Кавказцы и Народное Ополчение

Повернуть направо с Маршала Жукова не получилось.

Неожиданно дорога оказалась перекрытой, и на всех водителей, моргающих правым поворотником, с наглой усмешкой глядел кирпич.

Третья Хорошёвская нам отказала, и ехать оставалось через улицу Народного Ополчения.
К которой ведёт, разумеется, проспект Маршала Жукова.
Вся история, собственно, и творилась там.
А Народное Ополчение - ну, звучит красиво, весомо.
Народное.
Ополчение.
Не Газгольдерная какая, не приведи господи, не Шоссе Фрезер, и не исторический Скотопрогонный проезд.

Дым коромыслом стоял над проспектом Маршала Жукова в районе десятого дома.
Дым белый, густой, вонючий, из завесы которого можно ожидать и столб огня, и разлёт газовых баллонов, и взрывы покрышек.
Кто видел вживую, как горят автомобили, тот знает этот цвет, этот запах, этот страх просто находиться близко к способной рвануть в любой миг бомбе.

Баллоны вокруг, вроде бы, не разлетались, народ ехал.
Моя машина поравнялась с источником дыма и страха.

Вокруг тёмного седана с поднятым капотом валялось с полдюжины пустых огнетушителей.
Несколько мужиков гасили моторный отсек, проливали салон, у обочины в два ряда сикось-накось были брошены автомобили храбрых самаритян.

Клубы дыма говорили о явной незавершённости битвы.
Ещё один огнетушитель, похоже, был бы сейчас не лишним.
А кроме огнетушителя, со мной обычно ездит и пятилитровая канистра воды.

Причалили к обочине.
Дочке было велено сидеть в машине и присматривать за сумкой с деньгами-документами.
Там, где каждая жилка источника пожара не покрыта толстым слоем пены, ребёнку делать нечего.

Огнетушитель зацепился за что-то, и в упор не желал покидать родные места.
Пришлось безжалостно рвануть и понести в жертву.
- Не, не надо, - сказали мужики-огнеборцы. - Наверное, уже хватит.
И мой огнетушитель вернулся на пол обетованный.

Народ безуспешно пытался снять раскалённую оплавленную клемму с аккумулятора.

Сбоку одна ещё как-то читалась, а вот по центру подкапотья было жуткое чёрно месиво из металла и пластика.
Клемма пригорела намертво.

Кроме огнетушителя, воды, и ещё некоторых ништяков, в багажнике моём ездит старая, покрытая ржавчиной сапёрка, сто раз выручавшая в разных ситуёвинах.
Перерубить провод - за ней не заржавеет.

Среди деловито снующих у погорелой машины людей, выделялся потерянный светловолосый парень.
Хозяин павшего росинанта.
Пытался  отключить аккумулятор, тянул руку, отдёргивал, смотрел по сторонам - вдруг найдётся, чем можно будет ухватить раскалённый металл.

Кто-то всё-же притащил очередной огнетушитель, и тот изверг струю пены с мощью, какая могла бы быть у самки кита при токсикозе.
Рубить провод не пришлось - мужик, активно гасивший минуту назад огонь, уже нёс более удачное приспособление для разъёма - гвоздодёр.
Машина мужика была припаркована на противоположной стороне Жукова.
То есть, помощь к водителю загоревшейся машины приходила отовсюду.

Мне там делать было нечего, никто не упрашивал путаться под ногами, в своей машине ждал ребёнок, дома ждали тоже.
Помогать водителю несчастного Фолькса продолжало человек пять-шесть, все те, кто рискуя жизнью спасали автомобиль от полного выгорания.
Те, кто не раздумывая среагировали на беду, и бросились бежать - не в безопасную зону, а в пекло, на помощь.
Такими людьми можно и нужно гордиться.
Знать, что в трудный момент они не дрогнут и окажутся рядом.
Молодцы мужики, глубокий, искренний вам респект.

Вот и вся история, которая заняла у меня лишь несколько минут.

Собственно, а при чём тут кавказцы?

При том, что это они тушили пожар.

Кроме водителя горевшей машины и парня, притащившего гвоздодёр, все остальные были ярко выраженными, безвариантными кавказцами.
Которые не разжигали, а с полной и бескорыстной отдачей гасили.

Гасить - намного, намного достойнее, чем разжигать.