В детстве на лето меня часто отправляли к бабушке и дедушке в деревню. Деревня эта расположена в Сибири, на острове Нарым, который находится на реке Обь. Дом моих бабушки и дедушки был почти в километре от песчаного берега. Позади дома раскинулась рощица, в которой росла малина, и иногда там можно было встретить белок, которые прибегали из лесу в поисках пищи. За рощей было небольшое озеро. По весне, из-за талых вод, оно часто соединялось с притоком реки, отчего туда попадала речная рыба. И когда я гулял вдоль берега, я видел маленьких щучек, прятавшихся в камышовой тени. В тот год, когда мне исполнилось девять, к бабушке и дедушке приехал и мой троюродный брат Сергей. Он был старше меня на семь лет, но, так как ровесников Сергею не нашлось, мы проводили время вместе. Мы строили маленькие кораблики из дощечек, в которые вбивали гвозди. Эти гвозди служили мачтой, а парус делали из старых открыток, которыми был завален сарай. Кораблики мы запускали в озеро и следили затем, как течение несло их по волнам. Иногда они сразу тонули, переворачиваясь мачтой вниз, и тяжесть вбитых гвоздей тянула их ко дну, а иногда доплывали до другого берега или дрейфовали по всему озеру. Наши кораблики всегда оставались в озере, поэтому каждый день мы строили новые.
— Принеси еще открыток для паруса, — сказал мне Сергей как-то вечером.
На улице уже стемнело, и мне не хотелось идти одному в сарай. Но Сергей строго наказал мне идти. Сарай был большой, старый и мрачный, свет проникал туда только через открытую дверь. На улице дул сильный ветер, высокие деревья качались с воющим протяжным звуком. Минуту я колебался, но мужественно ступил внутрь. В сарае что-то шуршало. Я вздрогнул и хотел было выбежать на улицу, потом подумал, что это просто крыса. Но что-то большое снова зашевелилось в углу сарая. Я пулей вылетел наружу.
— Там что-то в углу. Такое большое, страшное. Оно смотрело на меня и дышало…
Сергей взял большой охотничий фонарь и вышел на улицу. Я последовал за ним. Мы вошли в сарай, и Сергей включил фонарь. Пол сарая покрывали красные пятна, похожие на кровь. В углу за старым сундуком снова зашуршало. Сергей посветил туда, и мы увидели, что пол возле сундука тоже был в крови и перьях.
Мы за глянули за сундук. Там сидел орел. Его большие темные глаза пристально следили за нами.
Мы стояли смирно и только разглядывали птицу в свете фонаря. Правое крыло орла было как-то странно выгнуто, из него сочилась кровь. Наверное, кто-то подстрелил его, и бедная птица смогла пролететь несколько километров, прежде чем рухнуть к нам в сарай.
— Будем его вы хаживать, — заявил Сергей.
— И у нас будет свой орел? — обрадовался я.
— Если выживет. Принеси сырого мяса, он наверняка голодный.
Когда я вернулся, Сергей возводил вокруг орла ограждение из старых фанерных ящиков. Орел взирал на все это с явной тревогой, то и дело взмахивая здоровым крылом и щелкая клювом. Сергей взял мясо и кинул его орлу. Птица осторожно подошла к куску, склонилась над ним, затем посмотрела на нас, потом снова на мясо и, наконец, принялась с жадностью есть. Утром у нас состоялся серьезный разговор с бабушкой. Она была против того, что в сарае поселилась раненая птица, но мы пообещали, что сами будем кормить орла и убирать за ним.
Через пару дней орел уже перемахнул через ограждение и выбрался из сарая. Летать он еще не мог, а здесь его кормили, поэтому он остался сидеть на лужайке возле сарая. Даже с простреленным крылом он выглядел гордо и величественно. Когда наступил вечер и мы попытались загнать орла в сарай, у нас ничего не вышло. Орел забился в старую собачью будку и ни в какую не хотел выходить оттуда.
С тех пор орел стал жить в будке. Соседей это забавляло, и они помогали нам ухаживать за птицей, а многие просто приходили посмотреть на домашнего орла, живущего в собачьей будке. Раненое крыло уже почти зажило, но взлететь у него еще не получалось. Я боялся, что он не полетит никогда. Прошел месяц. Как-то ранним утром я вышел на улицу. Солнце только взошло, было влажно и прохладно. И вдруг мимо меня пролетел орел. Его движения становились увереннее с каждым взмахом крыльев. Потом он развернулся, сделав последний круг, и полетел вниз, ко мне. Он сел на свою будку и, издав протяжный крик, уставился на меня. Я понял, что он требует вознаграждения за свой полет, и побежал за куском мяса. Через пару дней Сергей уехал домой, так что из друзей у меня остался только орел. Но теперь он умел летать и большую часть времени проводил в воздухе. А я подолгу просиживал у его будки и любовался его полетом.
Однажды я услышал протяжный зов. Высоко в небе летел другой орел, и я понял, что он зовет моего друга. Тот взмыл ввысь и полетел вслед за товарищем.
Орла я больше никогда не видел, но часто вспоминал его и то чудесное чувство свободы, которое царило у меня в душе, когда я наблюдал за его полетом.
Дмитрию Карпину из Томска 23 года, он занимается журналистикой и рекламой. Увлекается фотографией. Журнал читает вся его семья.
Комментарии
Благодарю!