Социологи рассказали, когда у россиян лопнет терпение

 Социологов в первую очередь интересовало, почему население РФ становится беднее, консервируется в этом состоянии и не может из него вырваться. Выводы не радуют: многие бедные не предпринимают ничего, чтобы изменить ситуацию.

 Но для начала нужно разобраться, что же такое бедность в российском понимании. Официально бедным признается человек, уровень доходов которого не позволяет ему получить определенный физиологически необходимый минимум жизненных благ, продуктов и услуг, чтобы обеспечить «базовое» качество жизни.

 Для большей точности социологи решили разделить исследуемую категорию на две группы: бедные «по доходу» и бедные «по лишениям». В первую вошли те, чей доход на одного члена семьи не превышает официальный минимум. Во вторую попали люди, обремененные большим количеством иждивенцев, больными родственниками и т. п. Даже если у них неплохой доход, он, будучи распределенным на всех, становится незначительным.

 Но есть еще «народное» понимание бедности. По словам большинства граждан (85%), быть таковым в нашей стране – значит плохо питаться. Более половины россиян (52-55%) указывают на другие признаки: плохие жилищные условия, невозможность приобрести лекарства и обратиться к хорошему врачу, купить приличную одежду и обувь.

 Бедные также постоянно влезают в долги, не могут получить качественное образование и повысить свою квалификацию, полагают большинство россиян. Ну и треть респондентов считают, что бедному человеку не по карману отправиться в отпуск, сходить в театр или кино.

 Если же иметь в виду цифровое воплощение, то 70% россиян установили границу бедности на отметке 7000 рублей в месяц на человека. Впрочем, в разных регионах она отличается. В Воронежской, Челябинской или Ростовской области эту планку опустили до 5000 рублей, а в Москве, Петербурге, Красноярском и Хабаровском краях подняли до 10 000.

 По официальной статистике, в России бедными являются 8,8% или 12,5 миллиона человек, но эти данные не учитывают бедных «по лишениям», которых в стране четверть от всех граждан.

 Дорога в бедность короткая, говорят социологи. Достаточно потерять работу, особенно в депрессивном регионе, или выйти на пенсию. А вот вернуться назад получается далеко не у всех, а у пенсионеров, как это ни печально, так и вовсе никогда. Понять это будет проще, если на мгновение представить себя пенсионером, который утратил работу и не имеет дополнительных источников доходов. Жизнь сразу заходит в глухой тупик.

 Ученые обращают внимание, что в «хронической» бедности россиян зачастую присутствует «точка невозврата», после которой теряется надежда на перемены к лучшему. По большей части она носит психологический характер: три года бедности – и человек ломается, утрачивает надежду на какие-либо изменения в будущем.

 Не последнюю роль в утрате социального оптимизма играет одиночество. Доля бедных среди холостых, разведенных и вдовствующих значительно выше, чем среди семейных.

 Впрочем, и здесь есть оборотная сторона: если в семье на одного работающего приходятся три иждивенца, ничего хорошего ждать не приходится. В этой связи вспоминается классический рассказ Джека Лондона, в котором тяжело работающий парень сбегает от сидящих у него на шее безработных матери и сестры – допекло.

 Иная грань проблемы – трансформация старого выражения «бедность – не порок». Если еще несколько лет назад бедность не считалась зазорной и воспринималась даже с неким вызовом – мол, хоть бедный, зато честный, – то теперь скромная жизнь не считается особым достоинством.

На то, чтобы быть бедным, много ума не надо.

 Да и сами бедные стали стесняться своего положения, из-за чего пытаются пустить пыль в глаза другим группам населения – залезают в долги и кредиты, чтобы иметь товары «как у всех»: телефон, бытовую технику, одежду.

 Бедные получают все меньше сочувствия со стороны. 30% респондентов уверены, что во многих бедах виноват конкретный человек, который не прилагает усилий, чтобы что-нибудь изменить.

 В ответ на потерю поддержки бедные приходят во все большее уныние. Почти три четверти из них (71%) причисляют себя к низам социума, каждый четвертый (23%) уверен, что дальше падать ему некуда, а за последние 5-6 лет у 40% бедных жизнь только ухудшалась. 60% отметили лишь некоторое ее улучшение.

 Но хуже всего то, что сегодня бедность множит сама себя: родители прививают свое отношение к жизни подрастающему поколению, которое заранее готово повторить их жизненный путь.

 И если богатые черпают энергию для достижения успеха в честолюбии, то бедные заранее опускают руки, считая, что преуспевание зависит от происхождения, перекладывая собственную вину на окружение и родителей.

 Знания и умения бедных на сегодня сильно уступают таковым у обеспеченных слоев. Так, работать на компьютере умеют 73% россиян, а среди бедных граждан – только 45%. Три четверти бедных за последние годы никак не пополняли свои знания, а среди небедных не учились только 46%. Сравнения можно продолжать и дальше, но каждый раз они будут не в пользу бедных.

 Только проблемой образования детей бедные озабочены не меньше обеспеченных, но все равно сомневаются, что потомки будут жить лучше них самих. 43% бедных затруднились ответить на вопрос о будущем своих детей. Наоборот, среди небедных больше половины (53%) уверены, что у детей все сложится хорошо, а сомнения испытывают только 30%.

 Ну и последний фактор – географический. Чем дальше в глухие углы, тем сложнее вырваться из бедности в силу известных причин. Десять лет назад многие бедные считали свои трудности временными, а теперь смотрят на них как на постоянные.

 Комментируя итоги исследования, его руководители говорят, что Россию можно охарактеризовать как «страну небогатых реалистов», и напрочь отвергают возможность повторения событий 1917 года. Граждане, дескать, несмотря на всю свою бедность, к власти относятся хорошо, и потому повторения знаменитой формулы «верхи не могут, низы не хотят» не будет. По словам директора Института социологии РАН Михаила Горшкова, три четверти россиян, балансирующих на грани бедности, хотят не перемен, а стабильности. И дело, на его взгляд, не в «отсутствии демократической традиции», а в разочаровании в эффективности демократических институтов. Но при этом ученый призывает власти не обольщаться: «Кредит доверия не бесконечен, а инертность людей не может длиться вечно».

 Называют эксперты и то, что все-таки может, несмотря на все долготерпение, вывести людей из себя, – страх за будущее и настоящее детей. «Поэтому очень рискованными представляются попытки «раскачать» систему образования, здравоохранения и др. Считается, что политика – это выборы и референдумы, съезды и декларации. Нет. Могу ответственно сказать, что политика начинается там, где ее поначалу никто не видит: в школах и поликлиниках, в бедных семьях и на вещевых рынках, там, где люди живут, а не митингуют», – предупреждает Михаил Горшков.

 Вот только услышит ли предупреждение социологов власть, упорно настаивающая на продолжении практики оболванивающего детей ЕГЭ и на внедрении ювенальной юстиции?