Кодекс

Кодекс*** The Code
Нас трое, в луговине у ручья
Валки гребли, вершили копны сена,
На запад поднимая чаще взгляды,
Где солнце закрывали облака
И мрачно продвигались с вечным блеском
Мерцая будто на груди. И вдруг
Один помощник, сунув вилы в землю,
Уходит с поля. А другой остался.
А фермер (из чужих) в недоуменье:
- "Что там случилось"?
- "Что сейчас сказал".
- "Что я сказал"?
- "О недоумках сельских".
- "Чтоб сено нам поднять? Что будет дождь?
Сказал я, больше полчаса назад.
Сказал себе и про себя,- не вам!".
- "Не знал ты. Джеймс давно тупой болван.
Он думал, упрекнуть хотят в работе,
Себя, тот Джеймс иметь бы мог в виду.
И долго пережёвывая это,
Понять надеясь, втихую ушёл".
-"Он дурень, если так проймёт меня".
- "Не беспокойся. После уяснишь.
Тому, кто знает, под руку не скажут -
Как лучше и быстрей - унизить дважды.
Я тоже местный, но не из таких,
Кто может просто так работу бросить.
Я знаю, что тебе мы непонятны.
Ты говоришь лишь то что на уме,
А что у нас в мозгах, не понимаешь.
История случилась как-то раз:
Я в Салеме на Сандерса, с ватагой
Пяти (со мной) парней, на сенокос
Нанялись. Мы не нравились ему.
Он был одним из рода пауков,
Весь в жилах рук и ног, почти волнистых,
С горбатым телом, сбитым, как бисквит.
Но - дело! Человек работать может,
Коль скоро, может больше получить
Из помощи других, не отрицаю,
Он строгим был. Не мог найти часы -
В его хозяйстве,- ни к чему, пожалуй.
Дневной свет и фонарный, тоже есть,
Хоть на всю ночь,- и только шум в сарае.
Но что любил, так поощрить других.
Их не ведёт, - зачем ему, - отстанет
И режет следом, может кто и знает,
Когда коса по пяткам угрожает.
Довольно часто этот буллинг-трюк,
(Мы называем буллинг*) замечал.
Когда со мной на пару, с луга сено
Он отвозил, то я был начеку.
Я нагружал, вершил, а старый Сандерс
Граблями правил, говоря «О-кей».
Так хорошо добрались до гумна
С хорошим возом разгрузиться в яму.
Что означало лёгкую работу
Для верхнего, бросая только вниз,
Трава сухая катится гуртом,-
На сеновал не скоро бы подняли.
Не думал, что нужда есть призывать,
В понятном деле убеждая снова?
Но старый пень хватает крепче вилы,
Уже одни усы торчат из ямы,
Кричит как капитан, «Спускай! Вали!»
На то похоже? «Что сейчас сказал?»
Я вслух спросил, не ошибиться чтобы,
«Ты говорил, «Спускай, вали?» - «Давай.»
Сказал, что уложил,- уже помягче.
Не говорите под руку тому,
Кто ценит сам себя. Скорее Бог
Убитый не найдёт второе имя.
Собрал я воз - и знал, как разгрузить.
Две-три зацепки выбрал чуть полегче,
Поразмышляв, я просто завалил,
Освободил рыдван за десять порций.
Взглянул в ту сторону разок сквозь пыль,
Заметил, как он там плясал и плавал,
Макушка поплавком. "Будь проклят, чёрт,
Так получай!" В ответ - крысячьи визги:
Последнее, что слышал от него.
Прибрал чуть-чуть и вышел охладиться.
Один малец кричит: "А где старик?"
- "Остался там, под сеном отдыхает.
Достаньте,- он меня уже достал."
Поняв, что я ему намылил шею,
Должно быть больше, чем тот заслужил.
Они пошли в гумно, а я умолк.
Потом сказали: "Разгребали сено,
Подняли кучу и сложили на пол.
И ничего. Прислушивались. Тихо."
Предполагали, что пробить висок,
Потом запорошить, я б не сумел.
Ребята рыли. -"Не пускай супругу
К сараю." Кто-то посмотрел в окно,-
И будь я проклят, если не старик
Упал на кресло, и двумя ногами
Прилип к печи,- бывает, жарким летом...
Презрение он чувствовал затылком,
Никто не смел его расшевелить,
Конечно знал, что на него смотрели.
Возможно, я совем не завалил,
(Быть может, с ног свалил), но я пытаюсь
Забыть свою обиду на него.
А он прошёл домой, меня минуя.
От всех держался в стороне в тот день.
Мы сено вновь сложили. Поглядели,
А он горох вовсю лущил в саду:
Не допускал безделья, в этом роде."
"Тебе не легче, что он там не умер?"
"Ещё не знаю - трудно мне сказать.
Я думаю, и в том есть справедливость."
"Опасно взял. Не причинил вреда?"
"Расчёта мне? Нет,- кое что он знал."
***
Robert Frost (1874–1963). North of Boston. 1915.
Комментарии
Были три на лугу у ручья
Собрав валков, укладка петухи сена,
С глазу всегда поднимается на запад
Где из-за нерегулярных ВС каймой облаков
Мрачно продвинулись с вечным кинжал
Мерцающие через ее грудь. Вдруг
Один помощник, толкая вилы в землю,
Прошлись сам покинул поле, и дома. Один остался.
Город воспитанный фермер не понимал.
"Что там случилось?"
"То, что вы сейчас сказали."
"Что я сказал?"
"О наших принимая боли."
"Взвести сена?-Потому что это будет душа?
Я сказал, что больше, чем полчаса назад.
Я сказал это в себе столько, сколько вы. "
"Вы не знали. Но Джеймс является одним большим дураком.
Он думал, что ты имел в виду придираться к его работе.
Это то, что среднему фермеру означало бы.
Джеймс потребуется время, конечно, жевать его более
Прежде, чем он действовал: он просто вернулся к акта ".
"Он дурак, если это так, как он берет меня".
"Не позволяйте этому беспокоить вас. Вы узнали что-то.
Рука, которая знает, что его бизнес не будет сказано
Чтобы сделать работу лучше или быстрее-эти две вещи.
Скорее всего, я бы служил вам так же.
Но я знаю, вы не понимаете, наши пути.
Вы только что говорили, что был в своем уме,
То, что было во всех наших умах, и вы не намекаете.
Рассказать вам историю о том, что случилось однажды:
Я был здесь в Салеме на человека
Именованные Сандерс с бандой из четырех или пяти
Делая сенокоса. Никто не понравилась начальнику.
Он был одним из вида спорта называют паука,
Все жилистые руки и ноги, которые распространяются волнистые
От тела почти горбатый, как большой, в печенье.
Но работа! что человек может работать, особенно
Если тем самым он мог получить больше работы
Из его наемных работников. Я не отрицаю,
Он был жесткий на себя. Я не мог найти
Что он держал любые часы, а не для себя.
Дневной свет и свет фонаря были одной с ним:
Я слышал, как он стучать в сарае всю ночь.
Но то, что он любил, был кто-то, чтобы поощрять.
Им, что он не может привести, что он получит за
И диск, так, как вы можете, вы знаете, в сенокосилки
Держите за ними по пятам и угрожают косить их ноги .
(Мы называем это Буллинга). Я наблюдал за ним.
Поэтому, когда он пару с меня в сенокос
Чтобы загрузить нагрузки, думает, что я, обратите внимание на неприятности.
Я построил нагрузки и завершил его, старые Сандерс
Расчесываемый его вниз с граблями и говорит: 'OK'
Все шло хорошо, пока мы не достигли сарай
С большой улов, чтобы освободить в бухте.
Вы понимаете, что означало, что легкая работа
Для человека на вершину бросив
Сена и прокат его с оптовой продажи,
Где на сеновале было бы медленном подъеме.
Вы не думали бы fellow'd нужно много призывая
В этих условиях, вы бы сейчас?
Но старый дурак захватывает вилку в обеих руках,
И, взглянув усатого из ямы,
Крики, как капитан армии, 'Пусть она придет!
Думает, что я, D'вы серьезно? «Что было, что вы сказали?
Я спросил вслух, поэтому там не было бы ошибкой,
"Вы сказали, Пусть она придет? «Да, пусть она придет."
Он сказал, что это закончилось, но он сказал, что мягче.
Нет, если он ценит то, что он есть. Боже, я бы, как только
Убил его, как учтены его второе имя.
Я бы построил нагрузки и сразу понял, где его найти.
Два или три forkfuls я выбрал слегка раунд
Как и медитации, а потом я просто вырыли в
И бросили rackful на него в десять лотов.
Я посмотрел за борт один раз в пыли
И увидела его топчут-воды, как,
Не отрывая головы выше. "Черт вы, говорю я,
'Это получает вы! Он пищал, как выжатый крысы.
Это было последнее, что я видел и не слышал о нем.
Я очистил стойки и выехал, чтобы остыть.
Когда я сидел зачистке деревенщина от моей шеи,
И как бы ждет своего спросили об этом,
Один из мальчиков поет: "Где же старик?
"Я оставил его в сарае под сеном.
Итак, если вы хотите его, вы можете пойти и выкопать его. '
Они поняли, от того, как я мою шею swobbed
Больше, чем было нужно что-то, должна работать.
Они направились к сараю, я остался там, где я был.
Они сказали мне позже. Сначала они раздвоенный сено,
Многое из этого, из в сарай этаже.
Я предполагаю, что они думали, что я бы подсыпали его в храме
Прежде, чем я похоронил его, или я не управлял.
Они раскопали больше. 'Go удержать жену
Из сарая. Кто-то смотрел в окно,
И будь я проклят, если он не был в кухне
Slumped путь вниз в кресле, с обе ноги
Застрял в духовке, в самый жаркий день этого лета.
Он выглядел так чисто отвращение из-за
Там не было никого, кто осмелился бы потревожить его,
Или пусть он знает, что его смотрели.
Очевидно, я не похоронил его
(Я, возможно, сбил его с ног), но мой просто пытается
Похоронить его обидел его достоинства.
Он пошел в дом, чтобы не встретиться со мной.
Он держался в стороне от нас весь день.
Мы были склонны его сено. Мы видели его
Через некоторое время сбора гороха в своем саду:
Он не мог держаться подальше от что-то делать. "
"Разве ты не освобождены, чтобы найти он не умер?"
"Нет!, И все же я не знаю, это трудно сказать.
Я, чтобы убить его достаточно справедливым. "
"Ты взял неловко. Ли он выписать Вас?"
"Сброс меня? Нет, он знал, что я сделал в самый раз."
Угадал?!
Луг находился возле брода,
На нём стояли стога сена,
И от восхода до захода
Тянулась трудовая смена.
Один помощник бросил вилы
И быстро к дому прочь пошёл.
- Не рассчитал, наверно, силы,
Ведь он работал хорошо.
- Нет, вы неправильно сказали…
- Тогда куда он побежал?
- Вы разве про него не знали?
- Нет, ну, конечно же, не знал.
- Вы что не знали, что он ищет
И почему сейчас удрал?
Ведь это анекдот, дружище,
Тогда, что знал, я рассказал.
И Сандерс тоже здесь бывал.
Для нас тогда было не важно,
Что наш хозяин был вандал.
Он ловок, жилист как паук,
С кривыми длинными ногами,
С клешнями сухопарых рук
И чуть ли не двумя главами.
Он сам ишачил как амбал,
Без отдыха и сна кряхтел,
И нас работать заставлял,
Нам, поручая, уйму дел.
Он ночью допоздна не спал
И в кузне молотом стучал.
И, вот, мы начали покос,
Сгребая сено на стога,
А силос в яму на компост.
Работы было до фига…
Ну, а хозяйка молода,
Тогда «таинственный секрет»
Вдруг возникает иногда.
И в этот раз случилось так:
Хозяин занят был работой,
Хозяйке нравился батрак,
Обуянный мужской заботой.
Чтоб голод жажды утолить
И батрака не подвести,
Хозяйке ловкой надо быть
И правильно себя вести.
Но, наконец, всё приключилось:
Пока подковы муж ковал,
Батрак хозяйку ублажал
В той яме, где хранили силос.
Когда же муж с ней лёг в кровать,
Хозяйка стала мужу врать,
Что ей назначено свиданье,
Но стыд внушает покаянье.
Пусть муж проучит батрака:
Нальёт побольше кипятка
И в платье к батраку пойдёт,
Да кипятком и обольёт.
Старик злорадно улыбнулся,
Таз до краёв водой налил,
Идя, о платье спотыкнулся
И сам себя же обварил…
С тех пор старик уже не в силах
С хозяйкой справиться никак,
Он сам укладывает силос,
А ублажает плоть батрак».
Пока хозяин в огороде,
И всем троим им хорошо,
Сдаётся мне, в каком-то роде.
В первой книги, лирические поиски и впечатления, в основном. Я её полностью перевёл.
Комментарий удален модератором