К годовщине смерти поэта

Высоцкого нет с нами больше 30 лет, но песни его никуда не ушли. Их вспоминают по поводу и без повода, примеривают к самым разным реалиям нашей жизни. Попробуйте набрать в Интернете «Высоцкий предсказал…» или «Высоцкий как в воду глядел…» - примеров масса. И масса спекуляций.

Высоцкий сам смеялся над тем, когда его песни понимали прямолинейно. Рассказывал, что в Иркутске песню «Письмо к другу, или Зарисовка о Париже» (1975) восприняли как фельетон о местной бане. В припеве говорится: «А в общем, Ваня, мы с тобой в Париже/ Нужны, как в бане – пассатижи», «А в общем, Ваня, мы с тобой в Париже/ Нужны, как в русской бане лыжи». А там как раз открыли баню, где отовсюду торчали гвозди и холодно было, хоть на лыжах катайся.

Правда, иногда поэт и сам был не прочь создать такой миф. В 1971 г. он написал песню «Лошадей двадцать тысяч в машины зажаты…», посвященную экипажу одесского теплохода «Шота Руставели» и его капитану Александру Назаренко. В ней есть строки:

Пришвартуетесь вы на Таити
И прокрутите запись мою, –
Через самый большой усилитель
Я про Вас на Таити спою.

Если верить Высоцкому, эти слова оказались пророческими. Летом 1977 г. поэт побывал на Таити, а на следующий год рассказывал на концерте: на острове он отправился в порт, а туда как раз входил корабль «Шота Руставели», и из громкоговорителей разносилась его, Высоцкого, песня, да не какая-нибудь, а именно «Лошадей двадцать тысяч в машины зажаты…»!

Увы, это не больше, чем красивая легенда. Биограф поэта Марк Цыбульский побеседовал с Александром Назаренко и выяснил, что они с Высоцким ни разу не бывали на Таити одновременно. Впрочем, Цыбульский предполагает, что поэт все-таки мог услышать в порту свою песню, только с какого-нибудь другого корабля.

И все-таки «Вечерка» нашла несколько песен Высоцкого, истории в которых действительно воплотились в жизнь. Высоцкий, конечно, имел в виду не себя, а лирического героя – но эти строки оказались пророческими по отношению к нему самому, к Владимиру Семеновичу. А также по отношению к нашему городу.

«У МЕНЯ БЫЛО СОРОК ФАМИЛИЙ…» (1962 или 1963)

И хотя во все светлое верил –
Например, в наш советский народ, –
Не поставят мне памятник в сквере
Где-нибудь у Петровских ворот.
Но я не жалею! (…)
Говорят, что на место все встанет.
Бросить пить?.. Видно, мне не судьба.
Все равно меня не отчеканят
На монетах заместо герба.
Но я не жалею.

Здесь получилось «пророчество наоборот». Поклонники Высоцкого постарались, чтобы оно не сбылось. 25 июля 1995 г. Высоцкому поставили памятник работе Геннадия Распопова на Страстном бульваре, именно у Петровских ворот. И «на монетах заместо герба» его чеканят, правда, не в России. В 2010 г. коллекционные монеты с портретом Высоцкого выпустила Республика Малави (государство на юге Африки) (номинал 50 квачей – чуть больше 11 рублей) и островное полинезийское государство Ниуэ (номинал 2 новозеландских доллара – 42 рубля). Видимо, в банках этих республик нашлась «рука» у кого-то из наших соотечественников.

«ЗА МЕНЯ НЕВЕСТА ОТРЫДАЕТ ЧЕСТНО…» (1963)

За меня невеста отрыдает честно.
За меня ребята отдадут долги.
За меня другие отпоют все песни
И, быть может, выпьют за меня враги.

После смерти Высоцкого его друзьям и семье пришлось раздать почти 38 тысяч рублей долга. Он хорошо зарабатывал в последние годы, но и тратил много: на машины, которые разбивал, на строительство дачи, на покупку соболей и драгоценностей Марине Влади взамен украденных. Только Зураб Церетели отказался получать свои 5 тысяч рублей: сказал, что в Грузии, когда умирает друг, «в его семью деньги несут, а не выносят».

Ежегодные памятные концерты, на которых исполняют песни Высоцкого (например, во время вручения премии «Своя колея»), в общем-то, можно считать воплощением строчки «За меня другие отпоют все песни».

БАЛ-МАСКАРАД (1964)

«Я платье, – говорит, – взяла у Нади –
Я буду нынче как Марина Влади
И проведу, хоть тресну я,
Часы свои воскресные
Хоть с пьяной твоей мордой, но в наряде!» (…)
Я снова очутился в зоосаде:
Глядь – две жены, – ну две Марины Влади!..

Когда Высоцкий написал эту песню, он даже не был знаком с французской кинозвездой. Марина Влади услышала ее уже после знакомства с Высоцким от своих сыновей, которые проводили лето 1968 г. в подмосковном пионерлагере. Поженились Высоцкий с Мариной Влади 1 декабря 1970 г.

«НЕ ПИСАТЬ МНЕ ПОВЕСТЕЙ, РОМАНОВ…» (1969)

Не писать мне повестей, романов,
Не читать фантастику в углу, –
Я лежу в палате наркоманов,
Чувствую – сам сяду на иглу…

Такие картины Высоцкий наблюдал в психиатрических больницах, где его лечили от алкогольной зависимости. А погубили его в конце концов именно наркотики. По мнению биографов, он начал употреблять морфий в конце 1975 или в начале 1976 г. Он мечтал избавиться от пристрастия к спиртному и считал, что наркотики… безопаснее алкоголя. Причем Высоцкого ничему не научили не только наблюдения за немногочисленными советскими наркоманами, с которыми он вместе лежал в больницах, но и драматическая судьба старшего сына Марины Влади (от первого брака) Игоря Оссейна. Игорь употреблял марихуану и ЛСД. В дневнике, который Высоцкий вел во время поездки в Германию и Францию в январе-феврале 1975 года, описано, как они с Мариной навещали Игоря в психиатрической больнице Шарантон под Парижем (через 5 лет там окажется и сам Высоцкий). «Спасать надо парня, а он не хочет, чтобы его спасали, - вот она и проблемаЯ пока не могу это описать, и как мать это выдержала, и выдерживала, и будет выдерживать – не понимаю.Ушли. И весь остаток дня прожили в печали, ужасе и страхе». В отличие от отчима, Игорь Оссейн выкарабкался, сейчас он живет на Таити.

ПАМЯТНИК (1973)

И с меня, когда взял я да умер,
Живо маску посмертную сняли
Расторопные члены семьи, –
И не знаю, кто их надоумил, –
Только с гипса вчистую стесали
Азиатские скулы мои. (…)
А потом, по прошествии года, –
Как венец моего исправленья –
Крепко сбитый литой монумент
При огромном скопленьи народа
Открывали под бодрое пенье, –
Под мое – с намагниченных лент…

Эту песню часто вспоминали, когда открыли первый памятник Высоцкому работы Александра Рукавишникова, на Ваганьковском кладбище. Правда, произошло это «по прошествии» не года, а пяти лет – 12 октября 1985 года. Скульптура показалась многим похожей на уродливый монумент из песни: с одной стороны, чересчур реалистичная, с другой, перегруженная символами (гитара над головой как нимб, конские головы за спиной как крылья, бронзовая пелена). Марина Влади, мечтавшая установить на могиле «дикий», необработанный камень, который был бы «похож на Володю», осудила кладбищенский памятник в своей книге «Владимир, или Прерванный полет»: «наглая, позолоченная статуя, символ социалистического реализма». А вот Михаил Шемякин, вроде бы не сторонник реализма вообще (и тем более социалистического), не столь строг: «Не нужно забывать, что Володя – поэт народный».

Как бы то ни было, но первая цитата действительно оказалась пророческой. После кончины Высоцкого с него действительно сняли посмертную маску, и сделала это Марина Влади. Сейчас один из экземпляров хранится в Музее Высоцкого.