Сумасброднейший, Всешутейший и Всепьянейший собор и его князь- папа

Теплым летним днем 1721 года Неву пересекала странная флотилия. Во главе ее плыло деревянное морское чудище, на котором восседал бог Нептун. Время от времени он оборачивался назад и тыкал длинным трезубцем в следовавшую за ним огромную бочку.

Из бочки выглядывала голова старика. Он сидел в деревянной чаше, плававшей в пиве, которым была наполнена бочка. Трезубец Нептуна поворачивал чашу так, чтобы старик был виден толпившимся на обеих берегах зевакам.

Сзади к борту большой бочки была прикреплена бочка поменьше. На ней восседал бог вина Бахус. Ковшом он черпал пиво из большой бочки и окроплял им свиту старика.

Свита числом двенадцать человек, в пестрых одеяниях, ехала на маленьких бочках, каждая из которых размещалась на паре больших бочек. Она непрерывно дула в коровьи рога, производя шум на всю реку.

Все бочки буксировали лодки с гребцами из гвардейских полков. Возле Почтового дома флотилия пристала к берегу. Здесь ее с нетерпением ждали.

Когда старик попытался выбраться из своего плавсредства, несколько зрителей бросились к нему на помощь. Кто-то сделал неловкое движение, чаша опрокинулась, и старик с макушкой скрылся в пиве.

Раздался гомерических хохот. Среди смеявшихся выделялась высокая фигура Петра. Это он придумал купание в пиве князя-папы Сумасброднейшего, Всешутейшего и Всепьянейшего собора Петра Ивановича Бутурлина.

*Заплыв через Неву был одним из эпизодов потешной свадьбы князя-папы Бутурлина и вдовы предыдущего Анны Зотовой. Торжество, разумеется, не обошлось без возлияний, ибо главными гостями на ней были члены собора. Продолжалось оно восемь дней подряд, правда, с двумя выходными.

Для Петра зачастую не существовало разницы между потехой и делом. Опыта реформаторства он набирался в бесшабашном разгуле. За столом с бутылками, в прокуренном помещении, под музыку, дурачества шутов, грубые шутки и гогот пьяной компании рождались великие идеи, создавались грандиозные планы и проводилась повседневная рутинная работа.

Творческой натуре Петра претили примитивные попойки и кутежи ради оглушения. Он придал им организованный характер. Формой же было выбрано передразнивание, свойственное ребячьей душе. А пародирование потенциально богато фантазией.

Считается, что к выпивке Петра приохотил его воспитатель Никита Зотов. Случилось это в юности царя. Дальнейшее приобщение происходило в Немецкой слободе, где Петр свел дружбу с гулякой Францем Лефортом и любительницей выпить дочерью виноторговца Анной Монс.

Тогда же у юного царя возник конфликт с патриархом Адрианом (1627-1700), который был приверженцем старины и противником нововведений, задуманных Петром.

В это время обычные попойки и кутежи компании царя постепенно обрели форму Сумасброднейшего, Всешутейшего и Всепьянейшего собора, пародировавшего церковные установления и обряды.

Первым шутовским патриархом был родственник Петра по материнской линии окольничий Матвей Филимонович Нарышкин. По словам князя Б.И.Куракина, он был «муж глупый, старый и пьяный». Тогда же были в компании выбраны архиереи, дьяконы и прочие церковные чины.

Примерно в 1693 году бесцветного и безынициативного Нарышкина сменил Никита Зотов. Это был неглупый, энергичный человек с чувством юмора и всецело преданный Петру. При нем собор зажил более полнокровной жизнью.

Членам собора предъявлялись два главных требования: умение много пить и быть веселым собутыльником. Стать членом можно было лишь по рекомендации. Родовитость и достаток при этом во внимание не принимались.

Зотов окончательно спился и умер в 1718 году. Необходимо было выбрать нового князя-папу. Для этого Петр, отложив важные дела, разработал устав собора - документ, брызжущий юмором и неподдельным весельем.

По уставу, в частности, руководитель церемонии задавал вопрос избранному князю-папе:

- Как соблюдаешь закон Бахусов и во оном подвизаешься?

На это патриарх должен был отвечать так:

- Восстав поутру, еще в потемках, а иногда и в полночь, выпиваю две или три чары. И продолжающееся время препровождаю таким же образом. Когда же приходит время обеда, пью по чашке немалой, переменяя разные пития. Чаще же вином как лучшим и любезнейшим Бахусовым питьем чрево свое, яко бочку, добре наполняю...

И тако всегда творю. И учти мне врученных обещаюсь. Мыслящих же по-иному отвергаю и отчуждаю от себя, и матерю всех пьяноборцев.

- Пьянство Бахусово да будет с тобой, затемняющее и дрожащее, и валяющее, и безумствующее во все дни жизни твоей, - благословлял руководитель.

Голову князя-папы смачивали вином и говорили:

- Тако да будет кружиться ум твой.

После этого архижрецы возлагали свои руки на голову патриарха. Одни из них произносил речь, в которой были такие слова:

- Рукополагаю сам пьяный этого нетрезвого: во имя всех кабаков, во имя всех табаков, во имя всех водок, во имя всех вин, во имя всех каразинов, во имя всех браг, во имя всех бочек, во имя всех ендов, во имя всех ковшей, во имя всех плошек, во имя всех чарок, во имя всех стаканов...

Как же пил сам Петр? На этот счет есть противоречивые мнения. Иностранцы считали, что пил он мало и больше притворялся, для того, чтобы узнать, что о нем говорит пьяная компания. Поэтому он, мол, часто выступал тамадой и спаивал окружающих. Другие его современники уверяют, что пил он очень много и этим повредил своему здоровью.

Но в любом случае Петр сохранял ясную голову и обладал чудовищной работоспособностью. И ежедневно в 11 часов выпивал стаканчик анисовой водки и закусывал кренделем. Это был знаменитый «адмиральский час». Любил пить также южно-немецкие и венгерские вина. Такие же вкусы были и в его компании.

Простой народ довольствовался самогонкой и тем, что продавали в питейных заведениях - «кружалах».