Гипотеза бога

На модерации Отложенный

Ричард Докинз в своей книге "Бог как иллюзия" рассматривает божественное творение и провидение как равноправную научную гипотезу (хотя и не более вероятную в свете имеющихся фактов, чем гипотеза о садовых феях). Такой подход позволяет пресечь "бегство" бога в некую не пересекающуюся с позитивным знанием область, где он мог бы иметь иммунитет от рациональной критики. В то же время, он позволяет христианам уводить полемику в околонаучные и псевдонаучные дебри, где необъятность существующих данных позволяет им лавировать до бесконечности, маскируя свою веру под неизвестные/непризнанные теории и приводя не проверяемые на практике "факты". Интернет и литература полнятся такими заведомо бесплодными дискуссиями.

Причина выдвижения "гипотезы" бога лежит за пределами чувственного опыта и рационального мышления. Это следствие врождённого дефекта интуиции - извечного общечеловеческого порока, одушевлявшего в своё время и камни, и воды. Так, когда-то у небесных светил, у форм рельефа и погодных явлений были свои истории их создания мифическим существом или культурным героем. Небесный свод, выкованный Ильмариненом, Днепр, пропаханный Катигорошком на Змее, Уральский хребет, сложенный Урал-батыром из тел убитых чудовищ, всё это ложится в одну априорную схему человеческой интуиции - если что-то есть, значит кто-то это сделал. Так отразилась созидательная деятельность человека на его взгляде на мир. Теперь этнографические данные позволяют нам поймать человеческий разум "на горячем", и не удивляться обилию креационистов в наш просвещённый век.

Причина очеловечивания предметов и явлений - это диалогическая природа человека, жизнь и благополучие которого постоянно зависят от коммуникации с особями своего вида. Вам приходилось когда-нибудь ругать барахлящий мотор или подвисший компьютер? Поздравляю, вы не чужды анимистическим зачаткам религии. Недаром Есенин словно к человеку обращается к клёну, а народные песни - к реке, и даже к морозу! Одушевление предметов и олицетворение явлений, большей частью покинув нашу повседневную жизнь, сохранилось в поэзии, всегда, кстати, имевшей дело с сакральным. Стоит ли удивляться, что в своё время Ксеркс высек морской пролив, или что славянские духи вод, обобщённые в подземно-подводного владыку Гада/Ящера не гнушались человеческими жертвоприношениями? Все эти дикие и бессмысленные культурные явления есть следствие априорной ошибки, заложенной в основу человеческой высшей нервной деятельности. Ценой этой ошибки, по-видимому, эволюция облегчила взаимодействие между людьми. Известно, что если повысить чувствительность прибора, он станет чувствительнее и к помехам. Так и мы, с полужеста и полуулыбки понимая близких людей, а заодно лошадей и собак, различаем лица и морды в орнаментах ковра или часовом циферблате. Далеко ли от диалога с вещами до диалога с их духами? От заклинания духов до молитвы богам? История религий неплохо прослеживает эти переходы.

Основное отличие человека от всех остальных животных, это развитая вторая сигнальная система, предполагающая абстрактное мышление и общение при помощи абстрактных понятий. Чтобы мыслить абстрактно, надо уметь обобщать. Место конкретных вещей занимают обобщённые универсальные обозначения - "дерево" обозначает все деревья, "камень" - все камни, итп. Как скоро это произошло, и конкретные образы в голове сменились понятиями, становится вопрос - что же первично, понятие, или конкретные вещи? Ответ отнюдь не очевиден, ведь и то и другое "изнутри" человеческого сознания выглядит одинаково реальным. Теория идей Платона отдала первенство абстракциям, более общие из которых "эманируют" более частные и конкретные, и так до реальных предметов вещественного мира. Любой предмет отражает породившую его идею в неполном, испорченном виде, и должен стремиться к "совершенству", то есть к тождеству с ней. Предельное обобщение совершенно - это идея идей, философский абсолют, бог, кому как больше нравится. Такая идея будет самой "идеальной", и в то же время, по логике Платона, самой реальной из всех.

Стоит ли винить Платона за эту бессмыслицу? Вряд ли, ведь кто идёт впереди, первым и падает в яму. Эта яма оказалась вырыта природой при строительстве человеческого разума.

Как известно, наследие Платона и его последователей легло в фундамент европейской мысли последующих веков, христианской, и не только. Так, даже в диалектическом материализме основным вопросом философии считается первичность материи или духа - очень "платоновская" постановка вопроса. Все мы говорим об "идеальном" и "совершенном" в повседневной жизни. Только сейчас платоновская парадигма начинает сменяться парадигмой эволюционной.

Итак, в основе "гипотезы" бога лежат не опыт и рассуждение, а три априорные интуитивные ошибки, следствие эволюционных компромиссов в конструкции человеческого разума. По названию тех культурных явлений, к которым они приводят, их можно назвать - анимизм, креационизм и идеализм. Это три изначальных корня комплексной проблемы религиозности. В их априорной, подсознательной природе кроется причина их феноменальной живучести и недоступности для рационального разубеждения. Тем более неистребимыми делает эти пороки традиция, консервируя их следствия в культуре в виде народных верований, церковных догм или модных псевдотеорий. "Баги" в "прошивке" человеческого мозга порождают агрессивный информационный вирус, легко заражающий даже тех, кто, казалось, был от него ограждён или избавлен. Так умножаются народные, церковные и псевдонаучные суеверия, поражая восприимчивый к ним человеческий разум.

Что же получает человек, возводящий психологическую иллюзию бога в "гипотезу", и пристрастно подыскивающий для неё "доказательства"?

Непознаваемость бога нивелирует всякую объяснительную силу предположения о его существовании. Списывая непонятые нами явления на его вмешательство, мы ничуть не продвигаемся в их познании. Уже поэтому отсутствие или противоречивость научных данных в той или иной области не может давать преимущества религиозному мировоззрению. Мир никогда не может быть познан до конца, но и бог может быть "познан" лишь в той небольшой мере, в которой он якобы пожелает открыться адепту. Нам недоступно понимание механизмов возникновения субстанции из ничего, возможно оно даже лежит за пределами возможных для нас аналогий. Нам недоступно понимание того, что и как определило её свойства, обнаруживаемые во вселенских законах. Нам никогда не восстановить досконально историю Вселенной, Земли или собственного вида – часть деталей навсегда останется неизвестной, уже хотя бы потому, что детализации нет предела. Но и книга "Бытие" даёт своим поклонникам лишь иллюзию ясности за счёт скупости и скудости своих слов.

Последовательно двигаясь по стезе научного знания, мы можем только сочувствовать слепоте древних авторов Библии. Так, религиозный пиетет Соломона преумножало восхищение тайной появления костей ребёнка в чреве матери. Теперь эмбриология накопила достаточно знаний о механизмах их формирования. И что же, среди учёных нет верующих? Полно. Их подсознание находит для веры новые "рациональные" поводы.

Если христианин говорит, что бог послужил образцом для человека, и сам подобен ему, то мы знаем, что это нонсенс. Ведь человек стал таким, каков он есть, в ходе спонтанной эволюции, благодаря условиям жизни своих предковых форм. Или предки "отца-вседержителя" тоже нуждались в членораздельной речи, а значит, в абстрактном мышлении, для координирования действий на охоте? Если некий "пра-бог" не жил в патриархальной стае и не бегал с дубиной за мартышками, у бога авраамистов нет причин походить на человека ни образом мысли, ни образом чувства, и соответственно, нет причин создавать человека таким, какой он есть. Зато анализ мышления человека, работающего по принципу аналогии, замечательно объясняет, почему человек мыслит выдуманного им бога схожим с самим собой.

Понимание подсознательных психологических истоков религиозности наверняка может быть значительно глубже изложенного в этой короткой статье, и стоит труда. Пока же мы получаем возможность не рыться без толку в грудах специальной литературы, разбираясь в недобросовестных или передёрнутых "научных" аргументах, характерных для сетевых христиан, а снимать их центральную "гипотезу" до обсуждения. Как бред суеверного дикаря.

© Константин Бояршин