Избранные места из воспоминаний А.Х. Бенкендорфа о компании 1812 г.

1. Справка.

Полковник, затем генерал, Александр Бенкендорф в 1812 г, был офицером Императорской Главной Квартиры. Выполнял исключительно важные поручения, связывая Императора Александра I и главнокомандующего Второй Западной армией Князя П. И. Багратиона{*16}. Затем командовал авангардом «летучего корпуса» генерал-адъютанта барона Винценгероде, отличился в рейде к Полоцку, в боях под Велижем и Звенигородом. Во время оккупации французами Москвы в действиях на Петербургской и Волоколамской дорогах его отряд захватил около 8000 пленных. 10 октября 1812 г. с боем вошел в покидаемую противником столицу, где захватил «3000 пленных и 30 орудий». В октябре 1812 г. временный военный комендант Москвы до прибытия властей. Затем в походе до Немана с отрядом генерала П. В. Голенищева-Кутузова{*17} взял в плен трех французских генералов и около 6000 солдат. Генерал-майор. В кампании 1813 г. отличился при Темпельберге (орден Св. Георгия 3-й ст.), при взятии Люнебурга (орден Св. Анны 1-й ст.), при Гросс-Берене. В битве «тысячи народов» при Лейпциге командовал кавалерией корпуса барона Винценгероде. Во главе отдельного отряда совершил поход в Голландию, занял Амстердам, Утрехт, Роттердам, Бреду, Мехельн и другие города и крепости. В 1814 г. командовал кавалерией отряда графа М. С. Воронцова{*18} в сражениях при Краоне и Лаоне, сражался при Сен-Дизье. Был награжден прусским орденом Pour le merite («За заслуги»), Большим крестом ордена Шведский меч и др. орденами. В 1815 г. — командующий уланской бригадой, в 1816 г. назначен командиром 2-й драгунской дивизии. В 1816 г. вступил в масонскую ложу...

2. Читаем.

"Мы не могли достаточно нахвалиться усердием и привязанностью, которые выказывали нам евреи, заслуживавшие тем большей похвалы, что они должны были опасаться мщения Французов и населения.

Но они еще более опасались возвращения польского правительства, при котором подвергались всевозможным несправедливостям и насилиям, и горячо желали успеха нашему оружию и помогали нам, рискуя своей жизнью и даже своим состоянием...

В одной деревне, принадлежавшей некоей княгине Голицыной ... я увидел нескольких крестьян. Когда я подходил, один из них прицелился в меня; сильное слово, которое я поспешил ему крикнуть, остановило его и заставило узнать во мне Русского. <напоминаю: фамилия автора - Бенкендорф - С.С>:
Один из крестьян, обратившись от имени всех, просил позволения утопить одну из женщин деревни. Удивленные этим предложением, мы пожелали узнать причину его. Они нам рассказали, что по отъезде княгини, не сделавшей никакого распоряжения, они сами вырыли ямы в погребе и, уложив туда серебро и наиболее ценную утварь своей госпожи, заложили их камнями и что эта женщина, смерть которой они требовали, имела низость указать эти ямы Французам. Я заметил этим честным крестьянам, что, может быть, женщина была принуждена к тому побоями, и был поражен изумлением, когда они мне отвечали, что ее долго секли, и что она очень больна вследствие этого, но «разве это может оправдать нарушение интересов нашей госпожи?»
На основании такого убедительного доказательства привязанности крепостных к своей госпоже, мы думали, что последняя должна была быть для них ангелом доброты, и наше уважение к этим честным крестьянам еще более увеличилось, когда мы узнали, что она была ими ненавидима...

3. Думаем.