Кризис смысла

Весной 2012-го Питер Тиль, один из основателей PayPal и первый инвестор Facebook, провел курс лекций в Стэнфорде. Летом 2013-го по следам этих лекций Алексей Крол опубликовал на Хабре интереснейший материал о тех проблемах, с которыми столкнулось человечество.

Чтение Питера Тиля говорит о доминирующем пессимизме. Я нашел это самым важным в его послании: Америка входит в фазу пессимистичной неопределенности (про другие страны говорить не имеет смысла – они не формируют повестку). Никто не знает, что и как будет, но есть смутные ощущение, что ухудшения будут нарастать, и на разных слоях это будет проявляться по-разному…

Видимо, это происходит потому, что все важные прорывы на уровне технологий – те, что позволили существенно улучшить внешнее качество жизни, – состоялись, но не подошли к трансформации человека как личности. Хотя мы окружили себя замечательными вещами, мы мало изменились внутренне, а те изменения, которые произошли в более или менее благополучных странах, на поверку оказываются поверхностными. В сущности, мы остались примитивными, эгоцентрическими социально зависимыми существами, для большинства которых все смыслы сводятся к стремлению к стабильной кормушке, у кого с большими, у кого с меньшими амбициями…

Технологии позволили нам теплее жить, быстрее перемещаться, больше одевать, проще общаться, условно лучше питаться, но в массе своей мы не стали жить осмысленнее. Ученые производят массу открытий, но это по инерции. Спроса на науку по большому счету нет. Как говорил покойный Кларк – у нас была возможность полететь в космос, но мы предпочитаем бросать птиц в свиней…

Конечно, я обобщаю, но говорю не от осуждения. Я размышляю обо всем этом в контексте главного, что прозвучало в словах Тиля, – нет проектов, которые будоражат воображение. Мы накопили слишком много знаний, но это негативные знания: мы можем сказать, что неинтересно, но не в состоянии сказать, что интересно. А то, что интересно с точки зрения инвесторов – выглядит как унылое г*но для гиков. Да и гиков-то настоящих, похоже, нет….

Дефицит смыслов… Дефицит смелости и отчаяния…

Никто не хочет становиться безумным ученым и повторять подвижничество Теслы. Но все хотят баловаться со своими игрушками и при этом ездить в Бентли и жить на Родео-Драйв. Наука перестала быть самоцелью и превратилась в карьерную технологию для получения пожизненной тенуры. Путь знания утрачен – ведь на этом пути нет и не может быть известных шагов.

Все современные научные фантазии были сформированы в тридцатых годах, развиты в 60-х и сейчас живут не в университетах, а в блокбастерах от Марвела или от ДиСи-комикс. Если посмотреть на героические блокбастеры, то видно – сколь однообразен этот набор суперинноваций. Грезы даже не прошлого, а позапрошлого века – мгновенное перемещение, способность видеть сквозь стены, способность читать мысли, способность переносить нагрузки, не болеть, не чувствовать боли, иметь суперсилу – всё это чаяния слабого человека тысячелетней и даже трехтысячелетней давности. Всё это не более чем содержание мифов и сказок первобытного общества, архаические архетипы идей. Но при этом всё это – внешнее, всё это не затрагивает экзистенциональных смыслов человеческого существа и не дает глобального ответа на вопрос: зачем?

Находя прорывное решение, вы оставляете без работы сотни миллионов людей, вы разрушаете целые отрасли. Если вы можете мгновенно передавать знания человеку за пять секунд посредством чудесного гаджета, то вся современная система образования немедленно умирает. Нам не нужна антигравитация и телепортация, потому что вся транспортная инфраструктура становится бессмысленной. Нам не нужна способность не чувствовать холод и зной, потому что вся строительная индустрия немедленно становится ненужной…

Всемогущество не нужно, в первую очередь, потому, что любой «супермен» независим, ему ничего не нужно. Им нельзя управлять, поэтому утрачивается главный принцип власти на нашей планете – создание искусственного дефицита доступа к ресурсам и доминирующая система ценностей, основанная на одном принципе – стяжании. Мы живем в мире коррозии и энтропии, поэтому единственный способ противостоять этому – накапливать, стяжать и созидать быстрее разрушения и тлена.

В свете этого замедление прогресса происходит потому, что люди в большей или меньшей степени начали осознавать его бессмысленность – в том направлении, в котором он идет сейчас. Люди понимают, что ИХ ЖИЗНЬ НЕ МЕНЯЕТСЯ на некотором внутреннем уровне.

Да, жить стали дольше, но количество созидания в единицу времени стремительно уменьшается, и проблем стало больше – они просто стали другими…

Но главное – люди утратили сакральные смыслы и совсем далеко ушли от главного вопроса о смысле своего бытия.

Более того, задавать такой вопрос стало маргинальным. Наука как экзистенциальная ценностная парадигма с проистекающей из нее технологией изменила среду, сместив вектор от внутреннего к внешнему, чем решила одни проблемы и, естественно, породила новые. Философия умерла, не найдя решения.

В целом, тупик нарастает, потому что вопрос «ЗАЧЕМ?» встает всё больше и больше. Единственный ответ на этот вопрос остается сегодня в геополитике, последнем прибежище. Но такой подход оставляет в живых только военные технологии. Общая тема здесь такая: мы должны иметь научное и технологическое лидерство только потому, что в противном случае другие страны быстро обретут его и захватят нас…

А в остальном, ничего нового. Надо понимать, что больше скоростных железных дорог, больше дорог, автомобили не на бензине, а на электричестве или даже на биотопливе – ничего не меняют. Несколько тысяч лет назад не было большегрузных автомобилей, но строили пирамиды, а сейчас есть, но более фундаментальных объектов не построено… По существу ничего не поменялось.

Всё провалилось, пишет Тиль, – космос, энерготехнологии, биомед, транспортные проекты… Он пишет, что они провалились по причине экономики, но это не так. Они заранее не имели сущностного смысла. Они не меняли жизнь людей и не давали новых горизонтов. Это просто воспроизводство старых паттернов. Вы хотите полететь в космос и завоевать там новую планету? Отлично, и что вы там воспроизведете? Землю со всеми ее проблемами?

Религии тоже обанкротились, потому что давно превратились в корпорации со своей порцией влияния и рынком. Солидный Господь для солидных людей. Религия как институт оказалась неспособна предложить инновации человеческого духа.

Политика утратила способность генерировать вызовы, потому что элиты затопила невежественность. В действительности мы банкроты и подошли к понимаю рубежа: оказывается, то, что мы считаем инновациями, не меняет нашей жизни. Мы стали легче контактировать друг с другом посредством интернета, но это не добавило больше смысла в наше общение. Мы стали быстрее и комфортнее ездить, но это не изменило сути тех проблем, которые мы решаем. Ученые обещают нам бессмертие, но игнорируют вопрос об осмысленности бытия.

Мы ищем лекарство от рака, но пытаемся игнорировать идею о том, что, возможно, рак – следствие нашего маразма и фрустрации. Мы создаем антидепрессанты, но делаем вид, что говорить о причинах этих депрессий – не комильфо. Дискуссиями об инновациях мы пытаемся прикрыть драматическую бессмысленность нашей жизни. Идея научного прогресса и технических совершенствований с одновременным игнорированием духовного невежества исчерпала себя, и последними, кто это увидит, будут финансисты и инвесторы – как самые тупые.

Так в чем прорыв? Какие направления действительно можно считать прорывными? Я думаю, что сейчас происходит то, что происходило в средние века, когда наука рождалась как новая парадигма на фоне религии. Видимо, сейчас наука сама превратилась в подобие религиозной догмы. Действительный прорыв не может быть в любом технологическом направлении, ибо если вы представите мир, насыщенный изобретениями о которых мы мечтали, то обратите внимание, что мир этот напоминает унылое г*но. В нем нет никаких новых или старых сакральных смыслов.

Какой смысл в качестве жизни и всей мощи технологий, если одинакова бессмысленна и невежественна жизнь и примитивного дикаря и упакованного современного хипстера.

Наука как парадигма наступала с середины позапрошлого века и спешила провести черту между тем, что считала приемлемым, и тем, что было неудобно. Наука – это не мета-парадигма, а еще одна религия, подтверждение чему служит доказанный Куном факт: представители старых научных парадигм не могли найти в себе сил, чтобы принять факты новых парадигм. Ничто не могло их переубедить.

У нас давно не менялась парадигма – наверное, уже более ста лет. Та, которой мы жили, исчерпала себя, а предвестники новой – в произведениях фантастах и попытках осмыслить древние философии и духовные практики.

Мы подошли к черте, которая отделяет нас – как людей, как то, что мы привыкли называть человеком, – от чего-то другого, открытого новым смыслам и картинами мира. Именно на этом рубеже нас ожидают действительно фундаментальные прорывы, связанные с изменением нашей сущности.

Скорее всего, это будет связано со способностью воспринимать имплицитные связи Вселенной, находить новые контексты и связи, иметь иную архитектуру личности и иные алгоритмы продуцирования картины мира – то о чем 20 и 30 лет назад писали пионеры трасперсональной психологии. Действительно фундаментальный прорыв нас ожидает в способности иначе видеть и, соответственно, иначе направлять волю.

Мы спим, и пока не проснемся – никаких прорывов больше не будет, даже если внешне мы будем процветать.

Возможно, это будет как-то связано с идеями трансгуманизма. Но скорее всего, это будет иной вектор, подразумевающий не иной уровень психо-физики, а иные горизонты смысла, нравственности, коллективного сознания. Это что-то вроде преобразования человека разумного в человека мудрого и коллективного, ибо разумность и мудрость не равноценны, и человек разумный сейчас больше напоминает странного киборга, управляемого внешними стимулами…