Сирота в России не жилец?

Где живет детдомовец после того, как покидает детдом?

 Часто — нигде. И это не отдельные случаи, а массовое явление.

 Подвал, землянка, или скитание под небом, или вынужденное возвращение к тем, у кого тебя забрали или кто от тебя отказался.

 Обнаружив себя в мире, открытом всем ветрам, вчерашний детдомовец легко становится жертвой мошенников, которые лишают его жилья. Но и государство ведет себя не лучше мошенника. В прошлом году в стране были обеспечены жильем лишь 22 454 бывших детдомовца, остальным 72 300 крыши над головой не досталось. К такому выводу пришла Счетная палата РФ, завершив проверку использования средств федерального бюджета, выделенных для обеспечения сирот жильем. А вот и данные по регионам: в Бурятии для сирот купили пять дачных домов, пригодных для проживания только в летнее время, и шесть домов, находящихся на стадии строительства. Во Фроловском районе Волгоградской области юнцов поселили в разваливающиеся, неблагоустроенные дома. Прокуратура Костромской области сообщила: 270 бывших детдомовцев в регионе остаются без жилья уже несколько лет. Сколько лет? А столько, сколько и по стране, где период ожидания сиротами жилья в среднем составляет около четырех лет. Многие ждут его и по десять лет. Или вообще не дожидаются. Не доживают. Или довольствуются тем, что жильем назвать нельзя.

 Согласно российскому законодательству, а именно ФЗ от 21.12.1996 г. №159-ФЗ «О дополнительных гарантиях по социальной поддержке детей сирот и детей, оставшихся без попечения родителей», а также законов субъектов Федерации, основанных на нем, детдомовец имеет право либо на получение нового жилья, либо по договору соцнайма, либо на выделение доли жилья в том месте, где он прописан. Но, как и в других сферах нашей жизни, написанное на бумаге разительно отличается от того, что происходит на самом деле. В этом я убедился, приехав в Ярославскую область с фотографом Митей Алешковским и его приятелем по кличке Щегол, которые создали проект «Нужна помощь» и решили помогать детдомовцам — собирать деньги на юриста для них.

 Первая наша встреча — с восемнадцатилетним Игорем в юридическом центре «Фемида», где ему помогли. «Я круглый сирота», — так он начинает рассказ о своей жестокой и типичной истории. Получил от государства комнату в коммуналке, а там жила женщина с двумя детьми. На второй день после выпуска из детдома женщина его жилье продала. У него неспешная речь, и можно различить странную веселость. Целый день, общаясь с этими ребятами, я уловил даже что-то празднично-легкомысленное в их словах и интонациях, что, возможно, происходит от безнадеги и приевшегося сиротства. Кажется, это защитная ирония юных людей, за которой — злая досада на свое положение. «Прихожу, стучу, дверь не открывают. Значит, на улицу надо топать. Пришел в полицию, а они мне: «Ты там больше не живешь. Тебя собственник выписал». Ну вот, слава богу, мне юрист помог. Я же своих прав не знаю. Недавно суд состоялся, крыть нечем, у меня теперь есть однушка».

 Игорь — редкий счастливый пример детдомовца, которому помогли. Денег на услуги юристов у ребят, естественно, нет, а правильно составлять иски они не умеют. Бесплатный социальный юрист в Ярославле — один на район, и он физически не успевает всем помогать, а судебные тяжбы и рассмотрения дел и жалоб тянутся порой годами.

 Понятно, почему бывшие детдомовцы слишком просто и быстро становятся жертвами беспредела. Они часто нездоровы, сложно социализируются в реальном мире, ведь общество для них — это сотрудники детдомов и другие дети, оказавшиеся в них. Несмотря на фактическое совершеннолетие, многие до сих пор остаются детьми — и им некуда обратиться за помощью, не у кого спросить совета. Как говорят специалисты, сейчас лишь 10–20 процентов детдомовцев выбиваются в люди, остальные же под тяжестью навалившихся бед спиваются, становятся наркоманами, ворами, попадают в тюрьмы, кончают жизнь самоубийством. Многих из них вводят в заблуждение, запугивают или силой выкидывают на улицу, предварительно заставляя подписать фиктивные договоры купли-продажи или передачи прав на имущество.

 Вот свежий пример. В Рыбинске черные риелторы обманом лишили двухкомнатной квартиры брата и сестру, Сашу и Олю Морозовых, оставшихся без попечения родителей. Полиция несколько раз отказывала в возбуждении уголовного дела «за отсутствием состава преступления», дело тянется до сих пор, а в одном Рыбинске за последнее время случилось пять таких историй.

 ...Мы останавливаемся на окраине Ярославля возле общаги. У входа нас ждет худая блондинка с коляской. Лене двадцать семь, родом она из села Поляны, недалеко от Сосногорска, Республика Коми.

В восемь лет попала в ярославский детдом, последняя связь с матерью была десять лет назад, когда та прислала телеграмму, что их барак сгорел, вскоре мама умерла.

 После детдома Лене сказали, что прописана она под Сосногорском, куда ей и следует ехать жить, однако ни денег на билет, ни желания посещать обгорелый барак не было. Она поступила в сельскохозяйственный колледж, который успешно закончила, устроилась на работу, снимала квартиру. Стала встречаться с парнем, забеременела, ушла с работы, появился ребенок, однако с семейной жизнью не сложилось. Она была вынуждена обратиться к друзьям и педагогам из детского дома, и они помогли ей переехать в общежитие.

 Заходим в общагу. Тяжелый запах, облезлые стены, тащу коляску по ступеням, мальчонка на руках у матери курлычет и улыбается. Живут они на четвертом этаже, душ общий в подвале, кухня общая на этаже. В комнате: шкаф, кровать, пеленальный комод, стол и детская кроватка. И почему-то мятый американский флаг на стене, видимо, для красоты.

 За эту комнатенку Лена каждый месяц должна платить 4500 рублей. Единственный доход молодой мамы — дотация на ребенка 2400 рублей. Разницу приходится одалживать: ее всем миром собирают работники детдома, принося вместе с продуктами. А какие мизерные зарплаты у этих работников, думаю, вы себе представляете... В общем, на данный момент долг за общежитие у Лены — 9000 рублей, не считая других долгов. Если она его не погасит в ближайшие дни, их с ребенком просто выставят на улицу.

 Мы приезжаем в поселок Семибратово, тоже к общаге. К нам выходит Валера, приветливый, крепкий, коренастый. Ему двадцать. В два года он попал в детский дом, что стало с отцом — не знает, у него есть мать, ограниченная в правах из-за психического заболевания, и бабушка, которая вместе с матерью пьет.

 После детдома он поехал в «родные пенаты», где ему полагалась комната, но, приехав, узнал, что за год до этого бабушка и мама его успели выписать и видеть не хотят. Вариантов в такой ситуации немного. Идешь в полицию, и там сообщают, что номинально выселение было произведено законно. Дальше можно идти к юристам, писать исковые заявления, жалобы, обращаться в суд. Но и нужно где-то обретаться все это время. Кто поможет? Как? Есть один вариант — поступить в какое-нибудь учебное заведение, где есть общежитие. Разумеется, это существенно сужает круг мест для поступления и ограничивает право на получение образования. Но когда у тебя нет крыши над головой, особо выбирать не приходится. Ребята получают второе среднее профессиональное образование и горбатятся на тех работах, какие предложат, только за возможность остаться в общежитии. Вот Валера и поступил в ПТУ №33, находящееся в Семибратове, на специальность сварщика, за время обучения завел семью, но найти достойную работу с окладом, позволяющим снимать или купить собственное жилье, не смог.

 У его юной жены (вот выходит и она, тоже двадцатилетняя, открытое доброе лицо, а рядом семенит карапуз с серьезным взглядом) ситуация не лучше: в доме ее родителей в деревне прописано аж 27 человек, из которых проживают 11: бабушки, тети, братья, сестры с детьми и т.д. Когда время обучения закончится, из общежития придется съехать, а куда — неизвестно. Валера надеется найти работу по специальности на японском заводе, не так давно открывшемся под Ярославлем, либо уехать на север работать вахтовым методом. В среднем аренда однокомнатной квартиры в Ярославле стоит 12 тысяч. И если Валера таких денег не найдет (а надо еще на что-то жить), то совсем скоро, 28 июня, с женой и сыном окажется на улице.

 Подобных историй много, слишком много. В Рыбинске, как мне рассказали, бывшая воспитанница детдома по имени Даша вынуждена жить в подвале.

 А что делать? Как помочь?

 Рецепты, адресованные государству, давно известны. Сразу после поступления в сиротские учреждения детей необходимо паспортизировать на наличие всех имеющихся сложностей. Жилищная проблема воспитанника должна решаться заранее. Если, например, дом, из которого его забрали, серьезно разрушен, следует поставить его в очередь на получение жилой площади. За два года до выпуска из детдома у ребенка должно появиться жилье, куда он станет периодически ходить и приучаться к будущей самостоятельной жизни.

 Но это все — в идеале, а в реальности от государства подмоги не жди.

 Поэтому вся эта статья — вопрос к гражданам, способным скинуться на юристов, которые будут защищать тех, кто остался без родни, без дома и, по сути, без права на существование. Попробуем им вместе помочь?