Чем вызвана истерия вокруг гидроразрыва?

Безопасен ли гидравлический разрыв — технология, с помощью которой уже более 60 лет добывают нефть и природный газ?

Государственные ведомства, ученые и технические эксперты неоднократно задавали вопрос о безопасности гидроразрыва и неоднократно на него отвечали. Их выводы предполагают, что это практически безопасная технология. Министры внутренних дел и руководители Управления по охране окружающей среды не раз заявляли, что гидроразрыв можно осуществлять так, чтобы он не угрожал ни экологии, ни здоровью населения, и что именно так он и осуществляется.

Так делалось десятилетиям, заявила в мае министр внутренних дел Салли Джуэлл (Sally Jewell), бывший инженер-нефтяник и бывший генеральный директор фирмы REI, производящей товары для активного отдыха и туризма. Предшественник Джуэлл Кен Салазар (Ken Salazar), выступая перед Конгрессом, подчеркнул, что гидроразрыв «осуществлялся безопасно сотни тысяч раз», и предостерег законодателей от антигидроразрывной «истерии».

Еще в 1995 году Управление по охране окружающей среды изучило вопрос о том, загрязняет ли гидроразрыв питьевую воду. По просьбе экологов оно исследовало скважину в Алабаме и не обнаружило «никаких доказательств загрязнения подземных источников пищевой воды или наличия угрозы для них». В 2004 году оно провело более широкое исследование и снова пришло к выводу о том, что гидроразрыв «не угрожает или почти не угрожает» водным ресурсам.

В 2009 году этой проблемой занялись Министерство энергетики США и объединяющий природоохранные ведомства из разных штатов Совет по защите подземных вод. В итоге они тоже заключили, что гидроразрыв – это «безопасная и эффективная технология» добычи энергоресурсов из глубоких геологических формаций – таких, как калифорнийские сланцы Монтерей.

Наконец, недавно геофизик из Стэнфордского университета Марк Зобак (Mark Zoback), консультировавший администрацию Обамы, подтвердил, что жидкости, используемые для гидроразрыва «не загрязнили еще ни одного источника воды» и «вряд ли могут это сделать», так как глубокие сланцевые формации отделяют от залегающих недалеко от поверхности месторождений питьевых подземных вод более мили горной породы. Стоит также заметить, что в Калифорнии более 80% гидроразрывов производятся в тех частях округа Керн, где питьевых подземных вод просто нет.

В ответ на подобные хорошие новости противники гидроразрыва изыскивают новые страшилки для общества. Именно поэтому они сейчас все чаще говорят о качестве воздуха, потреблении воды и землетрясениях. При этом, когда речь идет о качестве воздуха, они игнорируют тот факт, что контроль выбросов в Калифорнии считается одним из самых жестких в мире, и наша нефтегазовая отрасль уже привыкла работать в таких условиях. Надо сказать, что подобные меры по контролю хорошо себя показали в штатах, где гидроразрыв и бурение распространены шире, чем в Калифорнии.

Скажем, в Колорадо контролирующие ведомства сообщают о «снижении уровня содержания в воздухе многих органических загрязнителей, связанных с нефтегазовой отраслью», несмотря на резкий рост добычи энергоресурсов. В Техасе в последние годы власти отреагировали на опасения насчет качества воздуха в метроплексе Даллас-Форт-Уэрт, организовав круглосуточный мониторинг, показавший, что «уровень содержания любых вредных веществ в воздухе не вызывает тревоги» и что «качество воздуха не угрожает здоровью населения».

Что касается проблемы расхода воды при работах по гидроразрыву, то активисты ее явно преувеличивают. По данным Министерства энергетики и Совета по защите подземных вод, даже в штатах, где гидроразрыв используется намного чаще и расходует во много раз больше воды, чем в Калифорнии, на него уходит менее 1% от общего объема потребления воды. Вдобавок отработанную воду можно очищать и использовать заново, что сводит обе проблемы к минимуму.

По геологическим причинам, в Калифорнии мы используем намного меньше воды, чем в других штатах. Достаточно сказать, что за прошлый год в Калифорнии на всех работах, связанных с гидроразрывом, было использовано примерно столько же воды, сколько калифорнийские площадки для гольфа используют за полдня.

Перейдем к землетрясениям. В 2012 году были опубликованы результаты исследования, которое проводилось в течение года на нефтяном месторождении «Инглвуд», расположенном в районе Болдуин-Хиллс. Это было первое исследование такого рода в нашем штате, и оно показало, что гидравлический разрыв «не оказывает никакого заметного влияния на вибрации» - а также на качество воздуха и воды. Возможно, дело в том, что, как говорит Зобак, при гидроразрыве выделяется примерно столько же сейсмической энергии, сколько при «падении бидона с молоком с кухонного стола». Более того, Национальный научно-исследовательский совет заключил в прошлом году, что гидроразрыв не связан с высоким риском провоцирования землетрясений. Другой процесс – процесс закачивания отработанной воды в глубокую нагнетательную скважину - несет определенный риск, но до сих пор не вызвал в Калифорнии ни одного землетрясения.

Несмотря на то, что обе партии явным большинством голосов отвергли законопроект о моратории на гидроразрыв, некоторые общественные организации продолжают давить на законодателей, требуя запретить эту технологию. Между тем, нет никаких причин запрещать, в сущности, безопасный метод, создающий рабочие места, способствующий росту экономики и снижающий нашу зависимость от иностранной нефти.

Властям следует продолжить пересмотр законодательства, относящегося к гидроразрыву. Им нужно его улучшить и добиться того, чтобы общество получало об этом процессе необходимую информацию. Факты наглядно показывают, что, если не пренебрегать обновлением регулирующих норм, эту технология можно применять без опаски.