Кремль и его воображаемые друзья

Петер Пауль Рубенс. Вакханалия

Такой анекдот: встретились как-то ветеран, казак, православный активист и, скажем, журналист в туалете, и журналист сел на унитаз, ничуть не стесняясь остальных присутствующих, потому что он прекрасно знает, что никого из них на самом деле не существует.

Потому что ветеран не воевал, казак еще год назад рекламировал пирамиду МММ, а православный активист на самом деле не верит в бога, а верит только в деньги, которые ему платят за то, что он изображает православного. Несуществующие представители общественности возникают в новостях и, как поручики Киже, начинают жить своей выдуманной жизнью. В аэропорту Анапы казаки, как сообщается, ворвались в бизнес-зал аэропорта и напали на музыкантов Bloodhound Gang: почему-то никого не смущает, что в любом аэропорту, пусть даже и в Анапе, бизнес-зал находится в стерильной зоне, в которую пускают после специального досмотра и выпускают тоже не так чтобы очень просто; нет, все всерьез обсуждают казаков, а не, скажем, полицейских оперов, переодетых казаками.

Казаков не существует. Перед Путиным на Селигере выставили эмэмэмщика в костюме казака не от хорошей жизни – просто настоящего найти не удалось. В Краснодарском крае офисы казачьих атаманов сидят в зданиях районных администраций; есть чиновник, ответственный за ЖКХ, есть и чиновник, ответственный за имитацию казачьей активности. У народного недовольства «отвратительной выходкой» басиста Bloodhound Gang есть имена и фамилии – большая их часть перечислена в сводке воскресных новостей на сайте «Единой России», и больше никого, кроме картонных функционеров картонной партии и примкнувшего к ним губернатора Ткачева (комментаторы в соцсетях шутят: «Творчество Цапков Ткачеву ближе»), случившееся вообще не трогает, – да просто у них никого больше нет.

Говорят, у многих детей есть воображаемые друзья, на эту тему писательница Линдгрен даже написала популярную книгу, но не родилась еще та детская писательница или взрослый писатель, которые опишут привязанность позднепутинского Кремля к воображаемому народу, состоящему из приверженцев воображаемых святынь, постоянно нуждающихся в агрессивной защите.

Это, кстати, опровергает и популярную теорию о возвращении России к советским ценностям – представьте себе заявление хотя бы ТАСС, а еще лучше ЦК КПСС, осуждающее очередную грязную выходку музыкантов, скажем, Sex Pistols – нет, для таких вещей в брежневском СССР существовала «Литературная газета», и придумывающие сегодня российскую политику люди, рожденные где-то между началом пятидесятых и серединой шестидесятых, конечно, читали ее, росли на ней и, добравшись до Кремля, сами превратились в нее – такой бумажный тигр второго порядка. То, что имитировалось в СССР, имитируется теперь в России, но имитируется именно имитация, будь то суровый отпор или чувство глубокого удовлетворения.

И если стоит чего-то бояться всерьез – то только того, что вся эта игра в воображаемый народ продлится дольше, чем можно надеяться сейчас, и что когда-нибудь в России вырастет не придуманное поколение граждан, всерьез готовое душить американского басиста флагом и вообще всячески соответствовать тому образу, который сегодня еще остается виртуальным.

Олег Кашин