В Москве открыта улица Уго Чавеса

В наших жилах  —

             кровь, а не водица.

Мы идем

     сквозь  револьверный лай,

чтобы,

    умирая,

          воплотиться

в пароходы,

         в строчки

                  и в другие долгие дела.

Например, в такое долгое дело, как национализация экспорта нефти…

Чествуя Чавеса, руководители чествовали себя. Пуская слезу, пускали ее по своему поводу, по поводу своей миссии, которую никто не ценит. Они ведь действительно думают, что идут сквозь револьверный лай — иностранных агентов, либералов, фальсификаторов истории, нерусских и неправославных, недоброжелателей России из мира чистогана, разваливших СССР.

Собственно, адаптированный под советскую  власть и опошленный Маяковский — из того же политического плюсквамперфекта, из обязательной школьной программы, потолок поэтических пристрастий среднестатистического чекиста. Да и стихотворение, посвященное памяти дипкурьера Теодора Нетте, парохода и человека, тоже выбрано не случайно: убит врагами советской власти, да еще не где-нибудь, а в Латвии…

Это такое очень архаичное эклектичное цеховое чекистское сознание, отравленное навеки ностальгией по советскому пионерскому детству, когда со сцен школьных актовых залов учащиеся выражали солидарность с неведомыми латиноамериканскими народами ритмичными кричалками на слова Серхио Ортеги (без понимания смысла и контекста, естественно): «Эль пуэбло унидо (х)амас сера венсидо!»

Весьма характерно, что  с 1970-х годов не изменился даже стандартный пантеон богов: Гагарин, Харламов, Яшин (см.

приключения российского патриотического кино), Сталин (бархатная реабилитация начиная с конца 1960-х, а затем в нулевые годы), латиноамериканский герой (Че, Фидель, Альенде, Корвалан — нужное подчеркнуть) и табачная продукция «Партагас» (сегодня — часть стиля жизни чекистов-капиталистов). Ныне место латиноамериканского героя, несколько измельчавшего — все-таки харизматических революций он не делал, военщиной не убит и не был обменян на «хулигана» Буковского, занял наш соратник по нефтяному проклятию Уго Чавес.

Вообще Латинская Америка  в политическом пейзаже современной России занимает важное место. В 1990-е годы эксперты-экономисты выражали опасения по поводу возможной «латиноамериканизации» российской экономической и политической систем, описываемой как популизм перонистского типа в политике и застой в экономике при чрезмерном влиянии олигархических каст и безответственных государственных расходах. Опасения оказались не напрасными. Не говоря уже о том, что коту под хвост во многих странах такого типа пошли программы экономической и валютной стабилизации.

Искать глубокий стратегический смысл в учреждении улицы имени, деликатно выражаясь, противоречивого  латиноамериканского лидера не стоит. Это — очень личное. Это — слепок с сознания эталонного руководителя РФ образца 2013 года, в данном случае — Сечина Игоря Ивановича. Чавес — это их, чекистов, мир, их ностальгия, их вальс со слезой, их душа, их открытая книга.

Как сказано в том  же стихотворении Владимира Владимировича (не Путина):

В коммунизм  из книжки

верят средне.

«Мало ли что можно

в книжке намолоть!»

А такое —

оживит внезапно «бредни»

и покажет

коммунизма

естество и плоть.

Вот они и показывают этой несколько комичной акцией по открытию улицы с чтением стихов свои «естество и плоть» — эмоциональную, психологическую и ментальную подкладку нынешней российской власти. Маргинальное сознание, внезапно ставшее «элитным». Где костюмы Hugo Boss причудливо, но непротиворечиво сочетаются с представлением о том, что Уго — босс.