таких, как говорится, "мир держится".
Благодарю, Лора, за эту замечательную тему!
Здесь тоже есть один мастер- золотые руки!У него свой автосервис.Всё достаточно скромно,но аккуратненько и со вкусом! И выглядит этот Манолис как *сказочный персонаж* - симпатяга,всегда улыбчив,спокоен, опрятен (синенький комбинезончик и белая футболка - в с е г д а!)
К нему *слетаются* люди, как пчелы на мёд! И никому нет отказа. Удивительно, как он успевает ВСЁ!?
Возможно потому, что не делает ничего лишнего! Он как врач (и для машин и для людей), за *пустяки* денег никогда не берет.
И так всю жизнь! Давно его знаю.
А кадильщик токо на похоронах полезен, запахи перебивать - для этого вначале и были придуманы эти фсе костры и кадилы с благовониями... Нонче везде машут, где ни попадя...
Костёр и кадило нужны только для того, чтобы перебить трупный запах, остальные все танцы с бубнами, песни, причитания и шептания - это ни есть ничего практичного..
В ЗАГСе - поставить подписи, обменяться кольцами, поцеловаться - это практично, остальное всё зависит от занудства ведущей и массовиков- затейников...
А парад тут вообще никаким боком - это праздник... праздник Победы... ;)
(Взошло Солнце - это практично, постоянно... а можно и из этого сделать ежедневный ритуал...)))
А я жеж токо о тех, кто за души людишек борьбу ведёт... И рад за тех, кто оболваниваться рад...;))
У меня тоже есть такой знакомый - занимался наукой, в 90-х попал под сокращение, пережил тяжелейший стресс, отчаялся найти работу по специальности и начал катать валенки :))) Сейчас уже фабрику маленькую открыл, так это его увлекло :))) И очень счастлив :)))