Про Тибет и минет

Есть старый анекдот: приходит к врачу немолодой пациент и жалуется, что теперь он любовно утешается не столь часто, как в молодости. «А вот мой старый приятель, – делится пациент с врачом, – утверждает, что продолжает делать это по нескольку раз за ночь, как в молодости»

«Ну так и вы утверждайте, кто вам мешает?» – дает врач пациенту мудрый совет. Пациент уходит совершенно счастливым, секрет хорошего настроения открыт, звучит здоровый смех тех, кто слушал анекдот, а получил универсальный поведенческий рецепт.

Вспомнился же анекдот мне по вот какому случаю: по случаю всплеска отчаянного, громогласного, публичного, да еще с неумеренным употреблением бесцензурных рифм к словам «аннал» и «Тибет» обсуждения нежнейших и интимнейших проблем сексуальной сферы.

Интернет, как говорится, взорвался, и считается, что запал подожгла депутат Госдумы Елена Мизулина. Которая, комментируя закон о запрете пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений среди юношества, принятый депутатами нашей Госдумы, якобы (именно так: якобы) неосторожно поставила под сомнение такие важнейшие ценности, как... э-э... Ну, вы поняли.

Однако ответный огонь прогрессивной общественности последовал такой изощренности и мощи, что стало ясно: не в Мизулиной дело. Множество народу ждало только повода, чтобы заявить во всеуслышание о своей сексуальной продвинутости и раскрепощенности. Вскоре выяснилось, что Мизулина ничего такого не говорила, а просто предположила, что в интересах детей Библию для них можно слегка урезать – в ее особенно непростых местах. Содом и Гоморра, Сим и Хам etc. Чего в этом странного – не знаю, так и было всегда: дети не начинали изучение святых книг с Содома. Библия для детей – она такая... С ягнятками. Доре потом. Авраам с ножом потом.

Но за Тибет вступились яростно. Издевались над Мизулиной не хуже, чем Хам над Ноем. И как всегда бывает, потеряли над собой контроль. И проговорились. Выдали себя. Прошу извинения у Мизулиной за свой текст далее – он неизбежно коснется ее внешности и предполагаемого внутреннего содержания хотя бы в виде косвенного цитирования. Депутат получила по полной. Мол, дама, являющаяся современным воплощением главной героини фильма «Служебный роман», конечно же, не в курсе. Куда уж ей. Тогда как вышеупомянутые виды сексуальных практик давно уже освоены. Стали неотъемлемой частью. Как – помните? – походка от бедра.

И в этот момент оживленные обсуждающие вдруг стали все хором новой, коллективной реинкарнацией Лии Ахеджаковой, а точнее, другой героини «Служебного романа».

Ибо ее лекция Алисе Фрейндлих наблюдательному зрителю выдавала не меньшую, а то и большую драму одиночества, закрепощенности и неустроенности.

Тут надо вот что еще заметить. Внешность госпожи Мизулиной позволяет ей пропагандировать аскезу. И укладка позволяет, и цвета. И сдержанное, отчасти даже церковно-приходское выражение лица. Вот я, например, аскезу в разумных пределах пропагандирую только на радио. На телевизоре воздерживаюсь, ибо не обтянуты сухой кожею скулы мои и не горит мой взор голодным огнем. Критики же госпожи Мизулиной... Они, частично спрятавшись за никами, немножко позабыли, что их, тем не менее, можно расшифровать – и сравнить блистательные тексты с реальной повседневной практикой.

Я, конечно, не намерен тут делиться каким-то секретным знанием, тем более что им абсолютно не располагаю. Но глядя на прически, укладки, платья, фотки котов и ближайшее окружение главных и самых злоязыких критиков Мизулиной (а соцсети дают для этого обильную пищу, и пусть гонители Сноудена подавятся этой стратегической информацией), читая их трогательные в своей искренности посты от бедра, я предполагаю, что в деле освоения передовых (блин, что в них передового?) сексуальных технологий они находятся приблизительно на среднем депутатском уровне. Исключая, разумеется, Ксению Собчак, которая наверняка уже придумала что-нибудь новенькое.

Но ведь героиня ли ты Ахеджаковой нутром или нет, а надо быть в тренде! Ведь Дума теперь сиречь мракобесие, а общественность... Ну что общественность? Светобесие, скажем. Изобретаются какие-то удивительные умозрительные ситуации, которые вроде кого-то обсмеивают, но выдают собственные комплексы: а может, они три поросенка запретят? Козленочка? Машу и медведя? А может, эскимо нельзя прилюдно облизывать? Банан есть, расчехляя его медленно?

Ну, братцы, сестрицы (ой, а можно ли так, не намек ли на что?), помилосердствуйте, не доводите до греха, Мизулиной это и голову не придет – хочется верить. А вам уже пришло. Давайте по гамбургскому счету: чего, собственно, запрещает закон имени Мизулиной? Приходить к школе, где учатся ваши дети, демонстрировать и всячески склонять их к тому, что однополая любовь лучше двуполой. Нет, я все понимаю: и вы чудо толерантности, и дитя ваше свободно в выборе, но пусть оно сделает этот выбор без пропагандистской кампании. Само – или вы ему чего подскажете, а не чужие жутко прогрессивные дяди и тети, которым надо свежатинки. Вот и все, что намерена предотвратить Мизулина, женщина, которая могла бы быть причесана иначе. Ах, у вас нет детей? Ах, ваша фамилия не Собчак? Ах, на Тибет вы ездили последний раз, крепко выпив, на выпускном?

Тогда становитесь в экспертную очередь на общих основаниях, вас пригласят.