Сигнал к ограблению бизнеса.

Власть, продавив дело «Кировлеса» и реальный приговор по нему, произвела новый товар, или новую услугу, для сложившегося рынка административного рейдерства.

От редакции: Сигнал к ограблению бизнеса
 
 

Приговор, вынесенный вчера Алексею Навальному и Петру Офицерову, демонстративно политический. Зарегистрировав за день до этого Навального в качестве кандидата в мэры Москвы, политические менеджеры только подчеркнули это. Навальный «дразнил власть», как выразился представитель СКР Владимир Маркин, и потому привлек к себе внимание. Кремль не раз сигнализировал, что готов применить любые средства. Но несмотря на это, приговор все-таки создал новую политическую действительность в России. Это как щелчок рубильника: до приговора было одно, а теперь другое.

Падение сразу после оглашения приговора российского фондового рынка на 1,5% (10 млрд руб., по подсчетам Forbes) показывает, с одной стороны, значимость процесса в Кирове, с другой — привычку инвесторов к российской политической практике. После приговора Pussy Riot тоже наблюдалось падение, которое сменилось ростом. Внутренние факторы вообще слабо влияют на российский рынок акций, поскольку российская экономика больше всего зависит от цены на ресурсы.

Значительно важнее будут последствия, краткосрочно фондовым рынком не отыгрываемые. В полном соответствии с российской политикой сигналов со стороны власти приговор Навальному и Офицерову дает сигнал массовой группе экономических акторов — полицейским, следователям и судьям — о том, что можно копировать дело«Кировлеса» на местах.

Навальный и Офицеров сели фактически за бизнес-посредничество — покупку товара дешевле и продажу дороже (подробности дела многократно описаны). Теперь любой бизнесмен в России может быть обвинен в том же самом. Любая сделка при желании может быть признана хищением и растратой.

То, что это противоречит Гражданскому кодексу и вообще принципу извлечения прибыли в бизнесе, никого не волнует.

Власть, продавив дело «Кировлеса» (кировские следователи прекращали его, но дело было возобновлено по личному указанию главы СКР Александра Бастрыкина) и реальный приговор по нему, произвела новый товар, или новую услугу, для сложившегося рынка административного рейдерства. Да, силовикам закон вообще не очень писан и при желании можно составить любое безумное заключение следователя, которое проштампует суд, — но копировать уже готовый вариант всегда проще. Как выросло после дела ЮКОСа число дел о мошенничестве и неуплате налогов, так и теперь вырастет число дел по «растратной» статье.

Главный сигнал, который люди у власти хотели послать этим приговором, конечно, политический. Цель — напугать недовольных и пресечь любые несанкционированные попытки заниматься политикой, самостоятельно входить на политический рынок. Парадокс заключается в том, что на полностью контролируемом Кремлем политическом рынке не осталось ни капли политики. Навальный уже успел стать самым содержательным российским политиком (как бы ни критиковали его программу за отсутствие того или сего), и его показательное удаление обесценивает этот рынок. О выборах, которые могут привлечь позитивное внимание, теперь говорить не приходится.

Возможности пересмотреть существующий сегодня общественный договор, согласно которому общество признает ограничение свобод ради стабильности и не вполне очевидных экономических выгод, не предполагается.

Создавать видимость договора, видимость публичной политики теперь крайне трудно. Если приговор Ходорковскому можно было прочитать как удаление неверного олигарха и установление некоторых новых правил игры, то приговор по делу «Кировлеса» выглядит как посадка борца с коррупцией и месть со стороны в том числе новых олигархов.

Приговор Навальному и Офицерову — закономерное продолжение логики запретительных законов, только это продолжение на новом уровне. Его можно понять так: любые самостоятельные попытки заниматься политикой отныне вне закона.

В публичной политике по всем правилам больше нет необходимости. Обществу предлагают считать, что договор устраивает большинство, а меньшинству следует знать свое место. Позволять активному меньшинству играть легитимную роль, иметь голос — значит заигрывать с этим меньшинством. Меньшинство решено напугать.

Отвергая возможность существования публичной политики, власть превращает ситуацию из сложной и многогранной (в которой имеют значение социальные, экономические и психологические факторы) в простую и предельно ясную — ситуацию нравственного выбора. Алексей Навальный и Петр Офицеров, которые могли попытаться сыграть по предложенным правилам или, в конце концов, уехать из страны, добровольно пошли на лишение свободы, декларируя нравственную однозначность происходящего.

Протесты по поводу приговора Навальному вряд ли будут массовыми и долгими — любой протест задыхается без результата. Наверняка сейчас произойдет скачок эмиграции среди активной части населения. Вероятно, временно усилится давление Запада, которое, впрочем, тоже сильно ограничено требованиями Realpolitik. Роль иностранцев, впрочем, не так важна.

Печально то, что внутри общества сжигаются мосты к диалогу. Разделения углубляются, одна за другой откалываются от коренной политической базы власти общественные группы. Пришла очередь бизнеса. Приговор — откровенная команда «фас» силовикам на дальнейшее ограбление предпринимателей. Это значит, что власти готовы к отчуждению еще одной общественной группы — предпринимательского сообщества.