Фольклор о мироустройстве. Глава 11. Какие наказы нам оставили предки

Глава 11. Какие наказы нам оставили предки?

Бытие вселенной и её жителей управляется в соответствии с Законом коловращения Жизни, который установил сам Отец небесный. Он начертал Закон на сакральном камешке Алатыре: "Прямо пойдёшь – женату быть. Налево пойдёшь – мёртвым быть. Направо пойдёшь – богату быть". С той поры Закон записан в судьбе каждого.

Первая запись обязывает душу пройти из Прави (через Навь) в Явь и приобрести опыт воплощения. С женату быть – с единения души и плоти начинается бытие новорождённого в Яви. В фольклоре это событие именуется свадебным пиром. Вторая и третья записи Закона Жизни говорят о неминуемом возвращении души в вечную обитель (в Правь). Но её путь из Яви проходит через ночь вселенной. Душа на левой (навьей) дороге освобождается от своей плотской одёжки, которая остаётся в барышах земли матушки. С помощью бабы-Яги душа очищается в горниле вселенской печи от земных страстей. И затем перелётывает направо – в вечнозелёный сад Прави, где ей богату быть. Там-то она и обретает бесценное богатство – бессмертие.

В сказке "Об Иване-царевиче, жар-птице и о сером волке" её герой, исполняя первый наказ Закона, проходит путь женату быть.

В некотором было царстве, в некотором государстве был-жил царь, по имени Выслав Андронович. У него было три сына-царевича: первый – Дмитрий-царевич, другой Василий-царевич, а третий – Иван-царевич. У того царя Выслава Андроновича был сад такой богатый, что ни в котором государстве лучше того не было; в том саду росли разные дорогие деревья с плодами и без плодов, и была у царя одна яблоня любимая, и на той яблоне росли яблочки все золотые. Повадилась к царю Выславу в сад летать жар-птица; на ней перья золотые, а глаза восточному хрусталю подобны. Летала она в тот сад каждую ночь и садилась на любимую Выслава-царя яблоню, срывала с неё золотые яблочки и опять улетала. Царь Выслав Андронович весьма крушился о той яблоне, что жар-птица много яблок с неё сорвала; почему призвал к себе трёх своих сыновей и сказал им: "Дети мои любимые! Кто из вас может поймать в моём саду жар-птицу? Кто изловит её живую, тому ещё при жизни моей отдам половину царства, а по смерти и всё". Тогда дети его царевичи возопили единогласно: "Милостивый государь-батюшка, ваше царское величество! Мы с великою радостью будем стараться поймать жар-птицу живую".

На первую ночь пошёл караулить в сад Дмитрий-царевич и, усевшись под яблонь, с которой жар-птица яблочки срывала, заснул и не слышал, как та жар-птица прилетала и яблок весьма много ощипала. Поутру царь Выслав Андронович призвал к себе своего сына Дмитрия-царевича и спросил: "Что, сын мой любезный, видел ли ты жар-птицу или нет?" Он родителю своему отвечал: "Нет, милостивый государь-батюшка! Она эту ночь не прилетала". На другую ночь пошёл в сад караулить жар-птицу Василий-царевич. Он сел под ту же яблонь и, сидя час и другой ночи, заснул так крепко, что не слыхал, как жар-птица прилетала и яблочки щипала. Поутру царь Выслав призвал его к себе и спрашивал: "Что, сын мой любезный, видел ли ты жар-птицу или нет?" – "Милостивый государь-батюшка! Она эту ночь не прилетала".

На третью ночь пошёл в сад караулить Иван-царевич и сел под ту же яблонь; сидит он час, другой и третий – вдруг осветило весь сад так, как бы он многими огнями освещён был: прилетела жар-птица, села на яблоню и начала щипать яблочки. Иван-царевич подкрался к ней так искусно, что ухватил её за хвост; однако не мог её удержать; жар-птица вырвалась и полетела, и осталось у Ивана-царевича в руке толь одно перо из хвоста, за которое он весьма крепко держался. Поутру лишь только царь Выслав от сна пробудился, Иван-царевич пошёл к нему и отдал ему пёрышко жар-птицы. Царь Выслав весьма был обрадован, что меньшому его сыну удалось хоть одно перо достать от жар-птицы. Это перо было так чудно и светло, что ежели принесть его в тёмную горницу, то оно так сияло, как бы в том покое было зажжено великое множество свеч. Царь Выслав положил то пёрышко в свой кабинет как такую вещь, которая должна вечно храниться. С тех пор жар-птица не летала в сад.

Царь Выслав опять призвал к себе детей своих и говорит им: "Дети мои любезные! Поезжайте, я даю вам своё благословение, отыщите жар-птицу и привезите ко мне живую; а что прежде я обещал, то, конечно, получит тот, кто жар-птицу ко мне привезёт". Дмитрий и Василий царевичи начали иметь злобу на меньшего своего брата Ивана-царевича, что ему удалось выдернуть у жар-птицы из хвоста перо; взяли они у отца своего благословение и поехали двое отыскивать жар-птицу. А Иван-царевич также начал у родителя своего просить на то благословения. Царь Выслав сказал ему: "Сын мой любезный, чадо моё милое! Ты ещё молод и к такому дальнему и трудному пути непривычен; зачем тебе от меня отлучаться? Ведь братья твои и так поехали. Ну, ежели и ты от меня уедешь, и вы все трое долго не возвратитесь? Я уже при старости и хожу под богом; ежели во время отлучки вашей господь бог отымет мою жизнь, то кто вместо меня будет управлять моим царством? Тогда может сделаться бунт или несогласие между нашим народом, а унять будет некому; или неприятель под наши области подступит, а управлять войсками нашими будет некому". Однако сколько царь Выслав ни старался удерживать Ивана-царевича, но никак не мог не отпустить его по его неотступной просьбе. Иван-царевич взял у родителя своего благословение, выбрал себе коня и поехал в путь, и ехал, сам не зная, куды едет.

Едучи путём-дорогою, близко ли, далеко ли, низко ли, высоко ли, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается наконец приехал он в чистое поле, в зелёные луга. А в чистом поле стоит столб, а на столбу написаны эти слова: "Кто поедет от столба сего прямо, тот будет голоден и холоден; кто поедет в правую сторону, тот будет здрав и жив, а конь его мёртв; а кто поедет в левую сторону, тот сам будет убит, а конь его жив и здрав останется". Иван-царевич прочел эту надпись и поехал в правую сторону, держа на уме: хоть конь его и убит будет, зато сам жив останется и со временем может достать себе другого коня. Он ехал день, другой и третий – вдруг вышел ему навстречу пребольшой серый волк и сказал: "Ох ты гой еси, младой юноша, Иван-царевич! Ведь ты читал, на столбе написано, что конь твой будет мёртв; так зачем сюда едешь?" Волк вымолвил эти слова, разорвал коня Ивана-царевича надвое и пошёл прочь в сторону.

Иван-царевич вельми сокрушался по своему коню, заплакал горько и пошёл пеший. Он шёл целый день и устал несказанно, и только что хотел присесть отдохнуть, вдруг нагнал его серый волк и сказал ему: "Жаль мне тебя, Иван-царевич, что ты пеш изнурился; жаль мне и того, что я заел твоего доброго коня. Добро! Садись на меня, на серого волка, и скажи, куда тебя везти и зачем?" Иван-царевич сказал серому волку, куды ему ехать надобно; и серый волк помчался с ним пуще коня и чрез некоторое время как раз ночью привёз Ивана-царевича к каменной стене не гораздо высокой, остановился и сказал: "Ну, Иван-царевич, слезай с меня, с серого волка, и полезай через каменную стену; тут за стеною сад, а в том саду жар-птица сидит в золотой клетке. Ты жар-птицу возьми, а золотую клетку не трогай; ежели клетку возьмёшь, то тебе оттуда не уйти будет: тебя тотчас поймают!" Иван-царевич перелез через каменную стену в сад, увидел жар-птицу в золотой клетке и очень на неё прельстился. Вынул птицу из клетки и пошёл назад, да потом одумался и сказал сам себе: "Что я взял жар-птицу без клетки, куда я её посажу?" Воротился и лишь только снял золотую клетку – то вдруг пошёл стук и гром по всему саду, ибо к той золотой клетке были струны приведены. Караульные тотчас проснулись, прибежали в сад, поймали Ивана-царевича с жар-птицею и привели к своему царю, которого звали Долматом. Царь Долмат весьма разгневался на Ивана-царевича и вскричал на него громким и сердитым голосом: "Как не стыдно тебе, младой юноша, воровать! Да кто ты таков, которой земли, и какого отца сын, и как тебя по имени зовут?" Иван-царевич ему молвил: "Я есмь из царства Выславова, сын царя Выслава Андроновича, зовут меня Иван-царевич. Твоя жар-птица повадилась к нам летать в сад по всякую ночь, и срывала с любимой отца моего яблони золотые яблочки, и почти всё дерево испортила; для того послал меня мой родитель, чтобы сыскать жар-птицу и к нему привезть". – "Ох ты, младой юноша, Иван-царевич, – молвил царь Долмат, – пригоже ли так делать, как ты сделал?" Ты бы пришёл ко мне, я бы тебе честно жар-птицу отдал; а теперь хорошо ли будет, когда я разошлю во все государства о тебе объявить, как ты в моём государстве нечестно поступил? Однако слушай, Иван-царевич! Ежели ты сослужишь мне службу – съездишь за тридевять земель, в тридесятое государство, и достанешь мне от царя Афрона коня златогривого, то я тебя в твоей вине прощу и жар-птицу тебе с великой честью отдам; а ежели не сослужишь этой службы, то дам о тебе знать во все государства, что ты нечестный вор". Иван-царевич пошёл от царя Долмата в великой печали, обещая ему достать коня златогривого.

Пришёл он к серому волку и рассказал ему обо всём, что ему царь Долмат говорил. "Ох ты гой еси, младой юноша, Иван-царевич! – молвил ему серый волк. – Для чего ты слова моего не слушался и взял золотую клетку?" – "Виноват я перед тобою", – сказал волку Иван-царевич. "Добро, быть так! – молвил серый волк. – Садись на меня, на серого волка; я тебя свезу, куды тебе надобно". Иван-царевич сел серому волку на спину; а волк побежал так скоро, аки стрела, и бежал он долго ли, коротко ли наконец прибежал в государство царя Афрона ночью. И пришедши к белокаменным царским конюшням, серый волк Ивану-царевичу сказал: "Ступай, Иван-царевич, в эти белокаменные конюшни (теперь караульные все крепко спят!) и бери ты коня златогривого. Только тут на стене висит золотая узда, ты её не бери, а то худо будет". Иван-царевич, вступая в белокаменные конюшни, взял коня и пошёл было назад; но увидел на стене золотую узду и так на неё прельстился, что снял её с гвоздя, и только что снял – как вдруг пошёл гром и шум по всем конюшням, потому что к той узде были струны приведены. Караульные конюхи тотчас проснулись, прибежали, Ивана-царевича поймали и повели к царю Афрону. Царь Афрон начал его спрашивать: "Ох ты гой еси, младой юноша! Скажи мне, из которого ты государства, и которого отца сын, и как тебя по имени зовут?" На то отвечал ему Иван-царевич: "Я сам из царства Выславова, сын царя Выслава Андроновича, а зовут меня Иваном-царевичем". – "Ох ты, младой юноша, Иван-царевич! – сказал ему царь Афрон. – Честного ли рыцаря это дело, которое ты сделал? Ты бы пришёл ко мне, я бы тебе коня златогривого с честию отдал. А теперь хорошо ли тебе будет, когда я разошлю во все государства объявить, как ты нечестно в моём государстве поступил? Однако слушай, Иван-царевич! Ежели ты сослужишь мне службу и съездишь за тридевять земель, в тридесятое государство, и достанешь мне королевну Елену Прекрасную, в которую я давно и душою и сердцем влюбился, а достать не могу, то я тебе эту вину прощу и коня златогривого с золотою уздою честно отдам. А ежели этой службы мне не сослужишь, то я о тебе дам знать во все государства, что ты нечестный вор, и пропишу всё, как ты в моём государстве дурно сделал". Тогда Иван-царевич обещался царю Афрону королевну Елену Прекрасную достать, а сам пошёл из палат его и горько заплакал.

Пришёл к серому волку и рассказал всё, что с ним случилося. "Ох ты гой еси, младой юноша, Иван-царевич! – молвил ему серый волк. – Для чего ты слова моего не слушался и взял золотую узду?" – "Виноват я пред тобою", – сказал волку Иван-царевич. "Добро, быть так! – продолжал серый волк. – Садись на меня, на серого волка; я тебя свезу, куды тебе надобно". Иван-царевич сел серому волку на спину; а волк побежал так скоро, как стрела, и бежал он, как бы в сказке сказать, недолгое время и наконец прибежал в государство королевны Елены Прекрасной. И, пришедши к золотой решетке, которая окружала чудесный сад, волк сказал Ивану-царевичу: "Ну, Иван-царевич, слезай теперь с меня, с серого волка, и ступай назад по той же дороге, по которой мы сюда пришли, и ожидай меня в чистом поле под зелёным дубом". Иван-царевич пошёл куда ему велено. Серый же волк сел близ той золотой решетки и дожидался, покуда пойдёт прогуляться в сад королевна Елена Прекрасная. К вечеру, когда солнышко стало гораздо опускаться к западу, почему и в воздухе было не очень жарко, королевна Елена Прекрасная пошла в сад прогуливаться со своими нянюшками и с придворными боярынями. Когда она вошла в сад и подходила к тому месту, где серый волк сидел за решеткою, – вдруг серый волк перескочил через решетку в сад и ухватил королевну Елену Прекрасную, перескочил назад и побежал с нею что есть силы-мочи. Прибежал в чистое поле под зелёный дуб, где его Иван-царевич дожидался, и сказал ему: "Иван-царевич, садись поскорее на меня, на серого волка!" Иван-царевич сел на него, а серый волк помчал их обоих к государству Афрона. Няньки и мамки и все боярыни придворные, которые гуляли в саду с прекрасною королевною Еленою, побежали тотчас во дворец и послали в погоню, чтоб догнать серого волка; однако сколько гонцы ни гнались, не могли нагнать и воротились назад.

Иван-царевич, сидя на сером волке вместе с прекрасною королевною Еленою, возлюбил её сердцем, а она Ивана-царевича; и когда серый волк прибежал в государство царя Афрона и Ивану-царевичу надобно было отвести прекрасную королевну Елену во дворец и отдать царю, тогда царевич весьма опечалился и начал слёзно плакать. Серый волк спросил его: "О чём ты плачешь, Иван-царевич?" На то ему Иван-царевич отвечал: "Друг мой, серый волк! Как мне, доброму молодцу, не плакать и не крушиться? Я сердцем возлюбил прекрасную королевну Елену, а теперь должен отдать её царю Афрону за коня златогривого, а ежели её не отдам, то царь Афрон обесчестит меня во всех государствах". – "Служил я тебе много, Иван-царевич, – сказал серый волк, – сослужу и эту службу. Слушай, Иван-царевич: я сделаюсь прекрасной королевной Еленой, и ты меня отведи к царю Афрону и возьми коня златогривого; он меня почтёт за настоящую королевну. И когда ты сядешь на коня златогривого и уедешь далеко, тогда я попрошусь у царя Афрона в чистое поле погулять; и как он меня отпустит с нянюшками и с мамушками и со всеми придворными боярынями и буду я с ними в чистом поле, тогда ты меня вспомни – и я опять у тебя буду". Серый волк вымолвил эти речи, ударился о сыру землю – и стал прекрасною королевною Еленою, так что никак и узнать нельзя, чтоб то не она была. Иван-царевич взял серого волка, пошёл во дворец к царю Афрону, а прекрасной королевне Елене велел дожидаться за городом.

Когда Иван-царевич пришёл к царю Афрону с мнимою Еленою Прекрасною, то царь вельми возрадовался в сердце своём, что получил такое сокровище, которого он давно желал. Он принял ложную королевну, а коня златогривого вручил Ивану-царевичу. Иван-царевич сел на того коня и выехал за город; посадил с собою Елену Прекрасную и поехал, держа путь к государству царя Долмата. Серый же волк живёт у царя Афрона день, другой и третий вместо прекрасной королевны Елены, а на четвёртый день пришёл к царю Афрону проситься в чистом поле погулять, чтоб разбить печаль-тоску лютую. Как возговорил ему царь Афрон: "Ах, прекрасная моя королевна Елена! Я для тебя всё сделаю, отпущу тебя в чистое поле погулять". И тотчас приказал нянюшкам и мамушкам и всем придворным боярыням с прекрасною королевною идти в чистое поле гулять.

Иван же царевич ехал путём-дорогою с Еленою Прекрасною, разговаривал с нею и забыл про серого волка; да потом вспомнил: "Ах, где-то мой серый волк?" Вдруг откуда ни взялся – стал он перед Иваном-царевичем и сказал ему: "Садись, Иван-царевич, на меня, на серого волка, а прекрасная королевна пусть едет на коне златогривом". Иван-царевич сел на серого волка, и поехали они в государство царя Долмата. Ехали они долго ли, коротко ли и, доехав до того государства, за три версты от города остановились. Иван-царевич начал просить серого волка: "Слушай ты, друг мой любезный, серый волк! Сослужил ты мне много служб, сослужи мне и последнюю, а служба твоя будет вот какая: не можешь ли ты оборотиться в коня златогривого наместо этого, потому что с этим златогривым конём мне расстаться не хочется". Вдруг серый волк ударился о сырую землю – и стал конём златогривым. Иван-царевич, оставя прекрасную королевну Елену в зелёном лугу, сел на серого волка и поехал во дворец к царю Долмату. И как скоро туда приехал, царь Долмат увидел Ивана-царевича, что едет он на коне златогривом, весьма обрадовался, тотчас вышел из палат своих, встретил царевича на широком дворе, поцеловал его в уста сахарные, взял его за правую руку и повёл в палаты белокаменные. Царь Долмат для такой радости велел сотворить пир, и они сели за столы дубовые, за скатерти браные; пили, ели, забавлялися и веселилися ровно два дня, а на третий день царь Долмат вручил Ивану-царевичу жар-птицу с золотою клеткою. Царевич взял жар-птицу, пошёл за город, сел на коня златогривого вместе с прекрасной королевной Еленою и поехал в своё отечество, в государство царя Выслава Андроновича. Царь же Долмат вздумал на другой день своего коня златогривого объездить в чистом поле; велел его оседлать, потом сел на него и поехал в чистое поле; и лишь только разъярил коня, как он сбросил с себя царя Долмата и, оборотясь по-прежнему в серого волка, побежал и нагнал Ивана-царевича. "Иван-царевич! – сказал он. – Садись на меня, на серого волка, а королевна Елена Прекрасная пусть едет на коне златогривом". Иван-царевич сел на серого волка, и поехали они в путь. Как скоро довёз серый волк Ивана-царевича до тех мест, где его коня разорвал, он остановился и сказал: "Ну, Иван-царевич, послужил я тебе довольно верою и правдою. Вот на сём месте разорвал я твоего коня надвое, до этого места и довёз тебя. Слезай с меня, серого волка, теперь есть у тебя конь златогривый, так ты сядь на него и поезжай, куда тебе надобно; а я тебе больше не слуга". Серый волк вымолвил эти слова и побежал в сторону; а Иван-царевич заплакал горько по сером волке и поехал в путь свой с прекрасною королевною.

Долго ли, коротко ли ехал он с прекрасною королевною Еленою на коне златогривом и, не доехав до своего государства за двадцать вёрст, остановился, слез с коня и вместе с прекрасною королевною лёг отдохнуть от солнечного зною под деревом; коня златогривого привязал к тому же дереву, а клетку с жар-птицею поставил подле себя. Лежа на мягкой траве и ведя разговоры полюбовные, они крепко уснули. В то самое время братья Ивана-царевича, Дмитрий и Василий царевичи, ездя по разным государствам и не найдя жар-птицы, возвращались в своё отечество с порожними руками; нечаянно наехали они на своего сонного брата Ивана-царевича с прекрасною королевною Еленою. Увидя на траве коня златогривого и жар-птицу в золотой клетке, весьма на них прельстилися и вздумали брата своего Ивана-царевича убить до смерти. Дмитрий-царевич вынул из ножон меч свой, заколол Ивана-царевича и изрубил его на мелкие части; потом разбудил прекрасную королевну Елену и начал её спрашивать: "Прекрасная девица! Которого ты государства, и какого отца дочь и как тебя по имени зовут?" Прекрасная королевна Елена, увидя Ивана-царевича мёртвого, крепко испугалась, стала плакать горькими слезами и во слезах говорила: "Я королевна Елена Прекрасная, а достал меня Иван-царевич, которого вы злой смерти предали. Вы тогда б были добрые рыцари, если б выехали с ним в чистое поле да живого победили, а то убили сонного и тем какую себе похвалу получите? Сонный человек – что мёртвый!" Тогда Дмитрий-царевич приложил свой меч к сердцу прекрасной королевны Елены и сказал ей: "Слушай, Елена Прекрасная! Теперь ты в наших руках; мы повезём тебя к нашему батюшке, царю Выславу Андроновичу, и ты скажи ему, что мы и тебя достали, и жар-птицу, и коня златогривого. Ежели этого не скажешь, сейчас тебя смерти предам!" Прекрасная королевна Елена, испугавшись смерти, обещалась им и клялась всею святынею, что будет говорить так, как ей велено. Тогда Дмитрий-царевич с Васильем-царевичем начали метать жребий, кому достанется прекрасная королевна Елена и кому конь златогривый? И жребий пал, что прекрасная королевна должна достаться Василью-царевичу, а конь златогривый Дмитрию-царевичу. Тогда Василий-царевич взял прекрасную королевну Елену, посадил на своего доброго коня, а Дмитрий-царевич сел на коня златогривого и взял жар-птицу, чтобы вручить её родителю своему, царю Выславу Андроновичу, и поехали в путь.

Иван-царевич лежал мёртв на том месте ровно тридцать дней, и в то время набежал на него серый волк и узнал по духу Ивана-царевича. Захотел помочь ему – оживить, да не знал, как это сделать. В то самое время увидел серый волк одного ворона и двух воронят, которые летали над трупом и хотели спуститься на землю и наесться мяса Ивана-царевича. Серый волк спрятался за куст, и как скоро воронята спустились на землю и начали есть тело Ивана-царевича, он выскочил из-за куста, схватил одного воронёнка и хотел было разорвать надвое. Тогда ворон спустился на землю, сел поодаль от серого волка и сказал ему: "Ох ты гой еси, серый волк! Не трогай моего младого детища; ведь он тебе ничего не сделал". "Слушай, ворон воронович! – молвил серый волк. – Я твоего детища не трону и отпущу здрава и невредима, когда ты мне сослужишь службу: слетаешь за тридевять земель, в тридесятое государство, и принесёшь мне мёртвой и живой воды". На то ворон воронович сказал серому волку: "Я тебе службу эту сослужу, только не тронь ничем моего сына". Выговоря эти слова, ворон полетел и скоро скрылся из виду. На третий день ворон прилетел и принёс с собой два пузырька серому волку. Серый волк взял пузырьки, разорвал воронёнка надвое, спрыснул его мёртвою водою – воронёнок встрепенулся и полетел. Потом серый волк спрыснул Ивана-царевича мёртвою водою – его тело срослося, спрыснул живою водою – Иван-царевич встал и промолвил: "Ах, куды как я долго спал!" На то сказал ему серый волк: "Да, Иван-царевич, спать бы тебе вечно, кабы не я; ведь тебя братья твои изрубили и прекрасную королевну Елену, и коня златогривого, и жар-птицу увезли с собою. Теперь поспешай как можно скорее в своё отечество; брат твой, Василий-царевич, женится сегодня на твоей невесте – на прекрасной королевне Елене. А чтоб тебе поскорее туда попасть, садись лучше на меня, на серого волка; волк побежал с ним в государство царя Выслава Андроновича, и долго ли, коротко ли, – прибежал к городу. Иван-царевич слез с серого волка, пошёл в город и, пришедши во дворец, застал, что брат его Василий-царевич женится на прекрасной королевне Елене: воротился с нею от венца и сидит за столом. Иван-царевич вошёл в палаты, и как скоро Елена Прекрасная увидала его, тотчас выскочила из-за стола, начала целовать его в уста сахарные и закричала: "Вот мой любезный жених, Иван-царевич, а не тот злодей, что за столом сидит!" Тогда царь Выслав Андронович встал с места и начал прекрасную королевну Елену спрашивать, что бы такое то значило, о чём она говорила? Елена Прекрасная рассказала ему всю истинную правду, что и как было: как Иван-царевич добыл её, коня златогривого и жар-птицу, как старшие братья убили его, сонного, до смерти и как стращали её, чтоб говорила, будто всё это они достали. Царь Выслав весьма осердился на Дмитрия и Василия царевичей и посадил их в темницу; а Иван-царевич женился на прекрасной королевне Елене и начал с нею жить дружно, полюбовно, так что один без другого ниже единой минуты пробыть не могли.

Царь – Творец вселенной, в повествовании он представлен в образах Выслава, Долмата и Афрона. В этой сказке, как и во многих других, изображена картина вечности (Прави). В её чистом поле, на её зелёных лугах гуляет конь златогривый. На широком дворе божественной обители построены палаты белокаменные, в них стоят столы дубовые (дуб – символ вечности), накрыты скатерти браные. В вечнозелёном саду Ирии растёт яблоня с золотыми – молодильными яблочками, в золотой клетке сидит жар-птица, а за золотой решёткой гуляет душа-девица, там же находится и родительская семеюшка: мамки, няньки, боярыни.

У царя было три сына. Два старших – жители третьей и четвёртой вёрст вселенной. Они закончили воплощённое бытие, и покинули дом Яви несколько тысячелетий тому назад, уступая место Ивану – человеку пятой версты. Путь старших братьев проходит по Нави, и пока их души не очистятся от земных страстей, они не попадут в Правь, где и находится неведомая жар-птица.

Столб в чистом поле – печной (вселенская ось). На столбе, как и на камне Алатыре, начертан Закон Жизни: "Прямо пойдёшь – женату быть. Налево пойдёшь – мёртвым быть. Направо пойдёшь – богату быть". Прямая дорога – это путь из Прави в Явь. После приобретения воплощённого опыта душе предписано вернуться на отцовский двор. На обратном пути из Яви душа сначала попадает в левую сторону – в царство смерти, где и очищается от земных страстей. И только потом она перелётывает направо – в Правь, где и обретает бесценное богатство – бессмертие.

Конь фольклора – это буря из божьих уст и проводник человека по царствам вселенной. Отправляясь из Прави в путь воплощения, удалец Иван не ведал: "близко ли, далеко ли, низко ли, высоко ли; ехал, сам не зная, куды едет". За воротами Прави он повстречал волка. Однако волк разорвал коня, и сам стал помощником Ивана. Теперь ход событий управляется серым волком, его прототипом является Сварожич Велес – страж ворот Прави и покровитель человека. Волк, как и Велес, умеет оборачиваться в любой навий образ: коня златогривого и Еленой Прекрасной. Он проницателен и мудр. Потому он и разорвал воронёнка надвое, чтобы убедиться в правдивости слов ворон вороновича.

Волк, Медведь, златогривый конь, конь-Буря, старцы старые, баба-Яга, куколка Василисы и многие другие персонажи фольклора – удивительные помощники сынов на сырой земле. Без их участия опасно странствовать по царствам вселенной.

Прекрасная девица – это всегда душа главного героя. Первая встреча души и удальца-царевича случается в Прави. Затем Иван уходит с волком к царю Афрону. Стоит Ивану на что-нибудь прельститься, тут же струны праведности приводятся в действие: раздаётся гром и шум и следует расплата. С помощью волка Иван добыл жар-птицу, коня златогривого и Елену Прекрасную. Иван-царевич сел на волка – коня златогривого и выехал за город (Правь), а за воротами вечности находится Навь. Здесь-то и пересеклись дороги сынов батюшки. Несмотря на то, что братьев разделяют многие тысячелетия. Их пути пересекаются в Нави. Старшие братья находятся в ночи вселенной, поскольку их души ещё не очистились от земных страстей, а потому они и прельстились на добычу младшего, ещё только идущего в воплощение.

События Нави – это сон, они происходят под покровом ночи, когда караульные крепко спят. Как только душа странника попадает в ночь вселенной, он тут же засыпает. Потому-то и молвит душа-девица: "Сонный человек – что мёртвый!" Спит царевич девять навьих суток (девять месяцев в мерах Яви), а душа – Елена Прекрасная пока находится в Нави, ожидая пробуждения Ивана – его появления на белом свете. Как только Иван проник в Явь, тут же порхнула душа-девица в его сердечушко. С той поры начали они жить дружно, полюбовно, так что один без другого ниже единой минуты пробыть не могли.

В сюжете есть любопытный эпизод, когда волк говорит Ивану: "ты меня вспомни – и я опять у тебя буду". Если бы Иван забыл о своём могучем помощнике, то уже никогда бы не встретил свою душу и не исполнил бы поручений батюшки. Сказка поведала, что могло бы случиться, если бы её герой забыл друга. Так уж устроен человек, что забывает он в Яви о своих приключениях в Прави и Нави. Варианты этого сюжета присутствует в фольклоре многих народов (например, в сказке "Морской царь и Василиса Премудрая", в белорусской сказке "Мудрая девушка", мордовской сказке "Русалка") и все эти истории рассказывают о коловращении души-девицы на дорогах вселенной. Душа руководит своей одёжкой – парнем, поскольку из них двоих только она разумеет. Умение оборачиваться в любые образы напоминает, что действие происходит в Нави. В завершении сюжета говорится о свадебном пире – венце творения родительской семеюшки: парень и душа-девица, взявшись за руки, вместе входят в дом Яви.

После бытия в Яви плоть молодца останется в барышах земли-матушки, а его душа с приобретённым опытом бытия в Яви перелетит налево – в царство мёртвых (в Навь). Очистившись в ночи вселенной от земных страстей, душа порхнёт направо – на отдых в вечнозелёный сад Прави. В следующем воплощении душа опять тихонько ночью выйдет из дому Прави за новым опытом. Таков Закон коловращения Жизни, установленный самим Творцом вселенной.