Фундаментальная основа правопорядка и общественной безопасности

66% россиян выступают за возврат смертной казни. Высшая мера наказания считается безусловно суровой и действенной мерой для наведения в стране правопорядка. Люди ностальгируют по практике смертных казней и считают, что уж вот эта то жёсткая мера заставляет мерзавцев трястись от страха и быть паиньками. В частности успехи правопорядка в США, где уровень убийств втрое ниже российского, принято если уж и признавать, то списывать на суровую меру правительственных наказаний.

Так в США в 2011 году было казнено 43 преступника, а всего по миру - 676. Якобы именно эти суровые меры позволяют сдерживать человечество от погружения в пучину насилия и хаоса. Даже сторонники расширения прав населения на гражданское оружие зачастую склонны переоценивать роль правоохранительных органов в обеспечении общественной безопасности и недооценивать роль гражданской самоорганизации.

Между прочим, в тех же США в 2010 году в порядке самообороны гражданами было законно убито 278 преступников. Из них из огнестрельного оружия 232 "человека", а их пистолетов 170 (это к вопросу о огромной, 60% роли короткоствольного оружия в обеспечении самообороны, которую мы недополучаем). Т.е. граждане убивают преступников в 6,5 раз чаще чем государство - и это в сферхэффективной и дорогой полицейской системе США. При этом эти цифры, разумеется, лишь верхушка айсберга. В абсолютном большинстве случаев ранения оказываются не смертельными и в абсолютном большинстве случаев массива самообороны дело даже не доходит до физического ущерба, ограничиваясь угрозами или демонстрацией оружия.

В реальности, угроза необходимой обороны для преступников оказываются куда более действенной санкцией, ведь для получения вышки нужно ещё зафиксировать преступление, раскрыть его, найти и поймать преступника, доказать его вину и впаять ему крайнюю санкцию без помилования, тогда как в случае столкновения с вооружённым сопротивлением со стороны жертвы или третьих лиц, перспектива лишиться жизни есть прямо здесь и сейчас.

Рассуждения о правовых основаниях подобного гражданского "правосудия на месте" нелепы, ведь о каких "правах человека" может идти речь в отношении преступника? Человек нарушивший общественный договор выпадает из правового поля и ничем не отличается от комара или бешеной собаки. Утверждать обратное - значит исповедовать ересь, которая не имеет отношения собственно к правосознанию и уже находится в сфере психопатологий персонажей которым "птичку жалко", даром что этот преступник, если его не остановить, убьет Вас или Ваших близких и ему Вас жалко не будет.


И вот несмотря на все эти очевидности, люди продолжают искренне веровать во всемогущество и эффективность системы государственных санкций, с презрением относясь к общественной саморегуляции преступности, хотя именно она исторически была и остается базовым основанием правопорядка.

Следует понимать, что ещё каких-то сто лет назад централизованных государственных спецслужб, а зачастую даже полиции со следствием практически не существовало и основной массив социальных патологий решался на месте, тогда как государство занималось внешними войнами и борьбой с оппозицией. Сегодня нам пытаются активно внушить, что Государство является основным игроком в вопросах правопорядка, а люди вообще его касаться не должны, ограничивая своё участие лишь криками "На помощь!". Чтобы понять насколько подобная монополизация правительством функций безопасности оказалось эффективной, следует учитывать, что по сравнению с 1900 годом уровень убийств в России увеличился в два раза, в Англии в 1,5 раза, в США в 4 раза (с). Понимание этой закономерности, кстати, объясняет, почему традиционные, даже самые варварские общества, имеют уровень преступности на порядки меньший, чем социумы, заигравшиеся в социальные эксперименты с монополизацией полномочий в руках полицейских и их аналогов.

В действительности правопорядок и безопасность это ресурс ничем не отличный, от демографии или экономической функции общества и неразрывно связанный с социумом. Конечно можно строить бурные прожекты по выращиванию общих детей в пробирках, загонять людей в колхозы и пытаться бороться с преступностью лишь посредством федеральной полиции, однако эффективность таких мер будет гарантированно меньше, чем великая сила социальной самоорганизации, которая между прочим, сама же создала и поддерживает существование взбесившегося государства, которое считает себя чем-то ключевым и базовым, переворачивая с ног на голову всю социальную систему. Тогда как в реальности именно гражданская самооборона является базовой функцией правопорядка, а полиция с государственной системой следствия и санкций являются лишь приятным дополнением к необходимой самообороне, открывая возможность воздаяния за уже совершенное преступление с совершенно фантастической вероятностью его профилактики, которая к тому же является крайне спорной.

 Так, например, ФБР США порой само находит радикальных исламистов в стране, само вступает с ними в контакт и предлагает совершить теракт, вручает им муляж и задерживает по результатам попытки как опасных преступников. При должной степени фантазии такой методикой можно всё население спровоцировать на преступления и пересажать, что в общем-то в некоторых тоталитарных системах и практиковалось уже на этапе мыслепреступлений.