«А что будет, если он наберет миллион голосов?»

Похоже, Навальный по-взрослому разбежался. В Кремле, когда вопрос, допускать Навального до выборов мэра Москвы или нет, только обсуждался, была произнесена замечательная фраза: «А что будет, если он наберет миллион голосов?» Если Навальный набирает миллион голосов, то рушится идея маргинальности оппозиции, ее проплаченности из Госдепа — одним словом, рушится та картинка, которую старательно выстраивали в Кремле в течение многих месяцев и лет. Поэтому, когда Навального допускали, власть шла на риск. Власть очень тщательно взвешивала шансы и решила: ладно, сейчас у него рейтинг 3-4%, предположим, он увеличит популярность в три раза, пусть будет 12-15%, ничего страшного, все равно победа нашего кандидата в первом туре обеспечена. Такой расклад был бы блистательным доказательством всех тех сочинений, которые показывали, что Москва, на самом деле, лояльна, поддерживает курс вертикали, да еще плюс к этому полностью сохранена картинка конкурентных, честных выборов, на которых мэр, представитель путинской вертикали, одерживает уверенную победу. Был и другой вариант — оставить Навального на нарах, нет человека — нет проблемы, выборы проходят традиционным образом, без серьезных соперников, то есть используется лукашенковский вариант, когда альтернативных фигур нет и на фоне оловянных солдатиков побеждает ныне действующий глава администрации. Решили попытаться «сделать красиво». Причем эта идея не упала с неба, ее возникновение объясняется московскими протестами, шумом, массовым негодованием, высказываниями в прессе, за рубежом и так далее. Власть пошла на риск в надежде, что Навальный останется ниже границы в 15%. А он, похоже, уже сейчас допрыгивает как минимум до 20%. В этом случае, если исходить из объема московского электората в семь с половиной миллионов, как раз получается как минимум миллион, а как максимум — полтора. В этой ситуации у власти начинается нервотрепка и дергание. Те, кто говорил: «Давайте его допустим», находятся в обороне, а на них наезжают те, кто говорит: «Вы обещали, а теперь что делать? Лучше было бы его с самого начала посадить — меньше шума было бы».

Как им действовать сейчас, как остановить Навального? Снимать — это скандал, причем гораздо худший, чем если бы его убрали с самого начала. Москва, естественно, вывалится на улицы, а у Собянина уж точно будет имидж человека, который всех обманул со своими разговорами про честные выборы. Это плохо и для Путина, потому что неизбежен и внутренний, и международный скандал, и неизвестно, что дальше будет с выборами. Сейчас начальники у себя внутри разбираются, кто же все-таки допустил слабину, кто сделал неправильный стратегический выбор, зачем нужно было «делать красиво», изображать европейцев, когда можно было поступить просто и привычно, по-лукашенковски, по-китайски или по-узбекски.

Хорошего выхода для власти из нынешней ситуации нет. Есть только плохой или совсем ужасный. Пока я вижу ставку на плохой выход. Это может быть создание вокруг Навального такой картины, при которой он дискредитирован в глазах избирателя. Отсюда вбросы про фирму в Черногории. Либо это могут быть действия, направленные на то, чтобы сделать его избирательную кампанию технически невозможной. Отсюда отказ «Авторадио» в ранее обещанной и проплаченной рекламе, которую оно должно было бы предоставить по закону. Отсюда же наезды на членов штаба Навального за то, что они не все деньги тратят так, как хотелось бы Мосгоризбиркому, а часть оставляют у себя на счетах.

Претензия, на самом деле, бредовая, потому что вся кампания финансирования Навального построена как раз на частных пожертвованиях, а частными пожертвованиями люди могут распоряжаться так, как им это доверили жертвователи. Власть пытается представить дело так, будто Навальный нарушил закон, а следовательно, должен быть снят с дистанции. Навальный не глуп, он понимает, где и как будут искать. Наверняка у его штаба должно быть все прозрачно. Реальных способов доказать, что Навальный нарушает закон, у власти нет. Идеально для власти было бы, чтобы Навальный испугался, сам снялся с выборов или не смог продолжать избирательную кампанию. Потому что прямо его снимать все-таки некрасиво.

Сейчас власть делает устрашающие шаги, в частности, говорит, что будет снимать Навального. Это и зондаж общественного мнения, проверка, как люди среагируют, и попытка сделать так, чтобы готовность Навального переть на рожон слегка угасла. Поэтому я думаю, что нынешнее заявление Мосгоризбиркома — первая ласточка, будут и следующие, целью которых попробовать Навального на слабо. На самом деле это ошибочная стратегия и признак слабости власти. Если бы его и в самом деле решили снимать, то, думаю, сделали бы это сразу, без длительных процедур вроде заявлений о том, что Мосгоризбирком рассматривает такую возможность. Навальный вряд ли поддастся на это, поскольку отступать ему некуда: если он снимается с выборов, перед ним гостеприимно раскрываются двери тюрьмы на пять лет. Сейчас у него, по крайней мере, есть неприкосновенность и возможность набрать тот самый миллион или полтора миллиона голосов, с которыми его сажать будет труднее. Посадить политического деятеля, у которого как минимум вторая позиция в рейтинге популярности Москвы — так поступают в Китае или Пакистане, российской власти такой сценарий не очень нравится. Но и власти тоже отступать некуда: там понимают, что Навальный с каждым днем набирает все больше. Сейчас идет игра, которая называется «кто первый испужается», но власть, судя по всему, пугается раньше и ведет себя истеричнее. Навальный реагирует спокойно и вполне предсказуемо.

Хитрость в том, что Навальный вступил в своего рода зону турбулентности: что бы про него ни говорили, сейчас это идет ему на пользу просто потому, что любые наезды власти пробуждают спящий, несформулированный, глухой протестный настрой в московском обществе. Такой настрой есть, и это даже не личная заслуга Навального, это заслуга самой власти, которая надоела, достала, раздражает. Людям хочется перемен. И благодаря тому, что именно на Навального больше всего наездов, его имя все время на слуху, он вопреки желаниям московских властей приобретает имидж единственного альтернативного кандидата — человека, который не боится. Те, кто не обращал внимания на выборы, не интересовался политикой, пробуждаются благодаря этому шуму. А поскольку они настроены к власти скорее скептически, чем восторженно, они вероятнее всего будут поддерживать Навального как какую-то альтернативу. Естественно, он мифологизируется, делается героем, который один выдерживает давление всей системы, крутым парнем, которого наше общественное мнение всегда ищет и любит. То, что делает власть по отношению к Навальному, скорее вызывает к нему симпатию, чем протест.