Вооружён = защищён?

На вопросы "Завтра" отвечает лидер движения "Право на оружие" Мария Бутина. 

«ЗАВТРА». Что будет если всех вооружить? Какая картина рисуется, и чего стоит ожидать фактически? 

Мария БУТИНА.  Следует понимать, что сегодня оружия на душу населения больше, чем когда-либо раньше. Рассуждения о том, что оружие, якобы, является лишь атрибутом древних эпох, вплоть до «Дикого Запада», а «цивилизованное общество» - это общество без оружия – просто фактически ошибочно. Промышленная революция и развитие массового производства сделали оружие существенно доступнее. Рыцарское оружие стоило огромных денег, и было доступно лишь высшей аристократии, на которую работали массы крепостного населения. Сегодня отечественный боевой пистолет простейших версий для российской армии стоит от 1,5 тысяч рублей. Если в историческом регионе «Дикого Запада» не более 15% населения были вооружены огнестрельным оружием, то сегодня в США этот показатель возрос до 45% от населения страны.

Современные тенденции только подтверждают и ускоряют эти процессы. Так, количество огнестрельного оружия за последние 5 лет в мире возросло на 35%. Объем легальной торговли легким и стрелковым оружием в мире за последние три года вырос почти в три раза. С 2007 до 2011 года, в период разгара экономического кризиса, когда большинство отраслей национальной экономики демонстрировали своё падение, был зафиксирован рост рынка гражданского оружия в России более чем на 47%.

При этом, от 70% до 75% мировых объёмов стрелкового оружия принадлежит частным лицам, 20-25% стрелкового оружия находится в руках военных структур, 2-3% в распоряжении правоохранительных органов. Приведу небольшую, но показательную цитату из обзора стрелкового оружия Женевского института международных отношений и развития, данные которого признаются на уровне ООН: «Гражданское население приобретает все большее количество более мощного оружия. Существует достаточно сильная взаимосвязь между доходом на душу населения и владением оружием. Это дает возможность предположить, что растущее национальное богатство будет вести к увеличению количества оружия в руках у населения. Рост запасов гражданского оружия вряд ли замедлится в обозримом будущем». Это не слова «кровавых оружейных лоббистов», а констатация научных организаций, скорее из противоположного лагеря. В подтверждение этих процессов следует понимать, что в США сегодня в гражданском пользовании находится более 270 миллионов единиц стрелкового оружия, и даже более 1000 боевых танков (для сравнения - танковые войска Украины насчитают 700 единиц, Мексики - 45).

Объёмы гражданского оружия будут и дальше неизбежно нарастать, нравится нам это или нет. Отрицать это можно с не большей продуктивностью, чем отвергать законы физики. Особенно если учесть последние разработки в области 3D принтеров, которые стали печатать вполне боеспособные, пусть и пока примитивные модели огнестрельного оружия, которые в скором времени распространятся по миру также, как интернет, «пиратские торренты» и сотовая связь. Если национальные правительства будут запрещать и ограничивать гражданское оружие, это вовсе не значит, что оно не будет проникать в страну. Просто с этой задачей справятся контрабандисты, преступники, террористы, или же регулярные войска других стран, которые окажутся в этих условиях более технологически развитыми и лучше вооружёнными.

Для понимания роли гражданского оружия для развития ВПК и боевых вооружений для регулярных вооружённых сил, достаточно, например, знать, что порядка 70% производимой продукции «Ижмаша» поступает для гражданского рынка, под 40% от продукции этого станового для отечественного стрелкового производства предприятия поступает на гражданский рынок США. Т.е. именно американские гражданские владельцы оружия, вместе с их российскими коллегами, позволяют нашему оборонному предприятию выживать и кое-как развиваться.

Разумеется, никогда не настанет момент, когда все будут вооружены – всегда будут дети, старики, больные люди, заключённые и просто безответственные люди, которые не будут брать в руки оружие для обеспечения безопасности своей семьи и своей страны. Однако, безусловно, дальнейшее развитие общества связано с ростом количества вооружённых граждан. В среднем в развитых странах на каждые 100 жителей приходится более 20 единиц огнестрельного оружия. В то время как среднемировой показатель находится на уровне 7-12 единиц оружия на каждые 100 жителей. Разумеется, вместе с тем в развитых странах и меньше уровень криминальных убийств, в условиях более благополучного общества. Однако если мы рассмотрим соотношение стран со сходным уровнем потребления алкоголя или уровнем ВВП на душу населения, то мы обнаружим ту же закономерность – в странах с более вооружённым гражданским населением меньше уровень криминальных убийств. Из всех этих закономерностей выпадает только разве что Япония, да и то в силу своей островной и демографической специфики. Самое стареющее население планеты, изолированное от конфликта культур и социального расслоения своей жёсткой миграционной политикой, неизбежно имеет крайне низкий уровень насильственной преступности, даже несмотря на очень низкий уровень гражданского вооружения обусловленного спецификой её оккупированного статуса. Поэтому рисовать картины, которые нас ожидают при дальнейшем росте гражданской вооружённости не нужно, это достаточно жёсткие прогнозы без особых возможностей для фантазий, если, конечно, рассуждать логически, а не опираться на эмоции.

Чтобы понять, что ожидает общество при росте гражданской вооружённости, достаточно посмотреть на криминогенную ситуацию в таких странах как Исландия, Швейцария, Норвегия или Австрия. Эти страны являются одновременно и самыми безопасными в Европе, и наиболее вооружёнными. Так, в Швейцарии, где в 14 раз меньший уровень убийств на душу населения, чем в России, гражданского оружия на душу населения примерно в 5 раз больше.

Значимо гражданское оружие и непосредственно в вопросе обороноспособности. Так, Союз Обороны Эстонии - добровольческое военизированное формирование, члены которого обладают правом на владение не только гражданским, но и боевым, военным оружием (вплоть до артиллерии и бронетехники в боеготовности) более чем в 3 раза многочисленнее регулярных войск этой страны. При численности кадровых военных в Швейцарии в количестве не более 10 тысяч человек, армия, благодаря мобилизации, может стремительно превратиться в вооружённые силы до 1 миллиона 700 тысяч солдат за счёт резервистов. Пошив и ремонт одежды военного назначения в Швейцарии отдается на откуп самих ополченцев, также как и хранение оружия на дому, которое реализуется государством для резервистов с существенной скидкой. В том числе и благодаря этим особенностям военной доктрины - стране в центре Европы удалось избежать участия в двух катастрофических и разорительных мировых войнах XX века. Между тем, если мы ознакомимся с жизненным опытом лучших снайперов СССР времён Великой Отечественной Войны, то мы обнаружим, что абсолютное их большинство до военного призыва занималось стрелковым спортом или охотой. Т.е. и советское гражданское оружие прямо содействовало росту обороноспособности страны. Рост массива гражданского оружия в этом смысле прямо влияет на увеличение национального мобилизационного потенциала, не удивительно при этом, что сильнейшие вооружённые силы мира фактически проиграли массово вооружённому партизанскому сопротивлению в Сомали, Ираке или Афганистане. Для России, обладающей под боком территориями с крупнейшими в мире вооружёнными силами, это вовсе не последний фактор, который, в общем-то, исчерпывающе доказывает актуальность реализации доктрины вооружённого народа даже без каких-либо дополнительных аргументов.

Даже в вопросе сопротивления террористическим угрозам огромную роль играет гражданское оружие. Так, в Израиле, до половины сухопутных атак террористов отбивается гражданским оружием. Доходит до того, что в этой стране жителей приграничных территорий не только всячески поощряют приобретать оружие самообороны, но в наиболее опасных районах даже раздают поселенцам казённое автоматическое оружие.

Чтобы понять, как это работает, не нужно далеко ходить, достаточно вспомнить наш собственный опыт. Несколько недель назад похищение и убийство одного из умеренных мусульманских лидеров в Дагестане было сорвано в результате того, что он использовал собственное ружьё и обратил в бегство нападавших, убив одного из них. В 1999 году нападение бандформирований Хаттаба столкнулось в приграничных районах Дагестана с ожесточённым сопротивлением местных ополченцев, сдерживавших противника до подхода регулярных войск. Этот эпизод до сих пор с благодарностью вспоминают федеральные власти. Показательны также и полулегендарные истории борьбы с послевоенной преступностью во времена Сталина, когда в Одессе и Сталинграде ветераны войны переодевались в гражданскую одежду и при помощи табельных пистолетов в короткие сроки остановили разгул криминала. Так же, как это удаётся гражданскому населению делать, если ему позволять легально вооружаться, разумеется, после соответствующих проверок.

Наше общество в большинстве своём положительно относится к смертной казни, однако надо понимать, что, например, в США в год правительство казнит в шесть раз меньше преступников, чем их в порядке необходимой обороны ликвидирует гражданское население. Странно при этом думать, что государственные санкции сдерживают преступников, а самооборона населения – нет. Даже если сравнивать соотношение оправданных убийств совершённых сотрудниками правоохранительных органов (например, во время сопротивления при задержании) и гражданским населением в процессе необходимой обороны, получается, что гражданское население в США устраняет более 60% от массива ликвидированных правоохранительными органами преступников. При том, что до убийства в порядке необходимой обороны дело доходит не чаше чем в 1% случаев успешного сопротивления преступнику, а в абсолютном большинстве случаев оказывается достаточно одной лишь демонстрации оружия.

Между тем, запрещённое у нас для гражданского пользования короткоствольное нарезное огнестрельное оружие, которого в пропорциональном отношении на руках у американцев примерно столько же, сколько длинноствольного оружия (легального в России), используется в целях необходимой обороны в 80% случаев от всего массива успешного вооружённого сопротивления преступности. В том числе, в силу этого фактора, вопреки распространённому заблуждению, уровень криминальных убийств в США на душу населения более чем в два раза ниже, чем в России, при значительно более напряжённой этнокультурной ситуации. Если исключить из статистики преступности США криминал, связанный с афро-американским населением, то эта страна будет ничем не опаснее западно-европейских стран.

Поэтому можно достаточно чётко утверждать, что рост легальной вооружённости граждан будет означать увеличение криминогенной, военной и антитеррористической безопасности страны, укрепление её суверенитета. Это предполагает и массу других положительных факторов, вроде оздоровления политической системы - правительство больше уважает и прислушивается к мнению вооружённого общества. Очевидны последствия и для развития отечественной экономики в виде сотен тысяч новых рабочих мест в оружейной и сопутствующих отраслях. Можно ожидать даже оздоровления экологической ситуации, так как это будет означать массовизацию индустрии охоты, которая в свою очередь позволяет поддерживать биоразнообразие территорий и его оплачивать.

Объём легального гражданского оружия в России сегодня насчитывает более 6 миллионов единиц, которыми владеет порядка 5 миллионов граждан. Это в 2-3 раза меньшее, чем в развитых странах, хотя и в 9 раз большее, чем в странах Африки, больше, чем в наиболее криминальных регионах Южной и Центральной Америки. Даже сравнительно небольшое количество гражданского оружия в современной России сегодня несёт вполне чёткую общественную пользу. Благодаря этому массиву легального гражданского оружия в России, в том числе и «травматике», с которой сейчас так активно борется наше Правительство и Госдума, случаев вооружённой необходимой обороны фиксируется в разы больше, чем преступлений с этим оружием (по различным подсчётам, в 3-12 раз - минимум).

Чтобы понять масштабы опасности гражданского оружия необходимо знать, что с легальным оружием совершается не более 3,2% от общего массива вооружённой преступности в России и 0,05% от массива насильственной преступности. Случаи противоправного использования легального оружия фиксируются в 0,006% от общего количества его владельцев, тогда как случаи противоправного насилия над гражданами со стороны должностных лиц фиксируются в 0,09% от количества сотрудников полиции. Среди населения страны в целом, осужденных в год насчитывается порядка 0,6% от всего населения. Учитывая это, не трудно понять, что владельцы гражданского оружия являются одной из наиболее законопослушных и безопасных групп населения страны, именно поэтому мы говорим, что вооружённый гражданин – это опора законности и государства, а увеличение числа таковых несёт нашему обществу, прежде всего, положительные последствия.

«ЗАВТРА». Если узаконится право на оружие, то первыми вооружатся те же кавказцы. Как решать эту проблему? Каким образом предусматривается решать возможные этнические преступления?

М.Б. Право на оружие уже есть, и оно законно. Сегодня граждане России могут владеть снайперскими винтовками, и в целях самообороны приобретать дробовики, о чём, правда, знает не более 34% населения страны. Именно эти люди, как правило, положительно относятся к расширению гражданских прав на оружие, но поскольку элементарно информированных о существующем законодательстве в России меньшинство, власти часто заявляют, что народ якобы против расширения гражданских прав на оружие.

Легальное оружие обладает, прежде всего, имущественным цензом, а в среднем более бедные жители Северо-Кавказского региона, по чисто материальным причинам, будут меньше легально вооружаться. Не удивительно при этом, что сегодня наибольшие объёмы легального оружия в России сосредоточены именно у жителей центральной России, более 1/3 от общероссийских объёмов приходятся на Москву. Просто в силу того, что различные эксцессы с оружием чаще происходят с представителями Северного Кавказа, существует ошибочный стереотип, что они лучше вооружены, по крайней мере, легальным оружием.

Кроме того, уже сегодня можно приобретать гражданское оружие значительно более опасное, чем пистолеты. Выстрел из легального ружья примерно в десять раз более опасен, чем из пистолета. К тому же транспортировать это оружие также можно без особых проблем. Вся разница в том, что для совершения преступлений легальное оружие вообще не используется, а вот для необходимой обороны короткоствольное оружие жизненно важно, так как в отличие от «травматики» оно обладает выраженной силой сдерживания, насилие просто не будет инициироваться при угрозе получить настоящую пулю. Повседневно носить на улице ружьё чисто физически затруднительно, в отличие от насильственных посягательств, когда преступник первый определяет место и время встречи с жертвой... Все возможные риски от расширения гражданских прав на оружие уже бы проявлялись с легальными сегодня в России типами оружия доступного для населения, поэтому опасения, связанные с дальнейшим расширением гражданских прав на оружие не выдерживают малейшей критики.

Я абсолютно убеждена, что расширение гражданских прав на оружие – это приоритетный рецепт, в том числе по умиротворению Северного Кавказа и, как следствие, снижению межнациональной напряжённости и сепаратистских угроз. Думать иначе - значит не понимать фундаментальной природы оружия, которое помогает слабым и позволяет сдерживать, а не провоцирует агрессию. Иначе эпоха неолита должна была бы быть самым благоприятным и безопасным временем для человечества, что соответствует современным историческим данным. Проломить голову можно и подручными инструментами и голыми руками, а вот успокоить агрессора и убедить его не идти на обострение конфликта можно при помощи оружия. По этой причине не началась Третья мировая, ядерная война между СССР и США, по этой же причине в более вооружённых обществах чётко наблюдается меньший уровень насилия. Даже в России на Северном Кавказе наблюдается низший по стране уровень бытового криминала и всё что нам необходимо сделать - это позволить вооружаться законопослушным гражданам.

Имеющиеся проблемы с поведением некоторых из «кавказцев» обусловлены лишь сложившейся политикой правительства, когда принуждать к миру при помощи оружия на бытовом уровне затруднительно, а попытки давать отпор криминальным проявлениям чреваты уголовными сроками, как это было с Евгением Стригиным, Александрой Иванниковой или Чимитом Тармаевым. При полноценной реализации прав граждан России на оружие мы вернёмся к отношениям, существовавшим на Кавказе во времена казачества эпохи Российской империи. Геноцид русского населения при этом в национальных республиках был бы невозможен, да и самой конфликтности в таких масштабах бы не было. Мы разоружили одну из сторон этой напряжённости и глупо думать, что это решит проблему. Даже маловероятное разоружение второй стороны этой напряжённости вряд ли бы решило проблему. Так же как нам не становится легче от того, что абсолютное большинство убийств в России совершается без использования оружия, хотя их количество в разы больше, чем в любой, более вооружённой стране в мире.

«ЗАВТРА». Женщина и оружие - совместимо ли это? Каково ваше личное отношение к оружию? И как так происходит, что вы, женщина, выступаете за продвижение оружия?

М.Б.  В силу того, что многие из нас пока не берут на себя ответственности не то, что за безопасность себя или своей семьи, но даже за собственное материальное обеспечение, не удивительно, что некоторые дамы просто не понимают, как устроена ответственность, безопасность, а значит и боятся оружия. Иными словами они, как и многие инфантильные мужчины, боятся ответственности, отрицают проблемы, вместо того, чтобы решать их. У меня нет такой проблемы, так как мой отец - охотник, не имея сыновей, обучал владеть оружием меня. Я со школьных лет работала, и сама обеспечивала своё материальное содержание, поэтому боязни ответственности у меня, к счастью, нет. Дальнейшая «эмансипация» женщин и их вовлечение в деловую жизнь общества неизбежно будет приводить и к трансформации психологии женщин. А пока в России лишь около 12% женщин выражает желание приобрести себе короткоствольное нарезное огнестрельное оружие в случае такой возможности, тогда как среди мужчин этот показатель возрастает до 37% респондентов. Эта, более чем двукратная, разница достаточно понятна в условиях разницы ответственности между полами. Если бы женщины, наравне с мужчинами, несли ответственность за обороноспособность страны, как это, например, в Израиле реализовано, то это соотношение было бы совсем иное. Парадокс ситуации при этом заключается в том, что социологически, женщины России чувствуют себя одними из наименее защищённых в мире, а проблема безопасности находится на одном из первых мест в общественных приоритетах, но логическую связь между проблемой и её решением у нас пока немногие выстроили. Было бы иначе, и наша страна не имела бы самый высокий уровень криминальных убийств в Евразии.

А вообще, с учётом того, что женщины радикально реже, чем мужчины совершают насильственные преступления, обладая при этом существенно менее развитой мускульной силой, вооружение актуально в первую очередь для женщин. Муж или отец семейства вовсе не всегда может быть рядом. Однажды, когда в обществе укоренится понимание личного оружия в одном ряду с аптечкой, ремнём безопасности и огнетушителем, проблемы дефицита равноправия и безопасности останутся в прошлом, а я готова прилагать все усилия для ускорения этого процесса, чего и Вам советую.

                                                                  Подготовила Мария КАРПОВА