"Чужая страна"?

Не буду скрывать от читателя, что я старался избегать комментирования событий, возникших вокруг юбилея Волынской трагедии. Старался не потому, что у меня нет позиции по этому вопросу, а потому что эта тема все еще необычайно чувствительна в польско-украинских отношениях, в исторической памяти людей, просто в семейных преданиях и рассказах.

 

Я хорошо это понимаю еще и потому, что сам потерял близких родственников в ходе первой, и в ходе второй мировой войн – мой прадед погиб на Житомирщине во время так и не остановленных властями УНР погромов, старшую сестру одной из бабушек с младенцем убили в Бабьем яру, другой прадед, прабабка и младшая сестра моей бабушки были убиты во рвах Черкащины, выданные карателям. Так что для меня Волынская резня – не абстракция и именно потому, что рана, нанесенная «окончательным решением» и тем, как отнеслись к нему жители оккупированных Рейхом территорий Центральной Европы, я старался не судить конфликт народов, которые мне одинаково дороги, которые в своей долгой совместной истории совершили немало ошибок и которые только сейчас на наших глазах приходят к историческому взаимопониманию. Очень не хотелось, чтобы это взаимопонимание было нарушено теми, кто привычно спекулирует на крови и боли, кто называет эту спекуляцию настоящим патриотизмом, а стремление к взаимному прощению – коллаборционизмом.

У меня нет ни малейшего сомнения, что гордиться уничтожением мирных жителей могут только нелюди – никакое национально-освободительное движение, чтобы там себе не воображали его адепты, не стоит капли детской крови и материнских слез. У меня нет ни малейшего сомнения, что не имеет никакого значения количество жертв и в этом смысле делить народы на «лучшие» и «худшие» по количеству убитых – тоже признак безумия – не случайно на скамье Гаагского трибунала оказались не только сербские политики и военные, но и хорватские генералы, и албанские полевые командиры – и это правильно, только так и может быть, потому что убитый сербский ребенок – такая же жертва войны, как и албанский или хорватский, или албанский. О украинско-польском конфликте я думаю тоже самое – именно поэтому мне близка позиция, занятая в годы войны митрополитом Андреем Шептицким, и я горжусь тем, что именно еврейские организации учредили медаль его имени. И сомнений в том, что на Волыни осуществлялась именно этническая чистка у меня тоже нет. Определение «с признаками геноцида», избранное польским сенатом, для меня не имеет решающего значения – какая же этническая чистка без признаков геноцида? А разве уничтожение украинцев на Волыни не было «с признаками геноцида»? А операция «Висла»? А выселение крымских татар с родины – разве оно не было «с признаками геноцида»? А изгнание народов Кавказа? А изгнание немцев с территорий, которые стали частью других стран? А...

 

В том-то и дело, что во вторую мировую войну весь континент был ареной большой этнической чистки – примерно также, как уже в наше время ареной большой этнической чистки стала бывшая Югославия. И у меня нет ни малейших сомнений, что тут нужно не искать правых и виноватых, «хорошие» и «плохие» народы, а искать пути к прощению, к излечению ран.

И делать это нужно во взаимном согласии и у себя дома. Для нравственного здоровья общества не имеет никакого значения внешнее осуждение, поверьте. Германия осудила Холокост – и с этого самого момента началось формирование современной немецкой нации. А Турция до сих пор не осудила геноцид армян, но в этой стране понемногу формируется мыслящая часть общества, понимающая, что преступление должно быть осуждено не жертвой, а палачом.

Я бы не стал писать обо всех этих очевидных, на мой взгляд, истинах, если бы не письмо 148 депутатов украинского парламента к польским коллегам с призывам признать Волынскую резню геноцидом. Конечно, ради политических спекуляций можно и не на такое пойти, но даже если согласиться с точкой зрения подписавших то это тоже самое, что если бы немецкий бундестаг обращался бы к израильскому кнессету с призывом признать геноцидом «окончательное решение». Если вы такие решительные, признайте сами! Осудить преступление, совершенное вашим собственным народом – ваша задача, а не функция чужого парламента. Ну а если для подобной оценки у вас нет ни голосов, ни политической воли – зачем морочить голову польским депутатам? Их избирали поляки, вас – украинцы. Вы принадлежите к политической партии, которая отказалась признать геноцидом Голодомор – интересно, почему? Ведь если Волынская резня – это этническая чистка с «элементами геноцида», то Голодомор – тем более и, кстати, польский парламент это тоже признает. Объяснение, что от голода умирали не только украинцы, не выдерживает никакой критики, потому что во время Волынской резни, как известно, гибли не только поляки. Но если задачей Волынской резни было изменение этнического состава населения, то ровно такой же была и задача Голодомора – с той только разницей, что к задачам Голодомора добавлялся еще и классовый, социальный оттенок.

Так может быть, дело не в том, что вы не видите ничего «геноцидного» в Голодоморе и видите – в Волынской резне? А в том, что для вас все, совершенное под флагом Советской империи – благо, даже массовое уничтожение собственных сограждан. А украинское национально-освободительное движение – зло вовсе не потому, что в его истории были такие страшные страницы, как Волынь – а потому, что оно боролось за независимость Украины? Именно эта независимость и есть зло, с которым вы не хотите смириться, хотя давно уже стали элитой именно этой страны и жируете на ее несчастьях. Жируете, пользуетесь, наливаетесь самодовольством – а эта страна с ее надеждами и успехами, с ее трагедиями и преступлениями все равно остается для вас чужой. Вы не чувствуете ее гордости и не чувствуете ее боли – и, как следствие, вы не ощущаете за нее никакой ответственности – а чувствуете только право использовать в своих интересах ее беды и ее радости.

 

Map