Прогулка по Стокгольму: маленькая Россия и ее обитатели

В Швеции живет по разным данным 100–150 тысяч русскоязычных иммигрантов, большинство из них – в Стокгольме. Основная часть прибыла с двумя последними волнами иммиграции – в 90-х и в 2000-х годах. Волна 90-х – одна из самых неуспешных и по уровню жизни отстает от других больших групп иммигрантов – африканской и ближневосточной.
Прогулки приезжих по Стокгольму оставляют чувство влюбленности. Русскоязычные эмигранты прибывают в Швецию с одним чемоданом, глядят по сторонам и говорят: «Вау, красиво, чисто, ухоженно, власть не хамит, хочу здесь жить!» Но чтобы поселиться здесь, нужно опустошить не одну кредитную карточку. Русские не едут массово сюда жить – едут в основном студенты или «невесты». Большинство студентов не хотят возвращаться обратно, и на сайтах знакомств всё пестрит анонсами желающих жениться.

Пройдите по Стокгольму – и русских вы встретите только в центре, на шопинге. Русскоязычная диаспора пересекается также на русских вечеринках.

«Сходи на русскую дискотеку, – говорят старые эмигранты, – там будет полно «красавиц на обучении». Они живут по десятку человек в комнатах, спят на полу, их регулярно обманывают. Кое-кому везет, и им удается найти себе партнера, к которому они тут же переходят жить. За это они готовы на всё, а если повезет, то можно и замуж выйти. Все эти девушки очень хорошо понимают, что такое деньги. Центром таких вечеринок являются этнические шведы. Тут вам предложат «деловой брак» – у каждого русского есть на примете свой швед и бизнес-план на него.
Интересует дешевая водка? Нет? Хотите вложить деньги в рестoран или в газету? А как вам идея сделать в Швеции бизнес из бла-бла-бла? Встретив живущего здесь, многие сразу же начинают прикидывать, как можно на нем заработать. Вас интересует уборка на дому? А снег с крыши покидать не надо? А перевезти мебель? Недорого! Нет? А не хотите купить сигарет? А как вам идея превратить симпатичный, но плохо сделанный русский интернет-форум в новый гугл? Всё что нужно – это дать денег.

Почти все в «маленькой России» занимаются побочными заработками. На вечеринках я говорил с бывшими врачами, юристами, занимающимися уборкой, разноской газет, перепродажей подержанных машин; разнорабочими без образования, продающими контрабандные сигареты и водку, параллельно приторговывая виагрой и салом. Подростки, любящие легкие деньги, без больших усилий зарабатывают, играя в покер в интернете. Если кому-то удается «закадрить» шведа или шведку, это считается признаком большого успеха в жизни. Впрочем, русскоязычные партнеры шведов интересуют мало – это игра, где все всё понимают: и те, кто идет по следу; и те, кто является объектом охоты.
Мужчины постарше одеты по образцу ранних 90-х, в двубортные пиджаки и яркие рубашки, женщины в блестящих одеждах, со множеством бисера и на высоких каблуках, молодежь в спортивных костюмах – всё то, что было актуально, когда они оказались в Швеции.

Все что-то постоянно едят и обсуждают еду. Еда играет для иммигранта символическую роль. Когда они выставляют фото о своей теперешней сытой заграничной жизни, они часто иллюстрируют это столом с едой.
Называть иммиграцию «маленькой Россией» не вполне корректно, многие из иммигрантов последней волны – выходцы из Прибалтики, Средней Азии, Украины и Кавказа. Хотя их национальная идентичность связана не столько с религией и укладом жизни, сколько с общими воспоминаниями, – все они жили в одной стране.
«Маленькая Россия» иммигрантов приезжает в Швецию вместе с болезнями российского общества.

По приметам – это всегда неопрятные сезонные рабочие, этнические конфликты и предвзятое отношение к азиатам, африканцам и арабам; иррациональная ненависть к геям.
Неслучайно на прошлых выборах многие русские поддержали альянс крупной буржуазии и партию националистов – сторонников лозунга «Швеция для шведов». Лидеры русскоязычной общины придерживаются правых буржуазных взглядов и косвенно пропагандируют их через свои информационные ресурсы. Риторика националистов о защите «истинно шведских ценностей» также находит здесь отклик.

В «русском голосовании» есть что-то хулиганское, авантюрное. Те же лидеры сообщества, которые ранее помогли правым встать у власти, всё активнее начинают агитировать уже за левых и всё более радикальных националистов.
Многие русскоязычные иммигранты осели на бедных иммигрантских окраинах Стокгольма. Предвзятое отношение к тем, кто выглядит не «по-славянски» или не «по-скандинавски», русскоязычные жители c восторгом оправдывают. «Мы ведь еврoпейцы!» – гордо говорят подвыпившие собеседники. Всех остальных иммигрантов русские считают на ступень ниже. «Однако мы быстро поняли, что для шведов мы все одинаковы – что черные, что желтые, что голубые. Они считают всех нас дикарями».
В русскоязычной общине Швеции нет общности, и, по сути, держат иммигрантов вместе кулинарные вкусы и встречи на русских дискотеках. В эммиграции в такой безбожной стране, как Швеция, многие обратились в православие, но всё это произошло уже здесь.

Все они не любят свои новые постсоветские государства и ругают систему всеобщего надувательства и наживы в республиках. В «маленькой России» есть и недовольство шведским всепроникающим расизмом, когда это затрагивает их самих. «Швеция очень русофобская и нетерпимая к любому отклонению, – говорят они. – Нацменьшинствам надо было приехать в Швецию, чтобы, наконец, стать русскими».
По данным недавнего исследования профессора социологии Стокгольмского университета Рышарда Шулкина, Швеция находится на предпоследнем месте в Европе по уровню интеграции иммигрантов. В первые десять лет в стране большинство остается безработными по сравнению, например, с Германией.
Богатые русские туристы вызывают у жителей «маленькой России» злобу. Когда-то эти иммигранты ехали от бедности. А вдруг оказывается, что массово приезжают русские туристы, которым по карману многое из того, что иммигрант никогда себе не позволит, и что, оставшись на родине, можно было жить нормально.
Для нынешней российской молодежи эмиграция в такие страны, как Швеция, нечто вроде фетиша и недоступной цели, вмещающих в себя дух поиска лучшего места на земле и чего-то напоминающего о сказке и мечте, о самореализации и богатстве. Старшее же поколение читало об эмиграции у Довлатова и Лимонова. Все они – люди, уехавшие из сомнительных политических условий, но материально сносных, отказавшиеся играть по установленным в их республиках правилам.

«Наши считают, что всё это (моя собеседница на русской вечеринке оглядывает вид из окна бара) – их владения». Ничего хорошего при этом не подразумевалось. Она не слишком часто ездит в Россию и сама уезжала от нарастающей гомофобии.
Мать-одиночка, после безуспешных поисков работы она открыла свой бизнес по уборке домов, который ведет прямо из дома. Ее небольшая квартира заполнена моющими средствами. На нее работают несколько нелегалок, которые непосредственно и убирают. Она часто ходит вместе с ними и следит, чтобы всё было в порядке. «Я люблю Россию, а вот русских – не очень», – говорит она.
Следующий собеседник парировал: «Я люблю Швецию, а вот шведов – не очень. Каждый швед с тремя классами образования считает себя уникальным, просто даром природы. Но посмотри на эти вздернутые от заносчивости носы и надутые лица – и ты всё поймешь».

Мы пошли с собеседниками прогуляться по центру города. Вокруг раздавалось смешное шведское «йа-йа», именно по этому поддакиванию из русской комедии про «Кемскую волость» мы высмеиваем шведский менталитет. На нас оборачивались, мои подвыпившие собеседники громко переговаривались по-русски, и при звуках русской речи благообразных шведов передергивало с каждым звуком. Мы были тем, о чем говорили мои собеседники, – экзотической фауной, ярко разодетой: женщины – в мехах и блестяшках, мужчины – в кожаных куртках и спортивных штанах.
Вокруг нас гуляли турки и арабы в золоте, африканцы в широких рэперских джинсах с абсурдно большими золотыми цепями. За углом играли на дудках индейцы, какой-то клоун орал и совал бумажки о рекламе пластических операций, потом стали играть на гармошках румынские цыгане.
К нам подошел странный тип криминального вида. «Эй, – сказал он, показал несколько маек и продолжил по-русски, – все настоящие – Armani. Отличный товар». – «Ворованное?» – спросил я. И все посмотрели на меня, как на клинического идиота. Мы пошли дальше, и к нам присоединились другие гуляющие. Новые идеи, как заработать, озвучивались беспрерывно.

Леонид ФАЙВУШКИН