Лечить нельзя ликвидировать

***
Константин Северинов, доктор биологических наук, заведующий лабораториями в Институте молекулярной генетики и Институте биологии гена РАН, профессор университета Ратгерса (США)
Реформа академии, безусловно, нужна. На мой взгляд, та форма организации науки, которую представляет сегодняшняя РАН, неудобна, и это ни для кого не секрет. Это одна из причин падения результативности работы наших ученых. Изменение теперешней структуры может быть полезным, и мне непонятна столь бурная реакция на предложения правительства. Большинство озвученных в законопроекте предложений высказывались и обсуждались ранее. Волевое решение правительства, на мой взгляд, обусловлено тем, что академия как организация на протяжении многих лет демонстрирует неспособность и нежелание к самостоятельному реформированию. И многие предложения правительства верны. Я действительно не вижу причин, по которым академия должна управлять институтами. Это не дело ученых, они должны заниматься совершенно другими вещами. Слияние трех академий мне тоже понятно. Это, во-первых, логично, поскольку наука едина, а во-вторых, будет произведена оценка всего обобщенного хозяйства и часть институтов будет ликвидирована. Это надо сделать, потому что есть институты, которые не занимаются научной деятельностью на сколько-нибудь значимом уровне. Попытки провести оценку эффективности институтов силами самой академии как раз и продемонстрировали неспособность этой структуры к реформированию. Все академические институты были признаны соответствующими мировому уровню, что не может быть воспринято иначе как издевательство над здравым смыслом.
Единственное «но» хочется сказать на предложение законопроекта о пожизненных академических стипендиях для академиков. Это порочная практика теперешних академий, и в будущем хотелось бы этого избежать. Человек не должен получать высокую пожизненную зарплату или пенсию за прошлые, иногда вымышленные заслуги. Ведь то, что обычные люди понимают под «академией», состоит из людей двух сортов. С одной стороны, это члены академии — академики и членкоры, которых менее полутора тысяч, и эти люди реально управляют процессами в академии. И есть другие — те, кто свой привилегированный статус получили не за выдающийся вклад в мировую науку, а совершенно по другим причинам. С другой стороны, есть десятки тысяч научных сотрудников в исследовательских институтах академии, которые делают науку, но к управлению академией не допускаются. Вот им деньги нужнее.

***
Юрий Шокин, академик, директор Института вычислительной технологии Сибирского отделения РАН
В научном сообществе нет людей, которые не понимают, что какие-то изменения должны быть. Мы уже два десятка лет живем в другом государстве, при другой экономике, при других условиях развития и других задачах. Тут все другое. Изменения нужно делать и в академии. Причем назрело очень много проблем. С одной стороны, система выборов дает сбои, и в академию попадают «не те» люди. Вот эту проблему как раз просто решить. Ведь в правилах четко прописано, кто может быть академиком и членкором, а кто — нет. Просто эти правила надо соблюдать. А все действующие договоренности нужно закрыть. К тому же много площадей используется не по назначению. Здания РАН откровенно сдаются в аренду. Это известно. Вы можете проехаться по Ленинскому проспекту и все сами увидите.

Со всеми этими минусами надо бороться. Обе стороны — и научное сообщество, и правительство — много говорили об этом. Однако академия шагов к этому, к сожалению, не делала. Она все больше говорила. Нужны же конструктивные предложения, а не обещания концепций. Но они все тянули, и теперь мы имеем то, что имеем. Со стороны правительства объявление о реформе было вынужденным шагом. Хотя всем хотелось бы, и даже правительству, чтобы этот вынужденный шаг сделала сама академия. Но увы.

Валерий Макаров, академик РАН, директор Центрального экономико-математического института РАН, профессор ГУ-ВШЭ
Так уж сложилось при прежнем руководстве, что много непрозрачного было в управлении академией. Не очень было понятно, куда уходили деньги, на какие цели. Надо, чтобы академия встряхнулась. Я полностью согласен с упреками в адрес академии за то, что в ее рядах все чаще появляются люди, не имеющие прямого отношения к науке. Прежнее руководство проявляло мягкотелость в этом вопросе. Вот на последних выборах избрали академиком гендиректора компании «Сухой» Михаила Погосяна. Разве он ученый? Он конструктор, предприниматель, менеджер. Самолеты «Су» — это безусловно большое достижение, но зачем надо становиться академиком? И таких примеров действительно много. Это очень сильно портит имидж академии. Чтобы повысить эффективность академии, ее надо встряхнуть. Многие научные работники в наших институтах живут без внутреннего напряжения. Нет настоящей конкуренции, нет острой необходимости выиграть какой-то конкурс, чтобы продолжить научную работу. В результате мы меньше стали ездить на международные конференции. А научный работник эффективен только тогда, когда он крутится в этом международном научном сообществе. Такой жизни в последние годы стало намного меньше. И это одна из причин, почему многие наши молодые перспективные ученые уехали. Не за деньгами они погнались, а за этой вот насыщенной научной жизнью, которой у нас почти не осталось.

Анатолий Кулаков, член-корреспондент РАН
Если посмотреть на положение дел в современной академии, то можно выделить ряд направлений, где изменения просто необходимы. Академия неэффективна, основные деньги ученые зарабатывают, выполняя работы по грантам, а на госзаказ с его скромным бюджетом остается совсем мало времени. Хотя гранты они отрабатывают на оборудовании, которое закуплено на бюджетные деньги. Из-за этого и низкая эффективность академии. Неудивительно, что за последние десять лет ее финансирование увеличилось в восемь раз, а отдача осталась прежней.

И надо еще посмотреть на критерии этой эффективности. Если по количеству статей, то эти статьи должны быть гениальными. Много ли статей было у Эйнштейна или Курчатова? Не очень. Но кто скажет, что эти ученые были неэффективными? А что мы имеем сегодня? По пятьсот статей некоторые умудряются налепить. Это что такое? Макулатура или воровство. Перед современной наукой стоят сегодня колоссальные задачи: сборка живых организмов с заданными свойствами, революционные системы слежения и записи информации. Весь научный мир живет этими проблемами, а наша академия так и не поставила вопрос: с чем мы-то входим в новую эру? Ничего нового. Под любым соусом пропихиваются старые работы, давно никому не нужные. Где открытия на благо государства? Где предложения по безболезненному преодолению грядущего кризиса? Ничего нет. А значит, многое надо менять. Даже ярые критики правительственной реформы признают, что изменения необходимы. Это ли не показатель? Ученые должны заниматься наукой, но у них просто нет на это времени. Я за свою научную жизнь пообщался со многими известными учеными, большинство из которых занимали административные должности — от директоров институтов до президентов академий. Все они говорили, что хозяйственные заботы отнимают много времени и сил. Если правительство предлагает устранить эту проблему, то зачем противиться? Каждый должен заниматься своим делом. А собственность надо попытаться использовать эффективнее. Хорошо бы в новое агентство по управлению этими активами включить не только чиновников, но и ученых, знакомых со спецификой научной работы. Этого будет достаточно. Мне лично непонятна такая любовь некоторых коллег к имуществу. Какое дело членкору, кандидату наук до того, в чьей собственности находится здание института, в котором он работает? Это директора имеют ключик к имуществу и возможность сдавать его в аренду. Они-то, как правило, и возмущаются. Катализатор всего этого возмущения — президиум. Они все директора, и все имеют свои ключики. Но я не думаю, что с этого имущества идут большие доходы. Какие-то шиномонтажи и тайские массажи появляются — ну что это? Мне, если честно, жалко этих радетелей за имущество. И многое непонятно в их позиции. Когда уже виден край жизни, какие могут быть заботы об имуществе, зачем это? Пожить бы спокойно.

Геннадий Красников, академик РАН, генеральный директор Научно-исследовательского института молекулярной электроники 
В нынешней реформе, хоть она и поспешная, есть очевидные плюсы. К примеру, правительство собирается вернуть академии статус государственной экспертизы, как это было раньше. Шаг невероятно важный. С одной стороны, это поможет приподнять значимость самой академии, а с другой — навести порядок. Ведь сейчас как реализуются новые проекты? Кто-то инвестирует в проект, сам его лоббирует, сам ищет экспертов, которые все одобрят. Это в корне неправильно. А государственная экспертиза позволит независимо проверять такие проекты. Это безусловный плюс. Впрочем, нужно закон дорабатывать. Пока в нем много внимания уделено академикам и членкорам, но не прописана дальнейшая судьба рядовых научных сотрудников, а ведь они и есть «наука». Нужно поставить целевые функции, некий ориентир, которому мы все будем следовать.

Николай Петраков, академик РАН, директор Института проблем рынка РАН
Меня, как и многих, беспокоит первый пункт этого закона, где говорится о ликвидации нынешней академии наук. Это нехороший термин, и пока непонятно, что за ним стоит. Но реформа, конечно, нужна. Глупо с этим спорить. Однозначно нужно реформировать систему выделения средств на науку, на инновационные проекты, на модернизацию. Сейчас это бессистемное бросание денег в отдельные проекты, выбранные по каким-то не вполне понятным критериям. Система конкурсов и грантов — это правильный выбор. В моем институте 70% сотрудников моложе сорока лет, потому что помимо бюджетных средств мы выигрываем гранты, получаем дополнительное финансирование и можем привлечь молодежь, которая хочет заниматься наукой. Вот вам и решение кадровых проблем. Но есть и другие проблемы. Я, например, не могу дать талантливому ученому больше 12 тысяч только потому, что он еще не кандидат наук. А надо достойно оплачивать труд молодых ученых. Хорошо, что здесь решили навести порядок, но на проблему надо взглянуть шире. Здесь, на мой взгляд, важно свести ученых с заказчиками. Чтобы наш бизнес, наш производственный сектор проявлял больше интереса к достижениям и разработкам нашей науки. Если мы так и будем покупать оборудование за рубежом, то какой тогда смысл в развитии науки? Давайте подумаем о том, чтобы освободить от налогообложения часть прибыли, которую компании выделяют научным организациям в качестве благотворительных взносов. За рубежом университеты захлебываются от этих средств, не могут их освоить. Вот и будут вам дополнительные средства, когда фирмы начнут выделять деньги не на покупку футболистов, а на научные исследования. Получится государственно-частное финансирование. К тому же я буду рад, если в ходе этой реформы академия избавится от балласта. Очень уж рвутся в академию наши чиновники и бизнесмены. Отовсюду звучат настоятельные просьбы проголосовать за уважаемого человека, хотя никакого отношения к научной работе этот человек давно уже не имеет, а может, и вовсе не имел. Это очень плохо.

Леонид Вайсберг, член-корреспондент РАН, научный руководитель НПК ОАО «Механобр-техника» 
Вопрос о реформе встал не сегодня и не вчера. Его уже давно обсуждают. Причем много лет говорит об этом и сама академия. Даже сейчас, когда мы голосовали за нового президента академии, мы выбрали реформатора. Но это уже запоздалый шаг, честно говоря. С конкретным планом реформ академии надо было поторопиться самой. Надо было сработать на опережение. И свои предложения о реформе надо было выкатить раньше, чем это сделало правительство. Тогда обсуждение шло бы уже вокруг проекта РАН. А сейчас его нет. Все ждали скорой реформы от Фортова, но он так ничего и не подготовил. При этом нельзя сказать, что министерство было против РАН. Министерство всегда старается поддерживать академию. И нынешний ее шаг — это шаг вынужденный, направленный опять же на спасение нашей науки. Вряд ли кто станет отрицать, что нам нужно решать проблемы, связанные со старением. Это понятно всем. Академия никогда не скрывала, что у нее есть серьезнейшая кадровая проблема. К тому же в нее входит много «лишних» людей — бизнесменов, госслужащих. Вот только этот вопрос раньше не решался. Теперь настало время. Надо сказать себе, что бизнесменов и чиновников не стоит брать в академию. Сейчас нужно отбросить эмоции и обсуждать вопросы решения проблем. Нужно законодательно закрепить влияние академии на образовательный процесс. Надо, чтобы она курировала вузы и уже в своих стенах воспитывала смену. Нам нужна настройка этого большого, звучного органа под названием «РАН».

Андрей Гейм, Нобелевский лауреат:

"Сколково" - хорошая идея, но реализация получилась такой, как всегда. За последние дни я повторил много раз, что из "Сколково" пытались выстроить город-сад: построить здания, привлечь людей непонятно откуда - с того же Марса или Сатурна, совершенно нереальные планы. Угробили огромное количество денег. Конечно, теперь все нужно выполнять, только одного города-сада для такой большой страны мало. Нужно сливать академию с высшим образованием, так же как это делается в большинстве стран Запада, где эта система действует десятилетиями, если не столетиями. Это можно сделать, не строя на пустом месте. К примеру, есть Долгопрудный с известным Физтехом, там можно строить академические институты, и Черноголовка с академическими институтами, там могли бы построить вуз. Это могло бы быть в несколько раз более эффективно. За те деньги, что пошли на "Сколково", можно было бы четыре смешанных академгородка построить. Но что сделано, то сделано. /http://maxpark.com/user/16823/content/2077831