Антон Носик рассказывает про Интернет и ЖЖ

В гостях у редакции ЖЖ один из "патриархов" российского интернета, создатель многих успешных интернет-проектов и до недавнего времени директор Суп-медиа, - Антон Борисович Носик.





- Каково это, ощущать себя "патриархом" российского интернета?
- Очень многим людям кажется, что известным человеком быть хорошо. На самом деле это феерически неудобно и неприятно. И дискомфортно. Упаси боже, это не поза, а констатация факта. Когда ты видишь человека, который на тебя смотрит как знакомый, и ты не можешь понять: он на тебя так смотрит потому, что видел по телевизору, или потому, что он твой знакомый. И ты в связи с этим не понимаешь: должен ты к нему подойти, поздороваться, спросить "как дела", вспомнить, как его зовут; или ничего этого делать не нужно, достаточно просто приветливо махнуть. Причем на другой стороне тоже все время оказываешься. Поэтому это только неудобства, когда от тебя чего-то ждут, а ты не знаешь чего, огромное количество возникает обид, при которых вообще невозможно понять, почему они возникли.

Есть такая книжка, которую я цитирую по памяти, но не все помнят наизусть, называется Библия. Все версии Библии, сверстанные онлайн, интерактивные, с кросс-ссылками, кроме их прообраза Bible gate, все сделаны какими-нибудь моими знакомыми. И на одного сослался, так все остальные говорят: "почему не на меня сослался, что я тебе сделал?". Это все – налог и обременение. А преимущества? Ну, пускают на мероприятия, куда ты вообще не собирался, на митинги, где потом всех свинтили, вот и все преимущества у известности.



- Как вы приобщились к Интернету?
- В 90-м году в Израиле мне было очень комфортно пристраивать знание трех языков, английского, иврита и русского, к написанию заметок в издания, но при этом все мне ели плешь, что надо постоянную работу иметь. Представляете, мне 23 года и я приехал в страну, где я никогда не жил, никого не знаю и перебиваюсь случайными заработками. Они были огромными эти случайные заработки, но они были случайными.

Меня наняли в некое издательство, которое готовило компьютерную верстку. Фотонабор производили ортодоксы в религиозном квартале, который находился в паре километров от издательства. Часть моей работы заключалась в том, что я, сделав верстку, брал дискету и с этой дискетой шел к ортодоксам, а они выводили то, что я принес на фотобумагу, из которой делались потом литые типографские формы и печатались книги. Погода в Иерусалиме не располагала к тому, чтобы ходить два километра туда и два километра обратно с дискетой, по нескольку раз в день.

Как вы знаете, ортодоксы в Израиле не платят налогов, поэтому не работают. Так на что же они живут, спросите вы, поскольку на государственные субсидии не зажируешь? Они занимаются контрабандой наркотиков, как вы видели в фильме с Айзенбергом (Holly Rollers, кто не видел, посмотрите), оружием, наличных долларов. В те времена Израиль был очень регулируемой страной по причине военного статуса, там регулировалось все компьютерное: комплектующие, сети и все такое. Поэтому в Израиле существовал закон, по которому связывание трех компьютеров в сеть, даже если они стояли у тебя дома, нужно было получить лицензию Минсвязи. Понятно, что модем на 2400 бод был объектом контрабанды. И религиозные евреи в чемодан, где сверху лежала порнуха, а под ней доллары, вниз подкладывали некоторое количество модемов Моторола и с такими чемоданами без досмотра свободно въезжали в Бен-Гурион. Те же евреи, которые печатали книги. Я попросил, и они один модем привезли мне. Установил у себя в издательстве – и вместо меня с дискетой стали ходить файлы.

Но когда у меня появился модем, я заинтересовался, что еще с ним можно делать. Я пошел в ближайший израильский магазин и там со стены срисовал полный список телефонов израильских ББС, это некие предшественники интернета, на которых жило ФИДО. Я туда дозвонился и зарегистрировался, стал поинтом, через меня ходила фидошная почта. Постепенно это все мутировало в Интернет. Сначала там появилось эхо под названием inter_net, потом появились дозвоны интернетовские в Еврейском Университете на латинице – мне добрая душа подарила пароль, потом появились коммерческие провайдеры – мне другая добрая душа подарила пароль. Это было в 93-94 годах. Ну и потом понеслась душа по кочкам… Вот так у меня появился интернет.



- Как вы попали в Рунет?
- Был центр, где разрабатывали Mozaik, там сидел программист. Звали его Марк, получал он пять долларов в час, писал Mozaik. Написал, потом, как русский красный директор, осуществил вывоз активов, взял и унес написанное в свою отдельную фирму. Назвал эту фирму Netscape, выпустил тот же самый продукт под названием Netscape Navigator.

Создание браузера и было точкой, когда появился web, появилась возможность поставить колонки, картинку и текст. Все это появилось только с браузером. И дальше все это пошло, с этого момента стало возможным смотреть и делать страницы. После того как я выяснил, что можно вот так написать страницу и она вот так будет показываться в интернете, я, естественно, стал ваять эти страницы. Про все, что мне казалось интересным. Умер Бродский – я сделал сайт по Бродскому, собрал все интересное про него в интернете. Химик Сергей Кузнецов послал мне набранное им на компьютере полное собрание стихов Бродского, и я это вывесил. Причем душеприказчики Бродского были не против, это были интересные времена.

Так я стал делать эти страницы, и, естественно, мне не приходило в голову делать эти страницы на русском языке, потому что количество кодировок русского языка было равно количеству пишущих на нем людей. Существовала только одна кодировка русского языка, одинаково понятная всем носителям. Называлась «транслит». Она же Кои-7. Потом появился Windows95, какие-то стандарты, какая-то возможность одному русскому человеку сказать что-то другому по-русски. Хотя стандарт этот не соответствовал ничему, происходил из детородного пальца Билла Гейтса. Но поскольку всех заставили им пользоваться, все были счастливы, потому что стали разговаривать. Так я стал делать страницы по-русски. И все эти толпы, человек пять, которые тоже делали страницы по-русски, в Канаде, Висконсине, Иерусалиме, стали на меня ссылаться, а я на них. Я тогда жил в Израиле, Тема tema Лебедев жил в Принстоне, Леня Делицын жил в Висконсине, Дима Вернер жил в Кентукки, Валера Колпаков жил в Чикаго, и вся эта толпа быстро перезнакомилась. Так более или менее начался Рунет, если под Рунетом понимать контент.



Как интернет появился в России?
- Если под Рунетом понимать предоставление услуг доступа к Интернету, стоило это примерно 7 долларов в час, dial-up, 126 килобит – это то, что модем позволял! И за это счастье платили семь долларов в час, это 5040 долларов США за месяц херовенького dial-up!
Это была розничная цена. Подключился один юноша к России-онлайн, посмотрел на нее и сказал: "Если эти люди берут за час вот этого, вот, семь долларов, то, наверное, можно стать мультимиллионером, если брать за это семь центов. Он позвонил нескольким своим друзьям, и рассказал им о своем открытии, они купили карточку, проверили, действительно так – и учредили компанию "Ситилайн", которая стала предоставлять ту же самую услугу по 36,6 долларов, но не в час, а в месяц в 1997 году. С этого момента интернетом стал пользоваться простой человек.

Была еще проблема по состоянию на 97 год. На русском языке страниц почти не было, но и на английском не было 99,99% процентов того, что там есть сегодня. Мировой объем страниц в интернете составлял, допустим, восемь миллионов страниц. Первый русский интернет-журнал, который назывался "Журнал.ру", в нем была статья профессора Романа Григорьевича Лейбова о причудах доменной регистрации. Регистрация домена стоила тогда 50 долларов. "Надо же, как интересно!" – писал Роман Григорьевич Лейбов. – "Например, домен foot.com занят, а домен hand.com свободен. Вот причуды!" Это писалось тогда, когда любой человек за 50 долларов мог купить домен hand.com. Вы можете поднять архивы и выяснить, за какие сотни миллионов этот домен был впоследствии продан. Конечно же, никто из читателей не воспользовался его рекомендациями. Правда, он не рекомендовал никому тратить 50 долларов на такую эфемерную фигню, как имя hand.com, если у тебя нет проекта, который бы мог так называться.
Хотя осознание того, что Интернет станет тем, чем он стал у любого человека, с этим соприкоснувшегося, было стопроцентное. Так же, как у любого наркомана, попробовавшего наркотик, есть понимание того, как другой человек выработает у себя на него зависимость. С опытом приходит понимание, как сказано на рекламе сигарет "Давидофф".

Сколько я говна съел в 1998 году, в августе. Когда грянул известный кризис, сколько говорили, что все теперь умрут. Нетрудно понять, что в ситуации, когда первыми потерпевшими в этом кризисе оказались принадлежащие олигархам средства массовой информации, то поскольку они были средством трансляции информации и настроений, они транслировали настроение, что погибло все. Встанет метро, заводы, транспорт, Москва зарастет сорной травой и так далее. У меня было обозрение "Живой Интернет", я спросил своих читателей: "А вы из-за этого кризиса перестанете пользоваться Интернетом?" 10% ответили перестану. 10% – стану пользоваться меньше. И восемьдесят процентов сказали: "Да ты что, с ума сошел?" Почти никто уже тогда не был готов отказаться от Интернета.



- Как ЖЖ появился в вашей жизни?
- Тогда я еще жил в Израиле. Роман Григорьевич Лейбов тихо потюкал мне мозг со словами: "Ты посмотри, какая крутая штука появилась!" Неделю он меня уговаривал, через неделю я посмотрел. Был очень впечатлен, потому что в моем представлении ЖЖ пришло на замену конструкторам сайтов, которые были на "Народе" и его аналоге GeoCities. Конструктор сайтов, который позволяет сделать свою домашнюю страничку. Все игрались в этот конструктор сайтов, нарожали десятки миллионов сайтов. И все эти сайты умерли, потому что если ты добавлял одну страницу в этот конструктор сайтов, то во всех остальных страницах ты должен был пойти и вручную дописать на нее ссылки. Конструкторы не автоматизировали ничего, ЖЖ автоматизировал все. То есть все, что тебе надо было сделать – это написать в то место, куда ты хочешь, а потом ссылка на это появлялась на всех других страницах. Практически, людям в руки дали печатный станок.

Тестировал я ее в закрытом режиме, все, что я там писал, было под замком. Тестировал я, тестировал Лейбов, тестировал Вербицкий, тестировал Гагин. По большому счету, весь узкий круг этих революционеров там был, и для нас это была социальная сеть. Потом ЖЖ зазамочили, и много людей пришли за инвайтами. Первым пришел такой скромный фотограф из-за Полярного круга по имени Рустем drugoi Адагамов. Получил инвайт. Артемий tema Лебедев не просил инвайт, я ему так его прислал. На этих инвайтах и на ощущении того, что там творится какая-то жизнь, люди пошли, и ЖЖ в России стал тем, чем он стал.



- Как отличалось развитие ЖЖ в России и Америке?
- В Америке ЖЖ в тот момент абсолютно грохотал и получал два года подряд Webby Awards в номинации, где пользовательское голосование определяло победителя. Это интернетовский Оскар. И в Америке, естественно, Живой Журнал не мог сделать ничего другого, кроме как потерять все это. Почему? Когда в Америке стали появляться блогеры, которые увидели у себя тысячу читателей, которые увидели у себя потенциал продавать рекламу, то первое, что они сделали, они встали и ушли с того места, где им было запрещено рекламу размещать. Каннибализация ЖЖ в Америке была связана с тем, что ЖЖ имел строгую политику, никто не зарабатывает на своем ЖЖ. На этом все люди, которые имели амбиции быть блогерами и с этого жить, отвалили на Standalone.

В России произошла ровно противоположная вещь. В России ЖЖ делался руками людей (очень разных, не всегда между собой здоровающихся), объединенных тем, что идея зарабатывать деньги на ЖЖ казалась им смехотворной или кощунственной. Ну, представьте себе, Тема Лебедев, продающий посты за деньги. Ну, это же смешно? Это перестало быть смешно, когда месячный заработок превысил 60000 долларов. Но в то время, если мы говорим о журнале Темы Лебедева с тысячей подписчиков, если звучал вариант: "Тема, не хотите заработать долларов 50, написав о том, какие у нас хорошие блинчики?", – ответ был однозначным: "Нет, не хочу, и больше сюда не звони". Русский ЖЖ существовал за счет того, что людям, которые в нем находились, деньги, которые они могли выручить с помощью ЖЖ, были в значительной степени не нужны. Сейчас все изменилось.

- Как люди определяют, кому платить за рекламу в ЖЖ?
Люди могут быть незнакомы с системой LiveJournal вообще, они могут быть знакомы с одним блогом в LiveJournal и даже не представлять себе, что он находится в системе LiveJournal. Есть огромная аудитория, которая читает мой блог на "Эхе Москвы" и не представляет себе, что он где-то в другом месте существует. Есть самые разные аудитории. Акунин штатно перепечатывается целиком на "Эхе" и, кроме постов про Ходорковского и Путина, на "Комсомольской Правде". Те мои посты, которые с фотографиями, перепечатываются в моем персональном блоге на "Снобе". И какой-то человек может быть членом сообщества "Сноб", и считать, что рекламироваться у меня круто, потому что я на "Снобе".

Если говорить о механической статистике, то, что я могу представить по своему блогу из Google Analytics, эту статистику у меня примерно в 100% случаев попросили рекламодатели потом, и ровно 0 раз перед заказом. Что, согласимся, противоестественно, но логично. У тебя как у менеджера, потратившего деньги, есть обязанность представить отчет о том, что случилось. Но решение ты принимал не потому, что увидел какие-то цифры хитов и хостов. Никто не ориентируется на цифры, потому что в тот момент, как цифры становятся валютой, выясняется, что подделка этой валюты стоит доллар за миллион. Соответственно, есть ощущение рекламодателя, что вот этот блог является "вирусным". У него есть ощущение, что он живет в окружении людей и вещей, трансформировавшихся благодаря данному блогу. Есть ощущение, что он отдыхал в этом году на курорте, о котором он прочитал у Сергея Доли, что он стряхивает пепел в ту пепельницу, которую увидел в блоге у Лебедева, что он носит ботинки, про которые он прочитал у Варламова, и ходит в ресторан, вывеску которого увидел у Адагамова. Соответственно, есть представление о блогах, влияющих на потребительский выбор рекламодателя, и тех, кто вокруг него. Такое влияние – оно не вымышленное, оно есть. Деньги тратят те, кто это влияние ощущают.



- Вы сейчас зарабатываете на ЖЖ?
- Конечно. Сумму заработка я не могу назвать, поскольку я ее не знаю, я могу назвать цену одного поста. Цена одного поста у меня – сто тысяч российских рублей, если это единичное размещение, и цена убавляется на десять тысяч российских рублей с каждым следующим постом.

- Что для вас ЖЖ сегодня?
- Я помню годы юношества своего и студенчества. Я помню, как хрущевские потуги по расселению коммуналок и решению жилищного вопроса были произведены, но тем не менее квартирный вопрос по-прежнему портил москвичей. Я помню, как всякие лесопарковые зоны были довольно привычным местом для совокупления московской молодежи, потому что в комнате, где мама, или в коммуналке, или в комнате с младшим братом, это считалось неудобным, а в парке – самое оно, за деревом. Сейчас, попадая в парки, я практически не вижу этих проявлений. Бомжи этим по-прежнему занимаются, но вот студенчества, совокупляющегося в московском парке, я не вижу. Безусловно, можно сказать, что происходит отток молодежи из московских парков, но, безусловно, в квартиры, которые они снимают, или которые им родители купили, или в комнаты. Появилось где – так они меньше занимаются этим в парках.

Безусловно, в какой-то момент ЖЖ являлся площадкой для всех вещей, для которых он не пригоден. ЖЖ исполнял чудовищное количество несвойственных ему функций, в связи с отсутствием специализированных под это площадок. Естественно, когда специализированные площадки появились, то все туда утекло. Отдам даром, пикник афиша, куплю-продам – это сервисы, интернет-аукцион гораздо лучше для них пригоден. ЖЖ для этого не заточен, и люди, которые могли вкачать деньги в развитие ЖЖ в направлении актуальных трендов, купили ЖЖ не за этим. Компания Sixapart была поставщиком двух решений в области блогохостинга – платформы для автономии. Они купили ЖЖ для того, чтобы их процент от мирового рынка блогохостинга был бы достаточно большой и не испытывал бы никакой угрозы со стороны blogger.com и WordPress. Они хотели ipo, им для этого ipo нужна была большая аудитория, и они для этого купили ЖЖ, не для того, чтобы развивать. Sixapart переехали в Японию, но все компании, которые они купили для того, чтобы надуть щеки, они прихлопнули. И те, которые они купили, и те, которые они создали, и точно так же закрыли и прихлопнули ЖЖ, если бы в 2008 году Суп бы его не выкупил, используя свое право преимущественного выкупа. Так что в 2008 году Суп спас ЖЖ от того, что хозяева, которым он стал в тягость, его не закрыли. Суп это сделал не из героизма, Суп это сделал потому, что для него ЖЖ это важная составляющая бизнеса, но надо понимать, что выбор стоял вот так в 2008 году: либо кровавый кремль, либо закрытие. И я не уверен, что кто-либо из людей, ругающих сегодня Суп, предпочел бы, чтобы с января 2008 года ЖЖ перестал существовать.

ЖЖ на сегодняшний день – это, как и 13 лет назад, универсальный сервис печатных станков, легальная типография для всех, кому охота издавать и быть издаваемым. Прежде всего, это некий сервис, это инструмент, интересность которого определяется, как ни парадоксально, тем, сколько народу уже этим инструментом воспользовались. Что, согласитесь, не общий случай. Когда вы входите в метро, то для вас мысль о том, сколько народу, кроме вас, им пользовались скорее негативная, в ЖЖ эта позитивная характеристика. С одной стороны, это инструмент, это средство, которое позволяет каким-то людям донести свое слово, свой звук, свою картинку, свое видео до потенциальной читающей массы; с другой стороны, для десятков миллионов людей – место, где они читают чужие тексты. Причем, они читают тексты людей, нигде за пределами ЖЖ не встречаемых, и людей, которых в остальное время дня видят по телевизору, слышат по радио, читают в газетах. То есть, с одной стороны, это инструмент вещательный, для тех, кому он нужен, а с другой стороны, эта некая сумма, не арифметическая, входящих в него персональных миров.



- Как вы относитесь с рейтингам и соцкапу?
- Соцкап – это старое, испытанное средство решить проблему рейтингов, так же, как философский камень - старое, испытанное средство превратить свинец в золото. Осталось только найти философский камень. Потому что, когда у нас во втором раунде соцкапа при пересчете со словами, что вот сейчас-то мы накажем жуликов, которые уцелели после первого расстрела, на восемь позиций падает Борис Акунин, и поднимается Игорь Бигдан, то понятно, что на кнопочку нажали не на ту. Можно догадаться, что Борис Акунин ботов в ночи не френдил и, более того, забыл даже опубликовать вчера сто пятьдесят фотографий котиков, надерганных из разных мест, и даже, страшно сказать, не призывал всех репостить! Поэтому тот пересчет соцкапа, на котором поднялись небезызвестные френдклуберы и опустились люди, которые никогда в жизни в это не играли, что это означает? Что наступили на Яндекс-грабли.

Яндекс-грабли работают так: когда ты на заплатку накладываешь другую заплатку, чтобы не видно было вон ту дырочку, теперь тебе надо положить заплатку, чтобы не видно было этот шовчик, а теперь на это все надо положить заплатку, чтобы не видно было, как ты все это нагромоздил, но поскольку это все начинает пузыриться, то ты сюда заячий хвостик сверху прилаживаешь, а потом тебе приходится это все сверху свинцовой пластиной придавить, потому что этот заячий хвостик, ну, совсем сверху торчит, а надо, чтобы ровненько, потом, чтобы эта свинцовая пластина не сверкала, ее надо еще зашить, вот так он устроен. Яндекс изначально предполагал поиск по ограниченному массиву. Это модификации поиска в ответ на злоупотребление накрутчиков. И очень быстро алгоритм поиска превращается в черный ящик. С Яндексом это произошло за пару лет, с соцкапом-на второй итерации. При этом требования сделать соцкап прозрачным равносильны требованиям разрешить каждому нарисовать себе соцкап. В Яндексе, если есть 500 поставщиков пластиковых окон, нет объективного ранжирования. Есть версия Яндекса, как их нужно ранжировать. В отношении блогов проще. Есть те, кто играет в определенные игры, а есть те, кто в них не играет; те, кто создает ботов, и те, кто ими не пользуется.