«Мирекобесие, или Панегирик пятой колоне»

В великолепной книге А.М. Иванова о феномене Сталина и сложных перипетиях того периода я нашёл ответы на многие волновавшие меня вопросы, нашёл подтверждения тому, что ничего случайного в жизни не бывает, а «отец народов» неплохо справился с ролью «бича Божия». Автор достойно выполнил свою работу, не нарушив правило, гласящее: «История России пишется самим Богом, и надобно очень аккуратно её прочитывать» (св. Димитрий Дудко). Чего не скажешь о другом авторе, выдающимся гармонисте и диссиденте Альфреде Миреке, который на склоне лет насочинял целый «талмуд» рассказок, антисоветских по форме, антироссийских, подрывных по сути.

На более чем 500 страницах злобного текста, которым приходится буквально давиться, нет ничего ни нового, ни оригинального: мешанина из антикоммунистических мифов, сплетен, «бабьих сказок» и желчной отсебятины долго таившего обиды «внутреннего эмигранта».

Два раза сидевшего (первый раз в ИТЛ – 1942-1944 году, второй – 1,5 года за наезд со смертельным исходом в 1984 году) автор воспылал ненавистью к «Гулагу», которая сублимировалась в разрушительное неприятие всего советского, «Красного проекта», именуемого им «миражом».

                Поэтому Мирек рисует всё только чёрными красками, отрицает малейший позитив правления коммунистов, т.е. крайне субъективен, а по факту – лжец, творящий недопустимое – перечеркивающий советский период истории России.

                «Чтобы понять, что яйцо тухлое, не нужно его есть целиком», – гласит народная мудрость. Чтобы понять, что из себя представляет историкообразный опус господина Альфреда, достаточно прочитать немного в начале и в конце книги. Также о многом говорит то, что предисловие к труду «борца с террором и тоталитаризмом», «защитника малых народов», члена общества «Мемориал» (правозащитный центр, по результатам прокурорской проверки 2013 года установлено, что организация занимается политической деятельностью и финансируется из США) написал «выдающийся адвокат», член Хельсинской группы Генри Резник (тот ещё патриот России), а вместо послесловия автор приводит «аналитику» безмерного уважаемого им главного  идеолога Перестройки А.Н. Яковлева. «Скажи мне кто твой друг, а я скажу кто ты…»

                Здесь необходимо кратко пояснить, что из себя представлял этот «хромой бес демократии». И так, высокопоставленный иуда от коммунизма, сначала – ярый пропагандист, а потом – разоблачитель интернационал-коммунизма (с 1990 года) и непримиримый борец с национал-патриотизмом (т.е. с традиционной Россией и Русскими, как оказалось был агентом американцев. Вербовка состоялась ещё в 1959 году, когда он стажировался в США (Колумбийском университете). А контактировал А. Н. Яковлев не абы с кем, а самим Генри Киссинджером, доверенным лицом богатейших семейств мира, активным проводником Нового Мирового Порядка – космополитического.

                А главным препятствием А.Н. Яковлеву представлялся реформированный, приспособленный к новым условиям национал-большевизм. «Будучи злейшим врагом демократии, большевизм активно паразитирует на её принципах с тем, чтобы, захватив власть, похоронить демократию, как это уже случилось после Октябрьской контрреволюции в 1917 году.

                Ещё вчера большевики – «последовательные интернационалисты», а сегодня – национал-патриоты. Теперь пролетариат уже не богоизбранная, наднациональная и единственная сила, призванная владеть миром, а всего лишь соборные трудящиеся, которые согласно очередному мифу национал-большевиков, связываются с последними национал-патриотическими надеждой на спасение России.

Таким образом, одна секта – интернационал-большевистская превращается в другую – национал-патриотическую» (А. Яковлев «Большевизм - социальная болезнь ХХ века»)

А свихнувшийся от поисков правды там, где её нет и быть не может, и усилий объяснить нам, русским недотёпам, как нас дурачили в советское время, Мирек одновременно агрессивно рекламирует новую дурилку – демократическую иллюзию. Он до конца своих дней так и не понял, что служил не свободе и справедливости, а кривде и хитроумному закабалению; не Великой России, а – становлению мировой диктатуры космополитов, служил в качестве полезного идиота-энтузиаста. Ненавидя «палачей России», того же Троцкого, на словах, на деле – выступает неотроцкистом и расшаркивается перед настоящими хозяевами свердловых, троцких, хрущёвых, горбачёвых. Это раздвоение, непоследовательность, алогичность пронизывает всю книгу, которая есть сплошное противоречие и смесь достоверной информации с нелепыми домыслами и откровенной клеветой; однобокая интерпретация и дилетантская аргументация, широта при отсутствии глубины, привлечение абсолютно ненужной информации (вплоть до бытописания), но игнорирование интереснейших работ по разрабатываемой Миреком теме, ангажированность. Перед нами не историк, а некий «экскурсовод», зацикленный на «идее фикс» -- мести гениальному мертвецу, «контрреволюционеру» Сталину, которого Мирек рисует «монстром» и главным «палачом» России.

Я бы никогда не стал читать подобное «творение» - пособие по ненависти к истории Советской России, учебник для космополитов «Россиянии», если бы не одно но: его издание благословил «всероссийский старец», и сей «труд» продаётся даже в Оптиной пустыне, причём по низкой цене. Как старец попал в компанию Яковлева, Резника, Киссинджера и благословил фальсификацию нашей истории – загадка. Единственное объяснение: старец был духовником автора, но его книгу целиком не читал, а в хитросплетениях политики не разбирается…

Теперь непосредственно о «произведении».

Много тавтологии, повторов. Создаётся впечатление, что из-за огромного объёма и продолжительности написания (10 лет) автор к середине написания забывает, о чём уже говорил, «прогоняет» то же самое. А может быть, это такой приём «промывки мозгов»? Не знаю, но всё это муторно и грустно. Особенно, когда, к примеру, Троцкий сначала плох, потом хорош, потом опять плох. То у него Ленин главный гонитель Церкви, то он вдруг обнаруживает, что по последним данным как раз именно Троцкий – вдохновитель и организатор ликвидации Церкви.

В книге слишком много ляпов и перлов, передёргиваний и преувеличений, отсутствует альтернативная точка зрения, что опять же говорит о небрежности, тенденциозности, наконец о неуважении к читателю. Поверхностный взгляд, упрощение и экстраполяция недопустимы в подобной, претензионной работе, а вырванные из контекста цитаты, недоговаривание, абсолютное игнорирование возражений противной стороны – не делают автору чести. В истории много спорных моментов, что-то нужно излагать только в виде версий, но не таков Мирек: его тон безапелляционен, себя он преподносит чуть ли не как «незримого свидетеля всего и вся». Кроме того, автор ничего не говорит о таких факторах, как геополитика, борьба цивилизационных проектов, соперничество групп внутри партии (Ленина - Сталина, Свердлова - Троцкого и т.п.), влияние закулисы (а ведь в том же Временном правительстве масоны были большинством).

Поэтому творение Мирека поверхностно, ограничено. Это обывательский взгляд апологета демократии (из коей делает кумира, а в конце книги начинает сомневаться), мечтателя и творца «голубого (демократического) миража» взамен «красному», а по сути – анархиста и русофоба.

Всерьёз анализировать и критиковать пасквиль великовозрастного фантазёра не имеет смысла, его просто не нужно читать. А несколько примеров неуважения искусствоведа- «историка» к фактам, домысливания в угоду заданной концепции при наплевательстве на очевидные, давно доказанные вещи, привести надо.

По Миреку, Троцкий прибыл в Петроград раньше Ленина и возглавил революционную работу, а в Петросовет он вошёл вместе с Керенским, оказывается, ещё в феврале 1917 года (а в Америке в это время, наверное, был двойник Троцкого). Мирек, наверное, забыл о том, что Троцкий не мог прибыть в Петроград раньше Ленина (3 апреля), так как был арестован на пару месяцев в Канаде (Галифакс) и освобождён по просьбе министра иностранных дел временного правительства П. Милюкова., которого об этом попросил посол Англии Дж. Бьюкенен. Кроме того, Троцкий никогда не был большевиком (немного – меньшевиком, потом где-то «между», а с Лениным собачился аж с 1903 года), вынужденно вступил в партию только в июле 1917 года. Но это для нашего автора – пустяки. Как и то, что Ленин в октябрьской революции был, оказывается вторым, а первым – Троцкий (позёр и болтун, присвоивший доктрину перманентной революции Парвуса, ликвидатор, прикрывающийся революционной фразой); Революция делалась, якобы, только на германские деньги, а об американских (еврейских) деньгах Мирек и не заикается, как и о связи Троцкого с главой Фининтерна Я. Шиффом. Он просто замечает, что гениального деятеля Троцкого почему-то в Америке любят, особенно еврейская диаспора.

А как вам такой вот «пассаж»: «Один за другим возвращались и собирались в одну большую группу – партию большевиков – будущие вожди. Команда собралась пестрая, но дружная и отчаянная – Сталину было у кого и чему поучиться. Во время взятия Зимнего он попал в ученики(?) к Троцкому, который командовал всей операцией и непосредственно обстрелом Зимнего дворца из орудий Петропавловской крепости. Сталин хорошо понимал, что нападение и захват может выйти, а может и не очень. А потому стоял поодаль. Его врождённая трусость, помноженная на затравленность и боязнь разоблачения, которые он скромно называл осторожностью, не раз спасали ему жизнь».

Здесь всё ложь, кроме Сталинской осторожности, и перенесение скрытых комплексов самого автора на великого человека.

«Трусливый» Сталин с двадцати лет подвергал свою жизнь смертельной опасности, не только организуя пикеты и забастовки, а участвуя в «экспроприациях»; бросая вызов не директорам и управляющим нефтедобычи в Баку и Батуме, а их хозяевам – французским баронам Ротшильдам (кстати, спонсорам Мировой Революции, которую Мирек именует мифом).

К моменту революции Сталин входил в ЦК и по значимости занимал где-то четвёртое место. Да, он считал себя учеником Ленина, а остальным надобно, скорее, у него поучиться. Свердлова он знал со времён ссылки, и не любил, а Троцкого -- лет десять, причём с момента знакомства у них возникали взаимная антипатия, которая продолжалась до конца жизни, так что попасть в ученики Троцкому он мог только в безудержном воображении автора, тем более что фактически Сталин был скрытым координатором вооружённого восстания, без советов с которым Ленин ничего не предпринимал. Впрочем, и это для Мирека неважно. Единственное, что удивляет нашего творца небылиц – это «потрясающая энергетика» у необразованного «ничтожества» Сталина. И господин Альфред без тени сомнения определяет: это от Сатаны…

Немного о цифрах.

Для придания весомости своему нарративу Мирек приводит данные о разрушенных храмах, расстрелянных священниках, казнённых «врагах народа», потерях в войне и тому подобном, беря цифры не у добросовестных исследователей, а у «правозащитников», оппозиционных литераторов и профессионалов психвойны против России.

К примеру, автор пишет, что в 1935-1940 годах было расстреляно 7 млн. сов. граждан, но реальные цифры, которые никем (в здравом уме) уже не оспариваются – 700 тысяч, то есть на порядок меньше. Потери немцев в войне 41-45 годов по Миреку – 6 млн. солдат, а наши – якобы 27 млн. Но только здесь автор лукавит: наши военные потери чуть больше немецких, а в 27 млн. включают вообще все потери, т.е. от голода, бомбёжек и т.п., в том числе и на оккупированных немцами землях. Это не просто некорректно, а подло. Шулерский приём. По поводу гибели священников Мирек утверждал, что только за 1917-1923 годы их было расстреляно 40000. Это абсурдная цифра, потому что до революции во всей Российской Империи священников было всего около 54 тысяч. Мирек утверждает, что во времена Сталина сидела половина трудоспособного населения. На самом деле, наибольшая численность заключенных была в январе 1949 года – 2 млн. 550 тыс., из них по политической статье – 22.7% (с этими цифрами согласны и Рой Медведев, и Д.Волкогонов). В марте 1940 года количество заключённых составляло 1 млн. 668 тыс., из них осуждённых за контрреволюционную деятельность 28,7 %, к 22 июня 1941 года это число увеличилось до 2,3 млн. в результате принятия перед войной чрезвычайных законов. Но это никак не половина, а всего лишь 1% населения (кстати, сегодня в «демократических» США в мирное время заключенных примерно столько же, и никто при этом не называет эти цифры «астрономическими» и не кричит о «невиданных репрессиях»).

Певец «Февраля» (буржуазно-масонской революции) всех красных выводит антигероями и палачами, а кто же для него положительные персонажи истории? Белые генералы и даже Керенский. А после победы Октября – все враги, изменники, клеветники Сов.

России, включая террористов-сепаратистов и радикальных националистов, которых Мирек превозносит до небес: Петлюра, Власов, Бандера, Жемайтис, Шухевич, Резун (Суворов), Дудаев, Яндарбиев и им подобные.

Среди деятелей культуры он особо выделяет Мейерхольда, Мандельштама, Гумилёва, Михоэлса, а обгаживает Фадеева и Шолохова. Жалеет Есенина, Маяковского, Горького, смерть которых приписывает Сталину. Согласно Миреку, «примитивный» диктатор Сталин ликвидировал не только их, но и Фрунзе, Кирова, Орджоникидзе, жену Надежду (Аллилуеву) и даже Жданова. Причём жену он «пристрелил» лично, а Жданова «залечили» по его указанию. Что тут скажешь? – хамство. Идиотизм и мерзость… Самоубийство жены Сталин считал предательством, оно стало для него сильнейшим ударом, после которого Иосиф Виссарионович долго не мог прийти в себя. А смерть Жданова – невосполнимая утрата, потеря не просто «правой руки», а члена семьи (дочь Сталина Светлана была женой сына Жданова - Юрия) и возможного преемника. Заявлять противоположное – абсурд, признак умалишённости, принадлежности к тем оголтелым русофобам, которые утверждают, будто вождь расстрелял лично 2 млн…

Вообще Сталин – главный антигерой книги Мирека. Складывается впечатление, что для автора борьба с именем Сталина и остатками сталинизма – вопрос религиозного служения, «Божьего дела», ставшего в конце концов смыслом жизни. Но и в этом – раздвоение сознания. К примеру, такая цитата: «Великий трус Сталин, хоть и делал страшные мерзости против религии, но Бога не отрицал и имел в душе страх Божий». Это как же понимать?; Сталин всё-таки «демоном» не был? Но тогда, простите, нужно всё написанное до этой фразы перечеркнуть. Но этого не происходит. Заблудился Мирек, ох заблудился, но от своего блудословия не отказался. Любитель вешать ярлыки, Мирек порой не задумывается, что судя других, на самом деле судит себя; то, что приписывает другим, лучше подходит к нему самому. «Человек полностью отошедший от Бога, богоборщик и богохульник наказывается Всевышним самым страшным образом – потерей рассудка. Наука называет их умалишёнными, народ – бесноватыми». Правильный «диагноз».

Когда пытаешься разобраться в отношениях Мирека к так называемому «еврейскому вопросу», сразу вспоминается рассказ А.П. Чехова «Хамелеон». Примерно до трети книги автор выступает как примерный антисемит: даёт нелестные характеристики вождям революции (80% - евреи), клеймит как аферистов-рецидивистов, называет их настоящие фамилии, даже «девичью фамилию» Свердлова откопал – Гаухман. А потом он этого «вопроса» вообще как будто не замечает, расшаркивается перед Троцким, а в итоге выдаёт, что антисемит Сталин всю страну превратил в «черту осёдлости», и только смерть помешала ему окончательно решить «еврейский вопрос». Вот характерная цитата Альфреда Мартиновича: «Надо думать, ещё в 1922-ом году Ильич стал отчётливо ощущать веяния подвалов 1937 и хотел их избежать, и предчувствия себя оправдали. Все его друзья, боевые соратники по партии и революционной борьбе закончили свой жизненный путь в подвалах, а кому крепко повезло – в лагерях. Объединяло их ещё и то, что они часто оказывались евреями».

Если бы Мирек потрудился более тщательно изучать историю, ему не нужно было бы думать за Ленина. Он бы знал, что Ленина беспокоил вопрос: почему видные члены партии состоят в масонстве? Так вот именно троцкистов и масонов (пятую колонну) вычищали в 1937 году, а не евреев. А вот почему евреи оказывались там в большинстве – другой вопрос. Кстати, в нелюбимом Миреком НКВД 90% почему-то были евреями. Он об этом молчит, как и о том, что главари и создатели Гулага – берманы, коганы и кацнельсоны – отнюдь не славяне. Но Мирек этих палачей почему-то не проклинает и пофамильно не перечисляет, но во всём винит «злодея» Сталина и бедолаг из расстрельных команд. Здесь необходимо привести выдержку из книги Роя Медведева «О Сталине и сталинизме» (1979 год. Оксфорд.): «Причины чисток были гораздо глубже. Под их покровом происходил глубочайший социальный и, что не менее важно, национальный переворот, в результате которого к власти в стране пришел новый слой, преимущественно крестьянского происхождения, в котором уже почти не было так называемых инородцев, т. е. евреев, поляков, латышей, литовцев и др. Такова была неизбежная реакция огромной славянской страны на интернациональные космополитические эксперименты с ней в 20 – 30 гг., не считавшиеся с национальным фактором. Сталин лишь вызвал новый слой к власти, но не являлся его создателем. Без преувеличения можно считать чистки 1936 – 1938 гг. одним из заключительных аккордов Гражданской войны в России».

«Контрреволюционер» Сталин хотел объединить славян, утверждая, что если это произойдёт, никто даже пальцем пошевелить не посмеет. Готовил реформы в экономике и демократизацию политической сферы, в частности предусматривалось преобразование коммунистической партии в народную. В международной сфере были планы создания общего рынка с развивающимися странами и введение единой валюты, альтернативной доллару. У троцкиста, отца «гуляш-коммунизма» Хрущёва планы были прямо противоположные. В частности, в области внешней политики, как пишет Киссинджер, вместо того, чтобы играть на противоречиях капстран, как это делал Сталин, Никита Сергеевич решил их победить. Именно с этого момента начался закат «Красного проекта»…

Россия не просто особая страна, а целая цивилизация, наследница Третьего Рима – Катехона, и будет оставаться Россией, только выполняя эту миссию в мире. А её правитель – будь то генсек, будь то президент – фактически исполняет обязанности царя, то есть является автократором. А демократия при этом может быть только имитацией (как, впрочем, и в любом большом современном государстве). Поэтому Киссинджер, говоря о начале холодной войны между США и СССР, констатирует, что напряжённость между этими странами не недоразумение, а носит врождённый характер. Таким образом, в крови у русских есть нечто («всечеловечность», «богоносность» по Достоевскому), чего не в силах понять чех Мирек, несмотря на всю свою «православность». Желающий приравнять русских к «малым» (исчезающим) народам, Мирек выдаёт очередной пассаж: «Естественно, что оболганные, оскорблённые и уничтожаемые народы захотели, наконец, призвать к ответственности своих мучителей и убийц. 20 мая 1994 года состоялась четырёхдневная Международная научно-политическая конференция «Народоубийство в СССР: идеология, политика и практика».

Следует отметить, что конференция была не антирусской, не антироссийской, а антиимперской, антимилитаристской».

Это сплошное словоблудие, потому что отказ России от имперских амбиций есть отказ от суверенной политики, т.е. смерть. Здесь Мирек выступает как типичный национал-демократ, т.е. не радикал (как язычники), но и не истинный (монархический), имперский. Их идеал – лубочное православие и «Республика Русь», то бишь – этнокультурный заповедник под патронатом Запада, а точнее русская резервация. Это есть лишение русских (реакционного народа по Марксу) мессианской роли, смирение перед злом. Ни в 1917 году, ни ныне русские люди (которые по складу своей души могут быть либо монархистами, либо анархистами) «не готовы к демократии».

Посол Англии в России с 1910 по 1918 год Джордж Бьюкенен в письме лорду Мильнеру от 10 апреля 1917 года писал: «Я также не придерживаюсь оптимистических взглядов на ближайшее будущее этой страны. Россия не созрела для чисто демократической формы правления, и в ближайшие годы мы, вероятно, станем свидетелями серии революций и контрреволюций, как в Смутное время».

Даже через 80 лет Россия не вполне «созрела» для демократии. Вот какие претензии по этому поводу высказал Генри Киссинджер в своей книге «Дипломатия» (1997 г): «Превращение России в неотъемлемую часть международной системы является ключевой задачей нарождающегося международного порядка. <…> Но российским реформам поставят преграду, а не окажут помощь, если без внимания будет оставлено возрождение российских исторических имперских претензий». И ещё: «Новое российское руководство вправе рассчитывать на понимание трудности преодоления последствий семидесятилетнего негодного коммунистического правления. Но оно не вправе рассчитывать, что ему позволят прибрать к рукам сферу влияния, созданную за триста лет царями и комиссарами вокруг обширных границ России».

Мирек старается точно соответствовать заданной сначала Бьюкененом, потом Киссинджером генеральной линии: «Таким образом, выяснилось, что захват власти, Октябрьский переворот 1917 года на практике оказался контрреволюцией по сравнению с демократической Февральской и иллюзорной социалистической октябрьской. <…> Во внешней политике к экспансивно-имперскому мышлению и порабощению других народов».

Принижающий и хулящий русских, но возвеличивающий врагов России и завоевателей Мирек не плоть от плоти и кровь от крови нашего народа, а некий сторонний ехидный наблюдатель. Иначе бы он не стал оспаривать вот эту фразу Г. Киссинджера: «Даже искренние реформаторы могут увидеть в традиционном русском национализме объединяющую силу для достижения своих целей. А в России национализм исторически носит миссионерский и имперский характер».

Пытаясь самооправдаться, Мирек выдаёт следующую сентенцию: «Хорошо известно, что Родине изменить нельзя, нельзя изменить и своему народу. Изменить можно политическому строю, преступным действиям партии, вождю – тирану, королю, императору, причём как раз во имя Родины и своего народа».

Но это оправдание измены с «переводом стрелок» - полная чушь. Изменить и Родине, и народу можно, и Мирек это доказал всей своей жизнью (хотя он, вероятно, относится к «избранному народу» и полностью соответствует его чаяниям). И политический строй и диктатор тут не причём, ибо при любой власти исполняется промысл Божий в «богохранимой стране Российской» и задачи IIIРима – удерживающего мирового зло. А Мирек как раз выступает на стороне этих сил зла в «размороженной» перманентной революции, реальность которой наш Альфред упорно отрицает! Что касается Царя (императора), то измена ему есть измена Помазаннику Божию; что и произошло во время Февральской революции, правоверным пропагандистом которой и является Мирек. Что касается Родины, похоже, Мирек выступает от лица тех «патриотов», о которых митр. Иоанн Снычёв предупреждал в своё время: «Есть патриоты, любящие ту Россию, которую они сами выдумали». В конце книги демократ Мирек допускает появление в России конституционной монархии (марионеток закулисных кукловодов). О самодержавной не говорится, потому что царь и есть самый первый контрреволюционер, а не советский диктатор, как утверждает Мирек. Поэтому царя хотели свергнуть в первую очередь и социал-демократы Германии, и «союзники» России в Первой Мировой (это была одна из главных задач Англии). И хотя Бьюкенен это отрицает, но потом выдаёт реплику, которая говорит сама за себя: «Я бы хотел спросить, что было бы сегодня с Россией, если бы мы не вмешались, когда Германия нарушила нейтралитет Бельгии. Без британского флота и наших заново сформированных армий, в которые записалось три миллиона добровольцев, Россия сегодня была бы вассалом Германии и самодержавие стало бы главной силой в Европе. Если бы мы тогда остались в стороне, не было бы никакой революции и свободы для народа».

(8 декабря 1917 года)

Сам же Мирек признаёт, что именно Февральская революция «взорвала самодержавие». А где в этом покаяние? Когда автор пишет о скрытом реванше «красно-коричневых», он боится не этого, а объединения монархистов и коммунистов. Того, о чём писатель Владимир Солоухин предположил: если бы Сталин прожил ещё несколько лет, он бы короновался…

Если сравнить «плоды» «Красного миража» и успехи «голубой яви», то результат очевиден и не в пользу последней однозначно… А извращённые наветы и страшилки либералов об ужасах «совка» уже не работают. Даже на радио «Эхо Москвы» недавно прозвучал комментарий: «Лучше уж 37-ой год, чем бардак и воровство».

                Я уже говорил о том, что Мирек частенько, думая, что обличает других, обличает в итоге самого себя. То, что он пишет о рассекреченных делах арестованных НКВД, замечательно подходит для оценки его собственного «сочинения»: «Прочесть всё от начала до конца даже постороннему нормальному человеку очень трудно и до омерзения неприятно. Неприятно так же, как вывозиться в блевотине». Лучше не скажешь!..

                                                                                               Александр Огородников. Экскурсия по книге А. Мирека «Красный мираж».

http://www.nm-union.ru/index.php/homepage/gosudarstvo-i-obshchestvo/kultura/744-mirekobesie-ili-panegirik-pyatoj-kolone